смотрел на свою жену, Калестрида с иронией наблюдала за этой сценой, держа в поле зрения стражников, а Трифаена, прогуливаясь мимо них и шурша облачным плащом, говорила с усмешкой:
– Артавазд, не трать время зря! Отдай мне Свиток, и я сохраню тебе жизнь. Не хочу, чтобы трон Великой Армении потерял наследника.
– Ты никогда не получишь Свиток, – спокойно сказал царевич, а потом, осознав бесполезность применения печати и заклинания, воскликнул: – Мы будем биться!
– Убить их!!! – взвизгнула Трифаена.
Стража ринулась в бой. Артавазд сражался сразу с четырьмя врагами. Каждый египетский солдат бился изогнутым мечом копис, заточенным с внутренней стороны, но булатный меч царевича успешно отбивал яростные атаки противника, и два египтянина были повержены в самом начале схватки. Калестрида выхватила свое секретное оружие – тончайшую плеть конского волоса, ранее скрытую в изгибах узора меандр, окаймляющего ее белую тунику, и, умело действуя, не подпускала к себе шестерых стражей.
Трифаена, подтолкнув верховного судью вперед, приказала:
– Иди и отними Свиток у Птолемея!
Судья неловко стал обходить место схватки, постепенно приближаясь к фараону и протягивая к нему свои крючковатые руки. А царь, забившись в угол и держа в руках Свиток, трепетал от страха. Его, как всегда, парализовало чувство безнадежности, в глазах отражался ужас. Сознавая свою беспомощность, фараон вытянул свободную руку и оттолкнул судью. От несильного толчка судья попятился назад, чуть не упав. Птолемей внезапно почувствовал, как волна необычных ощущений пробежала по его телу, организм приобрел новые возможности, мозг сконцентрировался на главном, мысли побежали быстрее. Обладатель Свитка явно получал совершенный дух и необыкновенный разум. Увидев, как успешно отражают атаки его друзья, фараон выпрямился, надменно посмотрел на судью и начал его дразнить, протягивая Свиток. Как только судья потянулся за ним, Птолемей, как заправский фокусник, с помощью ловкости рук в одно мгновение заставил Свиток исчезнуть, предъявив злодею синий платочек. Раздосадованный судья с лицом, искаженным от злобы, шагнул вперед. Птолемей завязал на платочке узел – первый из семи, согласно ритуалу, позволяющему освободить магическую силу, – и произнес волшебные слова:
– Вселенная и боги управляют жизнью на Земле!
Судья Вельзевул остановился в паре шагов от него.
– Человек, как часть Вселенной, влияет на земные события! – Птолемей завязал второй узел.
Судья склонил голову влево и уставился на говорящего.
– Великое всегда в малом!
Судья склонил голову вправо, а фараон завязал третий узел.
– Зло всегда в большом! – Птолемей завязал четвертый магический узел.
Вельзевул вдруг упал на колени, открыв рот в немом крике.
Трифаена, пораженная возможностями Свитка, смотрела на происходящее, как зачарованная. В это время Калестрида резким движением руки сорвала с головы кожаную ленту-пращу, и в стражников полетели металлические шары. Ловко снимая с себя снаряжение, амазонка пустила в ход браслеты-дротики, кольца-скарабеи с шипами, серьги с метательными звездочками и кулон-жало. Уложив пятерых, она выхватила из ножен меч и в паре с Артаваздом пошла в наступление на оставшихся троих солдат.
К Птолемею вернулась уверенность:
– Все находится в непрерывном водовороте поиска! – Пятый узел был завязан.
Вельзевул обмяк, его голова упала на грудь, глаза закрылись.
– Все зарождается снова и снова! – Фараон завязал шестой узел на синем платке.
Судья свалился на пол и не подавал признаков жизни.
– Конец один: все подлежит уничтожению! – Седьмой магический узел был завязан.
