Читать интересную книгу Игры с темным прошлым - Анна Данилова

– Как будто сами не знаете… – усмехнулась зло девчонка. – Отец убил мать за то, что она не без вашего участия, между прочим, готовила ему инфаркт… У него же слабое сердце… Ха-ха-ха! Это у него-то слабое сердце! Да он всех нас переживет! Повторяю: мой отец только что убил мать. Застрелил… Сначала они орали друг на друга, долго, несколько часов, моя мать сказала ему все, что она о нем думает, вот он и выстрелил… Теперь сидит на кухне, курит. Матери нет, отца посадят… Что мне теперь делать? Отец ненавидит меня за то, что я всегда поддерживала мать… Он не оставил мне денег…

– Что ты хочешь от меня? – ледяным тоном спросила Нина.

– И вы еще спрашиваете? Помощница ваша приказала долго жить… Она же умерла, насколько я знаю… Вот я и приехала к вам за деньгами! За нашими с мамой деньгами. Вы свою работу не выполнили… Двадцать тысяч долларов все-таки…

– Ты милицию еще не вызывала?

– Нет…

– Послушай, Мила, я сейчас же позвоню в милицию и скажу, что в вашей квартире совершено убийство, что ко мне приехала дочка убитой Карины Смирновой и все рассказала…

– Мне все равно… Главное – верните деньги, не то я заявлю на вас в милицию…

– Вот и заявляй, иди… – она понизила голос, и слова ее прозвучали твердо, страшно.

Нина поднялась и кивком головы приказала ей уйти. Она едва сдерживалась, чтобы не залепить пощечину этой избалованной девчонке, этой бесчувственной Миле, которой и дела нет до погибшей матери, для которой не существует ничего, кроме денег.

– Вы что, не боитесь меня? И не вернете мне денег? – В голосе появилась растерянность.

– Я не знаю, о каких деньгах ты ведешь речь… Это твоя мать заняла у меня полторы тысячи, когда мы с ней обедали в ресторане… У нее не было рублей, а в обменный пункт ей идти не хотелось… Но я прощаю этот долг, тем более что Карины, если верить тебе, уже нет в живых… А что, если она жива? Может, тебе все это приснилось?

– Нет, отец сказал, что она мертва… Он же выстрелил ей прямо в голову…Там кровищи… Ковер весь залит… Значит, деньги не отдадите, так? Что ж, хорошо, тогда я расскажу отцу, кто все это придумал, и он достанет вас из тюрьмы…

– Мила, я понимаю, ты не в себе… Может, тебе дать успокоительных таблеток?

– Да подите вы со своими таблетками! – вскричала разъяренная Мила. – Хорошо, я уйду, но и вам не поздоровится…

Слезы ее высохли, лицо осунулось, нос заострился. Она стала удивительным образом похожа на мать.

Хлопнула дверь. В кухню вошел Герман.

– Да, милый, жаль, что ты ничего не слышал… Да тебе и не надо было этого слышать… Все, завтракаем… Ты что будешь: омлет или гренки?

22

Чаплин пожалел, что не надел шляпу, сыпал снег, было морозно, холодно. Он приехал вовремя: гроб уже вынесли и поставили на табуреты, возле подъезда толпился народ, в основном, как он понял по наброшенным на плечи курткам и шубам, соседи, которые вывалились из своих теплых нор из любопытства и, уж конечно, не собирались ехать на кладбище… Все происходило быстро, служащие похоронной фирмы прикрыли гроб и проворно внесли его в автобус, где расселись и немногочисленные провожающие: молодая женщина в черной шляпке-таблетке на голове, беспрестанно рыдающая и то и дело сморкающаяся в большой мужской платок; удивительно красивая пара – элегантно одетый молодой человек с непроницаемым лицом, поддерживающий закутанную в меха и явно скрывающую под черными очками свое маленькое белое лицо женщину в черной шелковой косынке; нарядная, в черно-красном, молодая дама с утиным носиком, пунцовыми губами и едва заметным шрамом на подбородке – Надя… Чаплин, придав своему лицу скорбное выражение, поместился там же. Два парня из похоронной конторы, о чем-то поговорив с водителем, сели в потрепанную «Ладу» и уехали.

– Там, на кладбище, работают другие… – пояснил водитель.

