банального воровства? Но, с другой стороны, если все, что говорил Отто, не фантазии, а правда?
Король не хотел погружаться в эти истории. Он не любил слухи и сплетни. Разбираться в дворцовых интригах – неинтересное занятие. Единственное, что его увлекало, это строительство замков.
Сейчас ему очень недостает общения с Отто. Жаль, что брат пока не может выехать из своего заточения. Как бы Людвигу хотелось показать Отто Нойшванштайн! Он оценил бы и новые технологии, и настенные росписи, и саму атмосферу замка. Да, он часто реагировал с юмором, дурачился, но всегда понимал старшего брата, ценил его тягу к красоте. Он был в восторге, когда началось строительство. И теперь (Людвиг уверен в этом!) он бы радовался вместе с Людвигом, глядя на совершенную архитектуру Нойшванштайна.
Нет-нет, Отто не болен. То есть он не болен в той степени, в какой считают медицинские светила и правительство. Людвиг опасается, что своими уколами и «научными» методиками по лечению «душевной болезни» психиатры и невропатологи на самом деле превратят Отто в неизлечимого больного. Но, увы, мнение короля Баварии ученые мужи и баварские бюрократы игнорировали.
Людвиг, конечно, приезжал к брату, общался с ним. Он видел, что Отто странен, да. Но не безумен!
Король гулял по липовым аллеям, спустился по мраморным ступеням к бассейну с фонтанами. Размышлял. Наслаждался покоем. Немногочисленные гости разъехались, никто его не тревожил.
Он построил Линдерхоф – свой «маленький Версаль» – на территории монастыря в Эттале, в бывших охотничьих угодьях отца. А «большой Версаль» Людвиг решил разместить на острове Херрен, который он купил семь лет назад. Остров расположен на самом крупном озере Баварии – Кимзе. Дворец Херренкимзе станет достойной данью уважения французскому королю Людовику Четырнадцатому.
Однако и Линдерхоф также можно назвать памятником королю Франции. «Король-Солнце» для Людвига является кумиром, воплощением абсолютной, суверенной королевской власти. В его честь Людвиг назвал Линдерхоф «Meicost-Ettal».
– Что это означает? – спросил как-то у него Отто, услышав такое странное название.
– Во-первых, – ответил ему Людвиг, – это означает принадлежность к территории монастыря Этталь.
– А во-вторых?
– Это анаграмма! – Людвиг рассмеялся, увидев озадаченное лицо брата. – Анаграмма знаменитого выражения Людовика: «L’état c’est moi». Государство – это я!
Шесть лет назад Отто впервые приехал в Линдерхоф. Тогда он сказал, что дворец, на его вкус, слишком помпезен и чересчур украшен всякими ненужными вещами. Рассуждал он, как всегда, смеясь.
– А павлины? Зачем ты поместил этих птиц повсюду? Не только во дворце, но и в павильонах?
– Павлин считается символом солнца. Я посвятил дворец Людовику.
– Ах да, – продолжал смеяться младший брат, – Король-Солнце повсюду, как же я не догадался!
Отто восхитила комната для аудиенций: два камина, рабочий стол и два малахитовых столика – подарок русской императрицы Марии Александровны. Братья тепло относились к принцессе Гессенской Максимилиане Вильгельмине Августе Софии Марии, которая впоследствии стала супругой императора России Александра Второго.
Увы, три месяца назад императрица скончалась. Ей было всего пятьдесят шесть лет. В Линдерхофе есть ее портрет. Как, впрочем, и в каждом замке Людвига есть портреты Марии Александровны. Русская императрица всегда оставалась его нежным другом, понимала Людвига лучше, чем собственная мать…
Несмотря на обилие «всяких ненужных вещей», Линдерхоф понравился Отто.
Как жаль, брат не видел Грот Венеры. Грот был построен три года назад. О, это гордость Людвига: искусственная пещера высотой десять метров, где проходили оперные представления и звучала музыка Вагнера.