Над телом верховного судьи взвилось облачко пара. Вельзевул начал таять и, наконец… исчез совсем. Трифаена ужаснулась и посмотрела на мужа так, словно хотела испепелить его взглядом, но, привыкшая подчинять себе и обстоятельства, и людей, призвала самообладание и сдаваться не собиралась.
Бой со стражниками подходил к концу: Артавазд сделал обманное движение и поразил мечом последнего из них. Его внимание (как и Калестриды) теперь привлекла царица, которая, подняв над головой скипетр в виде цветка лотоса, вращала им и восклицала:
– О великая Исида, та, у которой тысяча имен и безграничная власть над миром, сильнейшая и могущественная из богинь, покровительница магии и волшебства! Взмахни своими крыльями, нашли на нечестивцев ветер и ядовитого змея!..
В зале появился ветерок, движение воздуха усиливалось, вокруг Трифаены возник вихрь, который разрастаясь, начал достигать трех друзей. Они переглядывались, не зная, что предпринять: магию может победить только магия. В проеме двери показался большой змей. С высунутым двойным языком он вползал медленно, огибая камни и плиты, укладываясь кольцами вокруг царицы. Его окрас – чередование черных, желтых и красных полос, огромная черная пасть с двумя ядовитыми клыками на верхней челюсти наводили ужас. Вслед за ним медленным, протяжным шагом вступал великий бог Анубис – божество Египта с головой шакала и телом человека-атлета. Он встал рядом с Трифаеной, приготовившись вести грешников на суд в загробный мир.
Артавазд и Калестрида отпрянули в ужасе, Птолемей снова потерял самообладание, на подкосившихся ногах сделал шаг назад и опустился на пол. Фараона вновь охватили отчаяние, оцепенение и состояние безысходности: из них обычно царя выводила только флейта. Чтобы уйти от действительности, он достал инструмент и заиграл: полилась завораживающая мелодия «Солнце пустыни», выражающая эмоции молодого властителя в этот момент. Играя на флейте, Птолемей уходил в другое измерение, переключал свое внимание с реального мира на фантастический, даря себе минуты наслаждения чарующими звуками…
Раздался шорох. Из дальнего темного угла показалось отвратительное чудовище, медленно, в такт музыке бредущее на середину зала. Амат, богиня возмездия за грехи, в образе гиппопотама с головой крокодила, львиными лапами и гривой, шаркая, тяжело дыша, шествовала мимо фараона. Она почуяла запах царицы, погрязшей в злобе, зависти, жадности, гордыне и гневе.
Трифаена в нетерпеливом ожидании, с широко открытыми глазами, все еще надменная, статная и уверенная в себе, продолжала держать над головой жезл, призывая духов и вихри подчиниться. Амат все ближе и ближе подбиралась к ней, и вдруг, широко разинув пасть, молниеносно проглотила царицу! Все вздрогнули. Вихрь прекратился. Фараон, в ужасе уставившись на чудовище, перестал играть. Амат повернула голову в его сторону. Калестрида всем телом подалась вперед, указывая на флейту, Артавазд открыл рот, пытаясь крикнуть: «Играй!». Встрепенувшись, Птолемей приложил флейту к губам – раздался резкий звук, словно вскрик чайки. Амат развернулась и в упор посмотрела на фараона. Запаниковавший Птолемей закрыл глаза, приготовившись к смерти, но некая сила заставила его вновь поднести флейту к губам и заиграть прежнюю мелодию… Сначала растворился в воздухе образ Анубиса, затем уполз змей, а потом и Амат двинулась в обратный путь. Чудовище, прошуршав когтистыми лапами рядом с царем Египта, играющим на флейте с закрытыми глазами, мирно проследовало в свой темный угол и исчезло.
Настала тишина. Птолемей открыл глаза.
– Спасение! – выдохнул он, опустив флейту.
– Надо признать, это было опасное спасение! – Калестрида все еще переживала случившееся.
Артавазд вложил меч в ножны, обнял амазонку и помог встать Птолемею:
– Спасение приходит к тем, кто верит и