бы обратиться к Хавербинку или к другому опытному следователю. И наконец, если бы у Теневого совета были собственные агенты, маджах прибегла бы к их услугам. Однако поскольку ни одной из этих возможностей на самом деле не существовало, леди Маккон проанализировала ситуацию и обнаружила, что у нее есть только один выход — настолько сомнительный и нежелательный, насколько это вообще возможно.
У миссис Танстелл было справное хозяйство, хотя вела она его в съемной квартире спустя рукава и довольно легкомысленно. Ее жилище, выдержанное исключительно в пастельных тонах, отличалось чистотой и опрятностью, а гости всегда могли рассчитывать на чашку приличного чая или конфетницу с сырым мясом — в зависимости от вкусов и наклонностей. Словом, Танстеллы быстро обрели известность в среде посвященных обитателей Вест-Энда: они считались весьма славными хозяевами с широким кругом интересов, с радостью открывающими свои двери дружелюбно настроенным посетителям. Из этого следовало, что практически в любое время дня и ночи у них гарантированно торчал какой-нибудь посредственный поэт или бесталанный скульптор.
Поэтому, когда летним днем леди Маккон приехала приблизительно к чаю, довольная миссис Танстелл приветствовала ее заявлением, что, хоть они и приютили некоего неприкаянного стихоплета, тот крепко спит и, изредка просыпаясь, провел таким образом уже три дня. Добродушное лицо Айви сделалось грустным.
— Этот бедолага пьет, чтобы забыть нестерпимую боль, которую причиняет его трансконтинентальной душе жестокая Вселенная. Или мне следует сказать — его трансцендентальной душе? В общем, нам несколько раз пришлось насильно отбирать у него чай. Танни говорит, тем, кто страдает таким нервным недугом, можно пить только ячменный отвар.
— Да уж, — посочувствовала Алексия, — мне кажется, это верный способ вылечить душу от отчаяния. Если пить только этот отвар, волей-неволей поправишься. Если не погибнешь…
— Именно так! — Айви кивнула, радуясь очевидной проницательности мужа в том, что касается мерзких напитков и приунывших поэтов. Она провела подругу в парадную гостиную — крошечную комнатушку, которая в своей льдистой элегантности могла похвастаться сходством с замороженным пудингом.
Леди Маккон поместила парасоль в маленькую подставку для зонтов и опасливо направилась к креслу с подголовником, стараясь не опрокинуть ни одной декоративной безделушки, которыми изобиловало пространство. Ее платье для визитов из струящейся голубой материи в «турецких огурцах», с жесткой стеганой юбкой, пошитое так, чтобы вместить ставшие весьма объемистыми формы, было куда шире — и куда опаснее для приемной Айви, — нежели диктовали тенденции современной моды.
Алексия тяжело опустилась в кресло, вздохнув с облегчением, когда ее бедные, распухшие почти в два раза ноги избавились от тяжести тела.
— Айви, милая моя, я хочу, если позволишь, попросить тебя о громадной услуге.
— Конечно же, Алексия. Только попроси, и я сделаю что угодно.
Леди Маккон поколебалась, гадая, что именно можно рассказать подруге. Айви, конечно, добрая наивная душа, но вот как у нее с надежностью? Потом Алексия решила не вешать нос и приступила к делу.
— Айви, ты никогда не думала, что во мне есть — ну или просто предположительно может быть — нечто слегка необычное?
— Что ж, душенька Алексия, я не хотела говорить, но твой выбор шляпок всегда несколько меня смущал. Ты обычно покупаешь какие-то слишком простенькие.
Леди Маккон помотала головой. Длинное голубое страусовое перо на ее вовсе-не-слишком-простенькой шляпке метнулось туда-сюда у нее за спиной.
— Да нет, я не об этом вовсе, я имею в виду… проклятье, Айви, шляпы тут вообще ни при чем.
Услышав из уст леди Маккон столь приземленную лексику, миссис Танстелл в шоке ахнула.
— Алексия, в последнее время ты чересчур много якшаешься с оборотнями! Военные ужасно выражаются, и, кажется, это пагубно влияет на их окружение.
Алексия набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
— Я запредельная.
Темные глаза Айви расширились.
— О нет! Это заразно?
Алексия заморгала. Айви скроила сочувственную гримаску:
— Наверно, тебе очень больно?
Алексия продолжала моргать. Ладонь Айви взлетела к горлу:
— Это из-за ребенка? С вами обоими все будет в порядке? Может, послать за ячменным отваром?
К Алексии наконец вернулся дар речи.
— Да нет же, это так называется — запредельная. Может, ты знаешь другой термин — «бездушная»? Или «разрушительница проклятий»? У меня нет души. Совсем. На самом деле дай мне хоть полшанса — и я могу вернуть сверхъестественных в смертное состояние.
Айви расслабилась.
— А-а, ты об этом! Это я знаю. Пожалуйста, не переживай. Сомневаюсь, что кому-то есть до этого дело.
— Да, но… погоди, ты знала?
Айви поцокала языком и тряхнула темными локонами, изображая беззаботность.
— Конечно, знала. Я уже целую вечность знаю.
— Но ты ни разу не сказала об этом ни словечка!
Алексия нечасто приходила в замешательство и теперь осваивалась с непривычным ощущением, заодно гадая, не то ли это состояние, в котором Айви пребывает большую часть времени. Однако откровения подруги придали леди Маккон некоторую уверенность в следующем шаге, который она собиралась предпринять. Несмотря на все свое легкомыслие, Айви, как выяснилось, умела хранить тайны и оказалась куда наблюдательнее, чем Алексия считала до сих пор.
— Я просто думала, что ты, Алексия, этого стесняешься, и не хотела ставить тебя в неудобное положение. Я не настолько черства и равнодушна к чувствам других людей, чтобы так поступать!
— Ах… ох… ну да. Конечно, ты не такая. Как бы там ни было, в качестве запредельной я сейчас вовлечена в одно расследование и надеялась заручиться твоей помощью. Это связано с работой моего мужа, — Алексии не хотелось выкладывать Айви всю подноготную, но и откровенно врать не хотелось тоже.
— Связано с БРП? Со шпионажем? Неужели? Ах, как это гламурно! — от восхищения Айви захлопала в ладоши, ее руки в желтых перчатках так и замелькали.
— И потому я надеялась… ну, скажем так, ввести тебя в некое тайное общество.
Вид у Айви стал такой, будто она в жизни не слышала ничего приятнее.
— Меня? — взвизгнула она. — Правда? До чего замечательно! И как же оно называется, это тайное общество?
Алексия некоторое время посомневалась, а потом, смутно припомнив фразу, которую ее муж как-то ляпнул в пылу раздражения, неуверенно проговорила:
— «С зонтом наперевес»?
— О-о, какое прекрасное, восхитительное название! В нем столько экспрессии и упоминается аксессуар! — от восторга Айви чуть ли не запрыгала на лавандовом диванчике, где сидела во время их беседы. — Должна я буду принести клятву, или выучить священный кодекс поведения, или участвовать в каком-нибудь языческом ритуале? — лицо подруги отражало взволнованное ожидание, и становилось ясно, что в противном случае она будет ужасно разочарована.
— Ну да, конечно, — растерялась леди Маккон, пытаясь изобрести что-нибудь подходящее к случаю.
Она не могла