«поворот мозгов», выработку иного типа сознания и мировоззрения у подвластных. Задание ритма психофизической активности через церковные ритуалы удерживало паству в состоянии измененного сознания, которое закреплялось в ходе повседневной жизнедеятельности. Вся мыслительная активность верующих от умозрительного философствования до осмысления практического опыта проходила сквозь призму религиозной доктрины. Во всем следовало искать «промысел Божий» и во всем подозревать уклонение от него.
Сама обязательность посещения церкви служила идеальным способом выявить «чужаков» среди паствы. Но и паства сама, на уровне инстинкта самосохранения отслеживала возможных «чужаков» в своей среде, и в святом раже сосед доносил на соседа. Прекрасно, кстати, зная, что ждет заподозренного в ереси в застенках Церкви. Даже в самом себе подвластный искал «чужака» и избавлялся от него через процедуру исповеди и покаяния.
Постоянное психофизиологическое напряжение нуждалось в разрядке. Далеко не по собственной воле, а под давлением обстоятельств Церковь разрешила явно языческие по своему происхождению и по сути карнавалы, «недели безумных», масленицы, рождественские святки и многие другие языческие сезонные праздники.
Более того, пришлось пойти на компромисс с язычеством даже в фундаментальных вопросах ритуала. Так, католичество в условиях Латинской Америки дало такой фейерверк «новаций», что Святому престолу пришлось закрыть глаза на то, что в храмах появились статуэтки беременных мадонн, святые с сигарами и початками кукурузы в руках, а поведение паствы в ходе богослужения очень уж напоминает языческие бдения, описанные Кастанедой.
Тотальный идеологический контроль Церкви повысил степень управляемости человейником, но нисколько не способствовал снижению хищничества и антиразумности властителей.
Череда религиозных войн, полыхавших на протяжении всей Эпохи Государств, имела вполне «земное» объяснение. Конечно же, это не теософские споры, накалившиеся до применения оружия в качестве аргумента. Это схватка властителей за место в стае хищников. Три ветви Власти решали между собой вопрос — кому быть во главе Триады Власти. Идеократы старались узурпировать светскую власть. Светские властители пытались подмять под себя власть идеократов. Тайные общества, обретя государственное могущество, как это случилось с тамплиерами, предъявляли претензии стать и Церковью и государственно-административной машиной.
Двадцать с лишним веков в стае властвующих шла война за господство над человейником и не окончилась до сих пор.
Вот в чем все три составляющие Триады Власти нашли полное взаимопонимание, так это в искоренении огнем, мечом и крестом остатков родового строя. Государство как исполнительная и законодательная власть запрещало все формы традиционных общинных отношений, связанных с дарением, наследованием и передачей имущества, собственности и заменяла их своими, написанными в государственных интересах.
Церковь вела целенаправленную психологическую войну против носителей общинного сознания, используя идеологическую власть и собственный аппарат сыска и насилия. Культ родовых богов был объявлен ересью язычества. Под страхом тотального уничтожения все, кто считал себя детьми или внуками бога своего Рода, должны были признать себя «рабами божьими». Но от рабской покорности перед Верховным Богом, поклониться которому приказывала государственная Церковь, всего один логический шаг до рабского повиновения его наместникам на земле. Ведь, как утверждает один из догматов Церкви, все от Бога, включая Власть.
Похоже, что «язычники» это чувствовали нутром, потому так отчаянно сопротивлялись обращению в «новую веру». Никто никогда не считал, сколько сгорело заживо, было замучено до смерти или просто было убито в процессе «промывания мозгов».
Что бы ни писали идеологи в сутанах о благодати, которая снизошла на подвластных в результате установления власти Церкви, они не могут отрицать факта — повсеместно государственная религия устанавливалась насильственным путем. Решение принять «новую веру» всегда и везде было инициативой властвующей группировки. Фактически административно-государственная власть принимала решение об учреждении новой, полностью подконтрольной ей системы идеократии для создаваемого государственного типа человейника.
Карл Великий крестил германские, франкские и славянские племена Европы в буквальном смысле огнем и мечом. Русский князь Владимир сначала сбросил в Днепр языческих богов, а потом мечами дружинников загнал в воду подвластных. Устроил принудительный обряд крещения, изначально поправ ритуал им же утверждаемой веры. И уж в полной мере благое миссионерство проявилось во всем своем хищном, кровавом, антиразумном обличье в Латинской Америке.
Мы привели в качестве примера христианство. Но ислам, индуизм, буддизм, конфуцианство, синтоизм в Век Государств исписали кровью не одну страницу собственной истории. В вопросах веры идеократическая власть никогда не выступала, движимая желанием донести до подвластных некую Высшую истину. Идеократия действовала исключительно в собственных хищнических интересах, подстегиваемая конкуренцией с другими ветвями власти.
Подвластные, задавленные совокупной мощью криптократии, идеократии и бюрократии, время от времени предпринимали попытки протеста. От тайного следования вере предков (на языке Церкви — ереси) до открытых мятежей и восстаний. Власть на вспышки неповиновения реагировала выборочно. Если мятеж был вызван экономическими причинами: голодные, соляные и прочие бунты, он подавлялся карательными мерами. Но если мятеж носил религиозную окраску, Триада Власти устраивала «библейскую войну», поголовно уничтожая всех.
Примеров видовых черт властвующих: хищничества, эгоизма, антиразумности и антигуманности — в истории Церкви можно обнаружить в избытке. Фактически история Церкви только из них и состоит. Отдельные исключения из общего правила самой же Церковью использовались в пропагандистских целях. Благородные неоантропы и покорные диффузники, попавшие в идеократию, канонизировались и объявлялись святыми. Как правило, после смерти, зачастую — мучительной.
Большая же часть профессиональных идеократов беззастенчиво пользовалась всеми преимуществами своего исключительного социального положения. Верхушка иерархии Церкви была поражена всеми характерными болезнями Власти. Здесь же заметим, что идеократия имеет ту же властную тенденцию к сакрализации и замыканию в себе самой. Доступ в систему идеократии строг, а вверх по иерархической лестнице поднимаются только носители ярко выраженных способностей к властности и суггестии.
Развитие социальных отношений и требования технического прогресса свели на нет роль Церкви, основанной на религиозных культах. Во многом этому способствовало то, что Церковь ослабла и сама себя дискредитировала в борьбе за монополию на власть. В западноевропейской истории, например, кризис начался в пятнадцатом веке. Эта эпоха получила название Возрождения. Декларировалось, что «возрождается» некий первозданный дух свободы, задавленный Церковью. В этом легко усмотреть протест против власти Папы, инициированный и поддержанный светской властью. Практически все идеологи Возрождения находились на содержании меценатов из числа зажиточных дворян и патрициев.
Эстафету антиклерикальной пропаганды подхватила эпоха Просвещения. И в ней непредвзятый исследователь легко установит заинтересованные властные группы: нарождающуюся буржуазию и коррумпированную ею часть дворянства. Если подвластные и участвовали в антиклерикальном движении Просвещения, то в своей обычной роли — пушечного мяса и возбужденной толпы. Просвещение умов и освобождение Духа закончилось реками крови, смывшими монархическую власть и заменившими ее властью капитала.
Свято место пусто не бывает. Изгнав религиозную идеократию, на ее месте утвердились новые «властители дум» и