мысли мои перешли на Марию, я подумал — как она там, наверняка спит без задних ног после всех треволнений сегодняшней ночи, если конечно не вскочила от рева сирены. Как вернемся, надо будет выяснить, что там с девчонками, проверить, все ли у них в порядке.
Я осознал, что впервые за очень долгое время, чуть ли не со времен срочной службы, мне есть к кому возвращаться.
Ну да, бабушка это святое, но она сейчас очень далеко, и для нее сделать я ничего не могу. Разве что выжить, чтобы положенные мне деньги продолжали капать на счет, с которого оплачивается сиделка и все остальное… но заглянуть к ней, посмотреть как дела не в моих силах.
Мария же тут, недалеко, в одной лодке с нами, вот только она не боец.
Нет, меня не одолевала стандартная мужская похоть,меня не тянуло затащить ее в кровать. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, я испытывал к девушке что-то вроде отцовских чувств — желание защитить, устроить, помочь, и это выглядело очень странно. Никогда ничего подобного в моей жизни не было.
Пока я раздумывал по этому поводу, пикап летел через полигон, причем напрямик. Машины петляли среди кубов, их заносило на горах песка, горячий воздух бил в лицо, и пот высыхал, не успев толком выступить.
Потом мы выскочили на открытое место, и слева оказалась Воронка, стала слышна доносившаяся с севера стрельба.
— Нет бы им подождать до завтра, пока мы выспимся, — недовольно пробормотал Вася. — Вот ведь дрищи…
Впереди, там, где тянулась ограда, крутилось несколько песчаных вихрей — уходящие в небо серо-желтые толстые хоботы. В закрывавшем горизонт мареве вроде бы что-то перемещалось, и не привычные уже размытые фигуры, а нечто вроде боевых машин, но как обычно, когда доходило до дрищей, ничего нельзя было сказать точно, все могло быть мороком.
Пикап промчался по самому краю Воронки, и я наконец увидел ее во всей красе — колоссальный провал, уходящий в недра земли, полный тьмы, жуткий и величественный.
— Вперед! — заорал Цзянь, когда Эрик резко затормозил. — Макунга, поддержи огнем!
Застрекотал установленный на турель ПКМ, а мы ссыпались через борт и побежали по барханам.
Дрищи, судя по всему, сломали кусок ограды длиной метров в пятьдесят, и решили прорваться внутрь. Но тут их встретил успевший к месту нападения патруль, пикап которого прятался от вражеского огня за дюной.
Произошло все это в сотне метров от башни с дыркой в боку.
— Залегли! Огонь! — скомандовал Поль, и мы поспешили принять участие в общем веселье.
Я помнил, как ночью не мог попасть в необычайно верткого, меняющего форму врага. Поэтому целился очень тщательно, чтобы не выпустить очередь в молоко, щурил глаза, высматривая летящего над песком дрища.
И все равно промазал!
Но нас был целый взвод, и дружный, сосредоточенный огонь сделал свое дело. Нападавшие одновременно попадали, исчезли из виду, и танцевавшие над пустыней вихри осыпались, растворились в одно мгновение. Сгинуло то, что казалось уродливыми танками… ну точно, с этой стороны зыбучие пески, откуда тут взяться чему-то тяжелее человека?
— Неужели все? — пробормотал оказавшийся рядом со мной Ингвар.
Порыв горячего ветра ударил в лицо, щедро сыпанул песчинок в глаза, не давая целиться. Я рефлекторно спустил курок, но тут же пришлось отбросить пустой магазин и вставить новый.
Дрищ возник в десяти метрах от меня, будто соткался из воздуха — растопыренное нечто, висящая в пустоте роба с дырками.
— Получай, сука!! — заорал Вася, и его очередь прошла через то место, где только что стоял враг.
И на этом все закончилось.
Можно было решить, что все привиделось, но остались несколько раненых из патруля, который первым вступил в бой, опрокинутые столбы, сломанный забор.
— Как они так исчезают? — Ингвар задумчиво потер переносицу. — Словно ныряют.
— Поднялись! Вперед! Прочесываем зону атаки! — принялся командовать Поль, и мы неохотно начали подниматься.
В этот раз дрищи не оставили на территории полигона ничего, даже черных пятен. Сунуться за ограду мы не рискнули, ступивший примерно на метр за нее Хамид провалился по колено и его пришлось вытаскивать.
В общем можно было сказать, что нападение мы отбили успешно и вполне заслужили если не орден, то хотя бы медаль — «Дрищеборец 3-го класса».
— Первое отделение — в охранение, остальным можно спать, — сообщил Поль. — Остаемся пока тут. Давайте в тень, чтобы не обгореть.
Это был самый приятный приказ, который я слышал от него за последние сутки. Стимулятор конечно еще бурлил в крови, но усталость давила словно мешок с цементом, и глаза закрывались сами.
Так что песок показался мягче перины.
* * *
Из сна меня выдернули рывком — потрясли за плечо.
— Серов! Твое время! — громыхнул где-то рядом и в то же время далеко смутно знакомый голос.
Вместо головы у меня была чугунная болванка, словно не просто вчера пил всю ночь, а запивал одеколон стеклоочистителем. Руки и ноги слушались с трудом, и сознание возвращалось медленно, ему явно не хотелось в меня.
— Да, готов, — механически отозвался я.
Пару раз моргнув, я смог опознать говорившего, а потом сообразил, где и по какому поводу нахожусь.
— Тут воды привезли, — сообщил Цзянь. — Умойся. Торвальдссон, твое время!
Кусочек пустыни сбоку от куба, в тени которого мы устроились, напоминал поле боя с картины — сплошь распростертые тела. Портило впечатление только отсутствие крови и мощный храп, доносившийся сразу с нескольких направлений.
Вася был уже на ногах, плескал на лицо из фляги.
— Приглядывайте за пустыней, — комотделения указал в ту сторону, где ремонтники как раз с помощью крана устанавливали очередной столб. — Через два часа меня разбудите. Торвальдссон, часы у тебя есть? Ты за старшего.
— Так точно, — неприлично бодрым голосом отозвался норвежец.
Фляги лежали кучей под брезентом, и когда я вытащил одну, то вода в ней оказалась теплой. Но даже такая взбодрила меня, дурная тяжелая сонливость немного отступила, хотя до бодрости осталось ничуть не меньшее, чем до местной луны.
Вслед за мной начали умываться остальные.
Когда мы вышли на солнце, зной обрушился с такой силой, что я даже пошатнулся. Остаться бы в теньке, но нельзя, оттуда не увидишь, как крадется из недр пустыни гнусный враг, а наша задача — торчать между ремонтниками и зыбучими песками, изображать из себя живой забор.
Ну и еще не