Брови Чада приподнялись.
– Ну хорошо, – ответил он задумчиво. – Это уже кое-что… Мне интересно…
Но они уже подъехали к дому Рашлейков, и Чад не докончил свою фразу. Он вышел из экипажа и помог Чарити спуститься на землю.
– Вы зайдете к нам? – спросила Чарити. – Или, поскольку довольно поздно, вы захотите остаться на обед?
Чад усмехнулся.
– Думаю, ваша сестра может быть иного мнения. И, кроме того, – поспешно добавил он, – у меня есть кое-какие планы на вечер. Я прямо-таки и не знаю, как вас благодарить за чудесный день, и должен признаться: вы дали мне пищу для размышлений.
Прежде чем отправиться к себе домой, он проводил Чарити до дверей и откланялся, изящным жестом сняв шляпу.
ГЛАВА 9
Чарити отдала шляпку и ридикюль горничной и уже начала подниматься по лестнице, когда из своего кабинета, расположенного в задней части дома, появилась Лайза и подошла к ней.
– Я и понятия не имела, что уже так поздно, – заметила Лайза, взглянув на крошечные часики, пришпиленные к ее платью. – Время одеваться к обеду.
Она обняла Чарити за талию, когда они шли по ступенькам наверх.
– Как тебе понравилась прогулка с Чадом? Где вы были – в Египетском зале?
Чарити покраснела.
– Да, было очень хорошо.
Она колебалась, не зная, рассказать старшей сестре о своем «вероломстве» или нет, но тут Лайза заговорила первой.
– Ты помнишь, что сегодня ты обедаешь одна? Ты же знаешь, мы с мамой едем в Карлтон-хаус.
– Ух, как бы мне хотелось поехать с вами! Я никогда не была внутри резиденции регента.
– За что ты должна только благодарить Бога, торопыжка, – ответила с кислой миной Лайза. – Наверняка будет невыносимая давка и духота, по крайней мере четыре дамы упадут в обморок из-за жары, а еще две или три последуют их примеру – просто потому, что сочтут шумное общество неподходящим для себя.
Позже, тем же вечером, когда Лайза скользила с леди Бернселл вдоль одного из сверкающих коридоров Карлтон-хауса, она осознала верность своих слов. Сегодня вечером гости были собраны не по тому более демократичному принципу, которому изредка следовал регент – когда высокородные и влиятельные особы перемежались с людьми более низкого сословия. Их приглашали потому, что кого-то их августейший хозяин находил очаровательным, кого-то – умным или просто был в расположении духа выказать кому-то милость. Сегодняшнее торжество означало, что Сезон официально открыт – этот званый вечер был первым в ряду самых грандиозных светских увеселительных мероприятий года. По такому случаю вечерний прием принца могли посетить лишь сливки высшего общества.
Лайза внутренне улыбнулась. Ее положение в высших кругах было прочным и могло обеспечить ей приглашение, которым она была бы обязана только самой себе. Но она чувствовала, что на этот вечер ее пригласили, возможно, еще и потому, что ее отец много лет был одним из закадычных друзей принца.
Лайза оценивающе смотрела по сторонам. Они только что вошли в Малиновую туалетную комнату с ее обилием ярко-красных мягких ковров, украшенных вытканными на них знаками отличия ордена Подвязки. Вся комната была просто заставлена бесценными произведениями искусства, мерцавшими в хрустальных капельках трех массивных люстр. Лайзе показалось, что ее заперли в огромной, набитой драгоценностями шкатулке.
– То ли еще будет, когда вы увидите, какую он отгрохал новую оранжерею, – раздалось где-то у ее локтя. Она быстро обернулась и увидела улыбавшегося ей Джайлза.
Она приветствовала его милой улыбкой и повернулась, чтобы окликнуть мать. Леди Бернселл была увлечена разговором со своим неизменным обожателем, мистером Вэрбартоном.
– С кем вы приехали? – спросила Лайза.
– С мужем сестры, Фарнверсом, – ответил он с усмешкой. – Обычно я избегаю шумных приемов, которые дает Принни,[1] даже когда меня туда усиленно приглашают – там всегда такая давка. Но Фарнверс вдруг почувствовал, что ему необходима поддержка – один он вряд ли был бы в состоянии столкнуться нос к носу с регентом сегодня вечером. Вас это удивляет? Дело в том, что он дал его высочеству очень скверный совет по поводу фабрики в Кеттеринге. Бедный Принни потерял кучу денег на этом.
– А ваша сестра тоже здесь?
– Сьюзи? Нет. Она в любой момент может одарить нас четвертым ребенком, вы же знаете. Вы выглядите сегодня просто великолепно, Лайза. Вы словно похитили красоту у всех женщин сегодняшнего вечера – даже у этих прелестных нарисованных леди на потолке. Вы ничего не имеете против такого сравнения?
– Конечно нет, – она засмеялась, взглянув наверх. – Хотя я вряд ли сегодня в форме, тем более, чтобы соперничать с Венерой и ее свитой.
На самом деле Лайза намеренно одевалась с особой тщательностью к сегодняшнему вечеру, сознавая важность этого мероприятия. И она знала, что в своем платье-чехле из лазурного неаполитанского шелка, поверх которого парила воздушная серебристая туника, она выглядит как нельзя лучше.
– Я заявляю, – сказала леди Бернселл, вмешиваясь вместе с генералом в разговор, – что во всем доме нет ни одной прохладной комнаты. – Она энергично обмахивалась веером. – Джордж, если вы немедленно не проводите меня в сад, я просто погибну от жары!
– Ах, – ответил ее кавалер, пожимая ее затянутые в перчатку пальцы. – Хотелось бы надеяться, что вы даже упадете в обморок – тогда бы я мог отнести вас туда на руках.
– Не при детях, Джордж, – со смехом ответила ее светлость.
Лайза, улыбаясь, смотрела, как эти двое смешались с толпой и скрылись из вида.
– Неплохая пара, а? – спросил Джайлз.
– Они неравнодушны друг к другу, – ответила Лайза. – Но кончится ли это браком – это уже другой вопрос.
– Так вы не против? Я имел в виду – ваш отец умер всего два года назад. Я думал…
– О нет. Я счастлива за нее. За них обоих. Мама и папа были совершенно счастливы вместе, и, хотя, конечно, она не чувствует к сэру Джорджу той любви, которая связывала ее с отцом– той единственной любви на всю жизнь, – она весьма привязана к сэру Джорджу. Я рада, что ей хорошо и весело в его обществе.
– Ах, – задумчиво ответил Джайлз. – Тогда вы чувствуете… О Господи! – воскликнул он, не договорив фразу.
Лайза удивленно посмотрела на него, а потом, следуя глазами за его взглядом в конец коридора, увидела высокого джентльмена, поглощенного разговором, – пламя свечей отражалось медными бликами на его волосах.
– Чад!
Она едва прошептала его имя, но он вдруг обернулся, чтобы взглянуть ей прямо в глаза. Мгновенно разговоры вокруг нее словно умолкли, и она опять испытала знакомое ощущение, что они одни, хотя в Карлтон-хаусе было полным-полно гостей. По его взгляду Лайза поняла, что он остро ощущает ее присутствие, но через минуту Чад опять отвернулся и продолжил прерванный разговор.