Надя успела занять самое удобное место рядом с водителем, женщина в «таблетке» сидела в изголовье гроба, и так получилось, что пара, мужчина с женщиной, оказались по правую руку от Чаплина, а потому даже тех нескольких фраз, что они произнесли чрезвычайно тихо, обращаясь друг к другу, вполне хватило, чтобы Игорь понял: кто-то, должно быть, та самая женщина, что сидела в изголовье, чуть ли не обнявшись с гробом, прикарманила деньги, полагающиеся (выданные, подаренные ей кем-то) на похороны: уж слишком дешевый гроб, да и кладбище Раевское не из близких…

Слишком мало было людей, пожелавших проводить Викторию Истомину в последний путь, чтобы ошибиться в распределении ролей собравшихся в этом катафалке. Если предположить, что женщина, обнимавшая гроб и организовавшая похороны, ее близкая родственница, решившая по своему усмотрению потратить выделенные ей покровительствующими людьми деньги, а попросту присвоить их себе (что свидетельствует, скорее всего, о непричастности этой бедно одетой дамы к циничному бизнесу покойной), а мадам со шрамом – небезызвестная Надя, то получается, что женщина, закутанная в меха и скрывающая свое лицо под очками, – та самая хозяйка Истоминой… А кто этот молодой человек, который смотрит на нее влюбленными глазами? Любовник? Скорее всего. Мужья так не смотрят…

– Вы тоже знали Викторию? – вдруг обратилась к Чаплину «родственница», предварительно шумно высморкавшись и вздохнув чуть ли не со стоном. – Я вас прежде никогда не видела…

Чаплин ничего не ответил, только вжался в спинку сиденья и отвернулся к окну.

– Нет, вы можете, конечно, не отвечать… И спасибо, что пришли. Сейчас все такие занятые, никто не смог приехать, у всех работа, проблемы… Я не ожидала, что у Вики так мало знакомых и друзей…

– А вас зовут Надя? – вдруг подала голос дама в мехах, громким и сильным голосом обращаясь к нарядной женщине, сидящей возле водителя.

– А вам-то что?

– Поговорить надо…

– Может, вам и надо, а мне не надо… И вообще нашли, где затеять разговор…

– Разговор для вас может быть очень даже полезным, – продолжала невозмутимо дама. – Так что советую вам после похорон проехать к Лере, пообедаем вместе, там все и обсудим…

До кладбища ехали долго, все молчали, Чаплин заснул. А когда проснулся, понял, что прибыли на место. Неожиданно выглянуло солнце, заискрился снег на комьях черной земли возле вырытой могилы…

Церемония прощания прошла еще быстрее, чем возле дома, словно все желали поскорее покинуть это мрачное место. Когда дама в мехах неожиданно расплакалась и, сняв очки, промокнула глаза платочком, Надя словно очнулась, оглянулась на кладбищенские кресты, перекрестилась и шумно вздохнула.

– Пусть земля будет тебе пухом, сестричка моя, – прошептала дама в «таблетке». – Прощай… А вы будете прощаться?

Чаплин и здесь промолчал. Никто из присутствующих не целовал лоб покойной, все словно ждали от него, от таинственного знакомого Виктории, какого-то действия, жеста, поступка, которое объяснило бы: кто же он такой, кем ей приходился? Но он посматривал на интересующую его даму и думал, как бы, вернувшись в Москву, после поминального обеда выкрасть ее, запихнуть в машину, которую он оставил прямо у подъезда сестры Виктории Истоминой, и привезти к Ольге, показать ее, злодейку, Маше? Кто этот телохранитель? Любовник? Муж? Может, он вооружен? С этими людьми шутки плохи…

Два здоровенных парня в форменной, черной с желтым, одежде, заколотив крышку гроба, опустили его в яму и стали засыпать могилу…

Обратный путь Чаплин снова спал. Автобус лихо мчался по мокрым от растаявшего снега улицам, к счастью, не застряв ни в одной пробке. Чаплин просыпался лишь тогда, когда начинала говорить сестра Истоминой. Судя по тому, как к ней обращались, ее звали «Лера».

– Лера, после Вики должны были остаться документы и деньги… Это не ее документы и не ее деньги, – говорила, судя по всему, ее хозяйка. Она говорила тихо, так, чтобы ее не могла слышать сидящая рядом с водителем, перепуганная предстоящим разговором с дамой в мехах и очках Надя. – Ты должна мне их вернуть. Кроме того, объясни, почему ты заказала такой гроб? По-моему, мы с Германом дали тебе достаточно денег… Насколько мне известно, последнее время Вика тебя содержала, а ты поскупилась на приличный гроб… Или ты думала, что мы не придем с ней проститься?

Лера сидела красная и молчала.

– Вы бы, молодой человек, пересели на место Нади, а она бы перешла к нам сюда, чего ждать, пока мы доедем до места, да и кутьи мне что-то не хочется… Уверена, что и на продуктах эта особа тоже сэкономила и собирается накормить нас какой-нибудь дрянью… Нам надо поговорить, понимаете? Вы нам так и не представились, ведете себя очень странно…

– Нина! – Ее спутник схватил ее за рукав шубы. – Возьми себя в руки!

– Герман, я не могу больше ждать… Мы едем уже целую вечность… А этот… он так разглядывает меня… Что вам от меня нужно? Ведь я же сразу поняла, что вы никакого отношения к Вике не имеете, что пришли на похороны, чтобы увидеть меня… Говорите, у меня от Германа секретов нет…