Август Диригль, архитектор, поработал на славу! Грот украшает картина «Тангейзер в гроте у Венеры». Легендарный поэт изображен вместе с германской Венерой, языческой богиней Гольдой и нимфами на празднике Венериной горы. По проекту Людвига в гроте создали искусственное озеро с подводным освещением и водопадом, где в золоченой лодке-раковине играли комедианты, исполняли арии певцы, а на островке танцевали актеры. Инженеры придумали искусственные волны и различные световые эффекты, которые создавались с помощью вращающихся стеклянных пластинок. Эти пластинки приводил в движение электрический генератор. Таких генераторов в Европе – по пальцам перечесть.
Позавчера, в день рождения Людвига, гости слушали музыку из вагнеровского «Тангейзера».
Однако Грот Венеры король Баварии придумал не для гостей, а для себя. Здесь, размещаясь в лодке-раковине, он слушал любимые арии в исполнении лучших певцов, приезжающих в Линдерхоф из Мюнхена. Здесь король Баварии чувствовал себя счастливым. Слушая Вагнера, он мечтал. О Тангейзере и Лоэнгрине…
Но это еще не все. Людвиг обдумывает новую идею! Он мечтает построить в баварских горах, на месте заброшенных руин самой высокогорной средневековой крепости Баварии, фантастический замок Фалькенштайн! Соколиный камень. Пока об этом знает лишь архитектор Кристиан Янк. Вскоре он должен представить наброски и эскизы будущего замка. Янк, взглянув на легендарные руины, пообещал Людвигу, что Фалькенштайн короля Баварии станет шедевром!
Линдерхов, Нойшванштан, Херренкимзе и Фалькенштайн – вот что оставит Людвиг своим подданным и родной Баварии. Он завещает эту красоту своей стране и ее народу.
А пока строительство Херренкимзе и Нойшванштайна не закончено, он проводит дни в любимом Линдерхофе. И мечтает…
30. April 2018. Schwangau, Regierungsbezirk Schwaben, Bayern / 30 апреля 2018 год. Швангау, округ Швабия, Бавария
Накануне вечером Сильва решил начать утро с пробежки. Для него, человека спортивного, отсутствие в течение нескольких дней привычных интенсивных тренировок начало сказываться на настроении: появилась несвойственная ему усталость. Парадокс, но это так. Многие устают от физических нагрузок, а он – от отсутствия таковых. Сильва открыл глаза, потянулся в кровати. Ого, почти восемь. Полчаса активной пробежки – лучшее начало дня.
Кота рядом не было. Наверное, выпрашивает еду у Доменика. (Вчера после визита Эммы Шлоссер уехал домой, а в Шаттене остался ночевать обер-лейтенант. И хотя Сильва противился: «что за необходимость?», но следователь решил, что оставлять его одного на вилле слишком рискованно.)
Потягиваясь в кровати, Сильва глянул в окно. Снег? В конце апреля? За окном картина не радовала: серое небо и крупные белые хлопья. Впрочем, метеослужбы предупреждали о резком снижении температуры. Но снег-то они не обещали! М-да, погода испортилась. Бегать расхотелось.
Может, сделать хотя бы простенькую зарядку?
Внизу хлопнула входная дверь. Сильва сразу поднялся, вышел на лестничную площадку.
– Это вы, Доменик?
– Я вас разбудил? – громко отозвался обер-лейтенант.
Сильва не успел ответить, что нет, не разбудил, он уже не спал и даже вынашивал планы заняться физическими упражнениями. Доменик его опередил:
– Раз вы проснулись, спускайтесь скорее. Я купил два настоящих баварских завтрака. Вам понравится. Завтракать надо сейчас, пока все горячее.
– Одну минуту. Спускаюсь.
«Тэкс, с упражнениями тоже не складывается, – думал Сильва, чистя зубы. – А он славный малый,