Читать интересную книгу Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро

это походило на резкое снижение температуры, будто на солнце наползла тень. Элис нахмурилась, повернулась лицом в подушку и притихла. А потом услышала звук. Тихий скрип в коридоре, как будто кто-то специально старался не шуметь. Элис встала с кровати, натянула брюки, рубашку, сапоги. Замерла и прислушалась. Шарканье на лестнице медленно приближалось к третьему этажу, их этажу.

Элис начала тихо, но проворно запихивать в дорожные чемоданы их немногочисленные вещи, включая одежду Марлоу и маленькое дорожное зеркальце, которое всегда носила с собой. Заполнив их, она захлопнула крышки и застегнула ремни. Потом подошла к окну и открыла его, чувствуя, как холод ночи пробуждает в ней гнев. Наконец она достала свой кольт «Миротворец», взвела курок и, медленно вращая смазанный маслом барабан, один за другим вставила в него патроны.

– Марлоу, – прошептала она и потрясла мальчика.

Тот тревожно открыл глаза. Элис прижала палец к губам и кивнула на дверь.

Было абсолютно тихо. Неправдоподобно тихо. Не было слышно ни храпа, ни кашля, ни тихого бормотания других жильцов. Именно эта тишина и насторожила Элис. Марлоу уже неловко надевал свои башмачки и натягивал пальто. Элис подошла к двери, приложила к ней ухо, и тут они оба услышали шум. Шаги – четкие, спокойные, неторопливые. Кто-то шел прямо к их номеру. Элис прижала ладонь к двери, отступила от нее на расстояние вытянутой руки и, держа револьвер на уровне груди, направила его прямо на дверь. Шаги стихли.

Никакого движения. Ни звука.

Потом кто-то – по всей вероятности, мужчина – прочистил горло. По спине у Элис пробежал холодок страха и тревоги.

Она быстро моргнула, чтобы получше видеть, и разглядела, как через щель под дверью, постепенно рассеиваясь, просачивается черный дым. Потом он заструился через щели со всех четырех сторон двери, становясь плотнее и темнее. Дверь тихонько заскрипела, и кто-то попытался открыть ее с другой стороны. Элис сковал ледяной ужас.

«Просто. Бежим. Черт возьми», – пронеслось в ее голове.

Схватив Марлоу за руку, она потащила его к открытому окну.

– Быстрее, ради всего святого, – прошипела Элис. – Быстрее!

Она взобралась на подоконник первой, подняв и выставив на крышу два небольших дорожных чемодана, затем подхватила Марлоу под мышки и вытащила его наружу.

Кто бы ни стоял за дверью, он, очевидно, услышал, что происходит внутри. По двери заколотили руками и ногами. Комнату наполнил черный дым, запахло сажей и пылью, так что Элис пришлось вытащить носовой платок и на мгновение отвернуться. Затем она соскочила с подоконника, подбежала к ночному столику и выхватила из ящика документы и два билета на лайнер. Она уже не старалась двигаться как можно тише. Дверь содрогалась от обрушивавшихся на нее ударов.

Крыша была покатой, и Марлоу присел на пятки, прижав колени к груди. Одной рукой Элис схватила ладонь мальчика, а другой – их чемоданы. Пошатываясь и спотыкаясь, они поднялись на самый гребень, обогнули дымоход и спустились ближе к карнизу на другой стороне. Там Элис перебросила чемоданы на крышу соседнего здания и прижала голову Марлоу к своему плечу.

– Закрой глаза, – прошептала она.

И прыгнула.

Неудачно приземлившись на левое колено, она перевернулась на бок и затем быстро встала, оглядываясь. Никаких признаков погони. Это было чистое безумие. Крыша здания была плоской, и с нее вела чугунная лестница, по которой Элис и Марлоу быстро спустились. С улицы можно было разглядеть мансардное окно их номера, и Элис пристально вгляделась в темноту. Никого. И все же из окна просачивался слабый дымок, а затем в темном окне вырос еще более темный силуэт, который будто хотел увидеть, как они уходят.

Но к этому моменту Элис, прихрамывавшая из-за ушибленного колена, и Марлоу, которого она крепко держала за руку, уже полубегом пустились прочь.

К счастью, ногу она не сломала, но колено у нее распухло, словно чудовищный и необычно мягкий баклажан, и ходить ей было больно.

Прихрамывая и не выпуская руки Марлоу, она выбралась на Вашингтон-авеню, прошла, постоянно оглядываясь, мимо гладких черных карет, привезших в театр зрителей, и, остановившись в маленьком парке за статуей какого-то мертвого американского революционера, сползла на мокрую траву и вытянула перед собой пульсирующую ногу.

