деликатный стук в дверь.
— Михаил, ты уже проснулся? — спокойно произнёс дядя. — Нам нужно серьёзно поговорить перед тем, как я уйду на службу.
— Проснулся, — нехотя сказал я. — Дайте мне пару минут. Надо одеться.
— Хорошо. Не торопись. Я подожду, — проронил дядюшка, явно выбравший мирную стратегию переговоров. Ну, для начала. А уже если я заартачусь, то он всегда может достать кнут, то бишь перейти к угрозам и прочему арсеналу тирана.
Глава 12
Когда я открыл дверь, дядя вежливо проговорил:
— Можно войти?
— Входите, это же ваш дом, — буркнул я и посторонился.
Дядюшка проник в комнату, мельком осмотрел её, заложил руки за спину и сверху вниз посмотрел на меня:
— Ты знаешь, Михаил, я не собираюсь вспоминать то, что произошло вчера. Ты явно перенервничал. В этом есть и моя вина. Надо было подготовить тебя к встрече с невестой. Всё это произошло очень быстро и, действительно, могло выбить из колеи. Признаться, когда мои родители познакомили меня с Авдотьей, я тоже сперва был не в восторге, но подчинился воле отца и женился на ней. И посмотри… сейчас мы счастливы.
Я скептически хмыкнул. Дядя же сделал вид, что не услышал моего хмыка.
— Любовь… она, знаешь, может и прийти, — продолжил он, косясь на наручные часы.
— Мой отец женился по любви. И мои родители действительно были счастливы, — проговорил я, сложив руки на груди. — И они бы никогда не женили меня против воли.
— Их тут нет! — повысил голос дядюшка, начавший терять терпение. — Я — твой опекун. И ты будешь слушаться меня. Ты, ко всеобщему благу, женишься на Маргарите. Свадьба через месяц. А вздумаешь перечить — я найду на тебя управу. Можешь мне поверить… Я даже могу отказаться от тебя — и тогда ты останешься на улице в голоде и холоде.
— Вы можете прямо сейчас отказаться, — усмехнулся я. — Вещи собирать?
— Доведёшь — откажусь! — выплюнул он и рассерженной пчелой выскочил из комнаты.
Нет, хрен он откажется без веской причины. Уж слишком дядюшка алчен. Он уже видит, как после моей свадьбы с Маргаритой кладёт в карман гонорар за мою голову и прочие части тела. Да и тётка не даст ему профукать такую сумму, пусть она и ненавидит меня всем сердцем. Но она явно готова ещё потерпеть меня, лишь бы стрясти с Дятловых деньжат.
Я явственно почувствовал себя рабом. Аж в груди всё запылало от гнева, а зубы скрежетнули. Оконное стекло отразило мою смазанную угрюмую физиономию. А ведь без дара я никому не буду нужен. Но может есть какой-то способ выгнать ангела из моего тела, оставив хотя бы его дар? Блин, вряд ли. Если такой способ и имеется, то его знает только сам падший или… или архангел. Но как мне добраться до него? Дождаться момента, когда Воронов и князь доделают ритуал и как-то умудриться задать архангелу интересующий меня вопрос? А будет ли он мне помогать? Он же увидит, кто во мне сидит? Да и протяну ли я до вызова архангела? До него ведь ещё уйма времени.
— Гадство, — прошептал я, потирая кончиками пальцев виски. Аж голова разболелась от всех этих размышлений.
— Миша, иди завтракать! — долетел до меня голос сестры.
Я вздохнул и спустился в столовую, где уже был накрыт стол. И блюда настолько же отличались от вчерашних деликатесов, как песок от золота. Одно это наполняло столовую мрачной атмосферой, а если учесть сердитые глаза дядюшки и тётушки, то складывалось впечатление, что случился какой-то грандиозный провал. Будто нам вот-вот нужно выселяться из особняка и идти бомжевать. Отчасти из-за этого завтрак прошёл в тягостном молчании. А уже после оного мы с сестрой вышли на улицу, где она тревожно спросила, заглядывая мне в глаза:
— Ну как прошёл разговор с дядей?
— Отлично. Он угрожал мне, говорил, что откажется от меня, если я буду себя плохо вести.
— Нет, он так не сделает, — печально вздохнула сестрица, шлёпая по мелким лужицам, поблескивающим на тротуаре.
— Я того же мнения. Но то, что у него в голове бродят такие мысли — уже хорошо. Легче потом будет заставить его действительно пойти на этот шаг.
— Да как ты его заставишь? — совсем пригорюнилась Мария.
— Придумаю. Или можно пойти по иному пути. Он мне не очень нравится, однако его не стоит сбрасывать со счетов. Дядя же любит деньги, так почему бы нам не заплатить ему, скажем так, отступные за нашу свободу? Конечно, мне не хочется этого делать, но как один из вариантов такой способ стоит держать в голове.
— Так он если и пойдет на это, то заломит такую цену, что ой-ё-ёй! — выдохнула сестра, глянула на вход в метро и стала спускаться под землю. — Нам и за пару лет не заработать такую сумму.
— Всяко может быть, — пожал я плечами, прикидывая, что как минимум месяц у меня есть.
Хотя, блин, в первую очередь надо решить, что делать с падшим ангелом. И чует моё сердце, что у него-то точно есть способ, как заработать много денег в сжатые сроки. Только, надеюсь, что у него правильное понимание морали и воспитания, а то ещё посоветует мне пойти на панель. Говорят, среди аристократов есть те, кто готов платить большие деньги за утехи с молодыми мальчиками.
Тьфу, блин, что за мысли лезут в мою многострадальную голову?
Я поморщился и с написанным на физиономии отвращением пробрался в уже забитый битком поезд. Он довёз нас с сестрой до нужной станции, а потом мы добрались до универа и разделились в многолюдном холле. Мария пошла на лекцию, а я двинулся в подвал. Сегодня тренировка у князя Георгия Александровича.
— Миша! — возбуждённо заорал Гришка, сияющий, как юбилейный рубль. Он поджидал меня около лестницы, видимо, стремясь поделиться впечатлениями. — Миша, это было нечто…
— … Ты о чём? Какой-то особо лютый алкоголь нашёл? — иронично проговорил я, принявшись медленно спускаться по ступеням, чтобы друг успел вывалить на меня дымящийся ворох подробностей.
— Какой алкоголь? — вскинул он брови, подался к моему плечу и свистящим шёпотом выдал: — Мы с Кузнецовой… того… этого…
— Книги читали всю ночь? Говори конкретно, не темни.
— Да ты чего какой непонятливый?