Она подняла голову и взглянула на Страйкера так, словно в нем одном был для нее заключен весь мир. В каком-то смысле так оно и было. Только сейчас Темпест начала по-настоящему понимать, что значил для нее Страйкер все эти годы.
Страйкер опустил ее на песок и крепко прижал к себе. Глаза его горели желанием.
— Я помню, как он выпал из кармана, когда я раздевал тебя в джунглях, — прошептал он, привлекая Темпест к себе так, чтобы чувствовать каждый изгиб ее тела.
— Может быть, хотя бы зайдем в дом?
Страйкер оглянулся на посыпанную песком дорожку, ведущую к зарослям акации. Затем наклонил голову и страстно поцеловал Темпест, как бы предупреждая, что откладывает свое намерение очень ненадолго.
— Чемоданы занесем позже.
Он поднял Темпест, и та покорно обвила его шею руками. Путешествие у Страйкера на руках больше ее не смущало.
— Гораздо позже, — прошептала она чувственно. Страйкер пронес ее мимо тенистых акаций и внес в прихожую. Здесь было прохладно и тихо; из окон открывался вид на сияющую гладь океана.
Не останавливаясь, Страйкер внес Темпест в спальню и поставил на пол возле кровати. Затем развязал завязки ее зеленого открытого платья; бретельки соскользнули с плеч, и Страйкер покрыл ее обнаженные плечи поцелуями. Темпест стояла неподвижно. Не то чтобы она робела перед ним, нет, просто ей впервые в жизни хотелось быть тихой, нежной и женственной, испытать покорность мужчине, отдать ему всю себя и получить взамен его тело и душу. И еще она хотела, чтобы этот день запомнился Страйкеру навсегда.
— Ты такая тихая! — изумленно прошептал Страйкер, целуя ее в шею, в то место, где билась голубая жилка. Руки его скользнули под бретельки ее лифчика: тяжело дыша, Страйкер обхватил пальцами ее груди, и Темпест впилась в его плечи, чтобы не упасть: ноги ее вдруг ослабели.
— Я люблю тебя!
Эти слова, исполненные глубокого чувства, проникли в самую его душу, заполнив без остатка. Он словно стал другим человеком, и сущностью этого нового человека стала любовь. Ощущать это было непривычно и удивительно.
— Мы оба любим друг друга, — твердо произнес Страйкер, глядя ей в лицо.
Темпест зарылась руками в его волосы и притянула его голову к себе.
— Навсегда.
Этот поцелуи был нежным, даже задумчивым. Затем Страйкер сдернул вниз платье, и нагота Темпест, прикрытая лишь крошечной полоской тонкого шелка, открылась ему. Страйкер ласкал каждый изгиб ее тела, грудь, возбуждал соски до тех пор, пока они не расцвели, словно розовые бутоны. В глазах у Темпест блестели слезы счастья: она выгибалась ему навстречу, молчаливо моля о новом прикосновении, но не торопила его ни единым словом, ни единым жестом. Ей хотелось, чтобы каждый миг длился вечно. Огонь страсти охватил ее: но эта лихорадка не мучила ее, а приносила неизмеримое наслаждение. Страйкер коснулся соска губами — и Темпест почувствовала, что ноги ее не держат. А руки его скользили все ниже и ниже, пока не добрались до треугольника золотистых волос, скрывающих ее сокровенное естество.
— Не медли! Я так хочу тебя! — простонала она, но Страйкер зажал ей рот поцелуем.
Вкус его губ заставил Темпест забыть обо всем, пробудил первобытные инстинкты, дремавшие в ее теле с того далекого дня, когда Темпест отдалась ему впервые. В тот день она понимала, что у них нет будущего, но все же надеялась; теперь же не нуждалась в надежде, ибо верила в будущее. Страйкер с ней, он любит ее; она больше никогда не будет одинока.
С каждым мигом страсть их расправляла крылья. Потоки теплого воздуха возносили влюбленных в небеса. Страйкер опустился на колени и покрыл поцелуями плоский живот Темпест; та застонала в ответ. Вот он начал ласкать ее ноги от колена до бедра… вот руки и губы его потянулись к заветному сокровищу…
— Страйкер! — взмолилась Темпест.
Он поднялся, подхватив ее на руки, уложил на кровать и сам бросился сверху. Темпест лежала перед ним, раскинувшись; щеки ее пылали, глаза горели страстью. Вот она потянулась к пуговицам его рубашки; сперва Страйкер помогал ей, затем, потеряв терпение, просто рванул рубашку с себя и швырнул на пол. Он вошел в нее, глядя ей в глаза; и тихий дом на острове наполнился стонами, сдавленными криками и словами, лишенными смысла, но несущими в себе древнюю как мир истину любви.
В их соитии не было нежности; они любили друг друга пламенно и страстно, наслаждаясь своей силой и полностью отдаваясь друг другу. Казалось, разум отступил на время, покинул их, предоставляя желаниям вершить свой пир.
Вместе они поднялись на пылающую вершину, вместе вкусили блаженный отдых. А потом боги, предназначившие этих мужчину и женщину друг для друга, послали им сладостный, целительный сон.
— Не могу поверить, что ты стесняешься раздеться при мне! — заметил Страйкер.
Темпест в купальнике лежала на одеяле и делала вид, что дремлет.
Последние три дня новобрачные провели в основном в постели. Они играли, дразнили друг друга, вместе принимали ванну, вместе наслаждались любовью и вместе вкушали блаженный отдых. Но только сегодня они впервые выбрались на пляж.
— Я не тебя стесняюсь, а вообще, — пробормотала Темпест, не поднимая головы. Никогда прежде она не замечала за собой такой стыдливости.
Страйкер нахмурился. Неужели она серьезно?
— Здесь же никого нет!
— Знаю. — Темпест со вздохом перекатилась на спину. — Это глупо, я понимаю. Но все равно… не могу.
Тронутый этим признанием, Страйкер провел пальцем по ее горячей от солнца щеке.
— Хорошо. Лезь в море в купальнике, разденемся в воде.
Темпест едва не замурлыкала от удовольствия. Прошло то время, когда нежность Страйкера удивляла и пугала ее; теперь она безгранично доверяла мужу.
— Ты, похоже, твердо решил меня раздеть?
— Мечтал об этом все три дня. Такие уж у меня сексуальные фантазии.
Он поцеловал ее в плечо, затем прихватил губами мочку уха и улыбнулся, почувствовав уже знакомую страстную дрожь ее тела.
— Мужлан! — счастливо прошептала Темпест, кладя руки ему на грудь.
— А ты трусиха.
Темпест поцеловала его крошечный упругий сосок.
— Страйкер, это нечестно!
Большим пальцем Страйкер нащупал под легкой тканью купальника чуть выступающий холмик ее груди.
— Я только отвечаю тебе.
— Ты же знаешь, я не могу тебе сопротивляться, — глухим от желания голосом проговорила Темпест.
Страйкер откинул с ее лица прядь волос и пристально взглянул ей в глаза.
— Любовь моя, на это я и рассчитываю. Темпест вздохнула и обняла его за плечи. Сейчас она сама не понимала, почему так долго отказывалась купаться обнаженной.