Вглядываясь в темноту, она попыталась перевести дыхание и собраться с мыслями:

– Ты видел что-то подобное раньше? Когда-нибудь?

Мальчик покачал головой, его голубые глаза тревожно расширились. Она знала, что дети, с которыми они работали, были непохожи на других людей. «Таланты», как их называл Коултон. И она знала, что тот человек, которого они оставили позади, тоже был не совсем обычным.

– Не лги мне, Марлоу, – сурово произнесла Элис.

– Я не лгу, – ответил тот едва слышным шепотом.

В тот же миг ее нога вспыхнула от боли. Она вскрикнула, обхватив колено руками. Голос ее отразился от стен и эхом замолк вдали.

– Он идет за нами? – спросил Марлоу.

Она ничего не ответила, а лишь торопливо огляделась по сторонам.

Парк был небольшим – всего лишь квадрат покрытой травой земли со статуей посередине да одинокий фонарь на углу. С трех сторон парк окружали здания. По улице позади них изредка проезжали кебы. Если бы тот странный незнакомец настиг их, бежать было бы некуда.

Должно быть, она на время отключилась, а когда снова открыла глаза, Марлоу сменил положение и сидел рядом с ней, скрестив ноги. Под головой у нее в качестве подушки лежало пальто. В темноте отчетливо проступало бледное лицо мальчика.

Элис постаралась присесть, но повалилась навзничь.

– Нога болит? – прошептал Марлоу.

– Колено. Как долго я была без сознания?

– Совсем недолго.

Она хотела пошутить насчет странного существа в отеле, но не смогла придумать ничего хотя бы немного смешного и снова закрыла глаза.

– Элис?

– Да?

– Меня ведь на самом деле зовут не Стивен Халлидэй?

Она, преодолевая боль, открыла один глаз.

– А почему… почему ты спрашиваешь?

– Я знаю, что это неправда.

– Да, на самом деле тебя зовут не так, – неохотно призналась она.

– Тогда кто я?

– Нам обязательно говорить об этом сейчас?

Она взглянула ему в лицо, стиснув зубы:

– Послушай, я не знаю, кто ты. А кем ты сам хочешь быть?

– Марлоу.

– Хорошо. – Она снова откинула назад голову.

– Элис? А почему ты назвала меня Стивеном Халлидэем, если я не он?

Колено снова заныло. Сырость травы проникала сквозь одежду, и Элис стало холодно. И как только утром они доберутся до лайнера сквозь толпы пассажиров? Она поморщилась.

– Ну… так мне приказали люди, которые меня наняли. И наверное, так было легче убедить тебя поехать со мной. И по крайней мере… так было проще для всех.

– Ты имеешь в виду Бринт?

– Да, Бринт. И тебя тоже.

Некоторое время Марлоу молчал, пожевывая край рукава, а потом спросил:

– Так куда ты везешь меня?

– В Лондон. А потом в одно место в Шотландии. Под названием «Институт Карндейл». Там ты будешь в безопасности. Там есть и другие дети вроде тебя. Дети, которые… могут всякое.

– Ты поедешь туда со мной?

Элис снова поморщилась:

– Не совсем. Обычно я просто… нахожу детей.

Он кивнул:

– Не надо было мне врать.

Мальчик встал и шагнул в темноту. Элис хотела было спросить, что он задумал, но Марлоу вернулся, скрипя ботинками по мокрой траве, осторожно обошел ее, встал рядом на колени и тихо сказал:

– Я знаю, почему я им нужен. Знаю, зачем я людям, на которых ты работаешь.

Очень странное признание для восьмилетнего ребенка. Такое жуткое и спокойное. Она почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке:

– Знаешь? И зачем же?

Но он не ответил. Вместо этого он сделал нечто неожиданное – протянул руку и коснулся пальцами ее запястья.

– Что это?

– Это? – Она удивленно покачала головой. – Ничего страшного. Небольшой вывих.

Она вспомнила, как ударила по руке мужчину, решившего обнять ее за талию в баре в Уайт-Рэпидс, и как смеялись его дружки. Это был погонщик скота с неплохим жалованьем, как он сам с ухмылкой похвастался, и до этого он целых четыре месяца находился в обществе одних только мужчин. Коултон, сидевший за столом, лишь хмурился, как будто она сама виновата в том, что привлекает к себе внимание, и это злило ее больше всего. Когда незадачливый ухажер снова потянулся к ее бедрам, она расставила ноги, как учил ее Аллан Пинкертон, расправила свои мускулистые плечи и со всей силы врезала ублюдку кулаком по лицу, почти не встретив сопротивления. Ноги погонщика подкосились, и он упал. Бар затих, мужчины отвернулись,