Все вышеперечисленное произошло в какие-то мгновения; Свэн за это время вряд ли бы успел скороговоркой произнести «недоперебитый».
Дремофора радостно взвизгнула и бросилась на шею Синей Бороде:
– Спасибо, дядя Михба!
– Да не за что, глупая!– хохотнул старик. – Будто не знаешь, что мне это – раз плюнуть!
Они, пританцовывая, закружились по комнате, словно счастливая пара. Потом дремофора очень вовремя вспомнила, что долго простоять на своих двоих я вряд ли смогу, поэтому, когда мой зад уже собрался дружеским поцелуем приветствовать пол, ему перекрыло дорогу сиденье стула:
– Тише, Гриф, тише…
– Откуда ты знаешь мое имя? – слабым голосом спросил я. Вспомнилось, что она уже не первый раз за день звала меня так.
– Я сказал, мастер Гриф, – бросил кобольд, опускаясь на стул. Я покосился на Михбу: старик очень шустро вернул все на прежние места.
– Тебя кто-то просил? – Я зло нахмурился. Боль тут же подкатила ко лбу, и пришлось снова расслабиться.
– Нет, но…
– Кто что пить будет? – вклинился в разговор Синяя Борода.
Две пары злых глаз, моих и кобольдских, только что прожигавшие друг в друге дыры, разом переключились на старика, стремясь в одно мгновение сделать из него решето.
Михба, уже собиравшийся сесть, отшатнулся назад, с некоторой опаской глядя в нашу сторону.
– Пива! – в один голос рявкну ли мы со Свэном.
– Вина. Белого. – Дремофора мечтательно закатила глазки. Словно вино это она никогда и не пробовала, но так много о нем слышала, что все время стремилась исполнить старое желание.
– Сейчас сделаем! – Синяя Борода, пыхтя на ходу, поднял с пола средний бочонок. От бочонка за милю разило крепким темным пивом, отчего у меня сразу потекли слюнки. Эх, сейчас бы еще мясца жареного…
Словно читая мои мысли, Михба вновь что-то прошептал, и на столе появилось два подноса с лежащими на них перепелами – по три на каждом.
– Что ж. – Бочонок взлетел в воздух, выплюнул на стол пробку и начал разливать пиво по кружкам. – Рассказывайте, как это вы в наш лес забраться умудрились и тех двух дворняг зачем привели?
Я мельком глянул на кобольда: он снова приступил к ковырянию столь нелюбимого им супа. Делать нечего, придется мне говорить…
– Мы гостили у живущего неподалеку от 3рега сэра Грокяйра. Ехали в Степь, к его родителям в гости. – Эту версию мы с кобольдом придумали еще в замке у Ламера, поэтому Свэн даже не поднял головы, «увлеченный» супом. – По дороге я почувствовал преследование, но не был уверен. Решили затеряться в лесу. Не получилось: Феноламп все равно нас нашел!
Кобольд и дремофора разом устремили на меня свои удивленные взгляды. Жительница леса, уже в третий раз услышавшая от меня про черного гнома, тут же вновь отвернулась к Михбе; кобольд смотрел гораздо дольше, то и дело морщась – вспоминая, кто такой этот Феноламп. Наверное, он так ничего и не понял, потому что, как ни в чем не бывало, вернулся к еде.
– Что за Феноламп? – Михба сделал вид, что не заметил реакции свина.
– Черный гном.
– Интересно. – Старик задумчиво погладил бороду. Синие волосы приятно гармонировали с желтым жилетом Михбы, но старик не думал об этом: мысли его летали где-то в другом месте, очень далеко от столовой. – Почему же оба твоих спутника в один голос кричат, что на вас напали только ловчие?
– Феноламп не нападал на нас, – возразил я. – Он просто пришел поговорить!
– Не было черного гнома! – взорвалась дремофора.
– Был!
– Не было!
Кобольд протестующе хрюкнул.
– Да!
– Нет!
– Тихо! – рявкнул Михба, попутно приложив кулаком по столу.
Мы с дремофорой мигом заткнулись, хотя и продолжили жечь друг друга испепеляющими взглядами.
– Я вас что, ругаться собрал? – Похоже, старика не на шутку разгневала наша стычка. – Если вы вдвоем говорите, что видели ловчих, а он, Синяя Борода ткнул мне пальцем в грудь, – каким-то боком разглядел своего гнома, о существовании расы которого говорится только в легендах и преданиях Одина, я, конечно же, больше верю вам двоим! Но… – старик выдержал эффектную паузу… и растянулся в широченной улыбке:…это не значит, что его не было!
Мы втроем дружно открыли рты.
– Да-да! Вот такая вот штука – нынешняя магия! Это раньше все просто и понятно было: Анклав – у вас, людей, у нас – волшебники на три месяца. Ну, остроухие выродки еще, так они теперь и вовсе носу наружу не кажут! А тут – нате вам: вмешательство богов налицо! Черные гномы, как известно, – свита Хрофта, сковавшая Оковы Судьбы для Фенрира.
– Вот и Феноламп говорил, что его Хрофт послал! – обрадовался я.
– А вы точно не помните этого… Фенолампа? – обратился Михба к кобольду с дремофорой.
Те покачали головой.
– Так я и думал. – Синяя Борода снова повернулся ко мне. – Черный гном приходил только к тебе. Видимо, Хрофт хотел предупредить тебя о погоне… Только вот кто мог послать за вами адских?
Я лишь пожал плечами:
– Я их даже не помню, что уж говорить о пославшем их человеке?
– Нет, Гриф. – Михба с сожалением покачал головой. – НЕ человеке. Кто угодно другой, но не человек.
Оставшуюся часть трапезы мы проделали молча: кобольд и Синяя Борода потягивали пиво, я отъедался вкусным супчиком, дремофора пила специально заготовленное вино. Пива мне почему-то совсем не хотелось, и полная до краев кружка то и дело ловила на себе жадные взгляды кобольда и Михбы.
Когда суп в моей миске закончился, я отодвинул ее в сторону и поднялся. Похлебка подействовала на меня самым волшебным образом: голова уже не кружилась, ноги не подкашивались. Небольшая слабость, конечно, осталась, но укус гончей, о котором мне рассказывала дремофора и о котором я не помнил ровным счетом – ничего, обессилил бы даже самого прыткого героя!
Уже на выходе из столовой я остановился и спросил:
– А почему же я не помню ничего о ловчих?
– А! Это чепуха! – фыркнул Синяя Борода, утирая с губ пену. – Кленночка тебя просто сильно закляла, вот и не помнишь ничего. Хорошо, хоть проснулся. Мы уже зарывать тебя собирались! – Тут дремофора толкнула Михбу локтем, и он замолчал.
Я, ошарашенный, все же нашел в себе силы кивнуть и выйти из комнаты.
Сэр Ламер Гронкяйр проснулся среди ночи от леденящего душу воя за окном.
– Опять, что ли, Гримкей забыл собак покормить? – предположил тролль, однако тут же отверг подобный вариант: вой раздавался не с псарни, а со стороны недавно сожженных магами Выселок.
Ничего особенно страшного в этом вое, конечно, не было: возможно, заплутавшие волки просто решили перекусить телами спасшихся от огня, но не от меча погорельцев… Только вот Ламер и сам не верил подобным объяснениям. Седьмое чувство (коего лишен даже самый талантливый человек, зато сполна наделена любая нелюдь) подсказывало рыцарю, что волки пришли по его душу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});