потом родители твои скажут, что я с тобой дополнительно не занимаюсь…
— Мне сегодня на репетицию, в цирк…
— Какой еще цирк, не выдумывай…
Андрей бегом вернулся в вестибюль.
— Слав, забери Лешу, она его только мучает… и не верит, что ему на репетицию…
Слава поднялся на третий этаж, заглянул в класс.
— Вы ко мне? — бросив на него недоуменный взгляд, спросила Зинаида Павловна.
— Да, я из цирка, хотел бы с вами поговорить…
— Вот, а вы не верили, — Леша вскочил из-за стола, бросился к Славе.
— Носов, ты свободен, — вздохнув, сказала Зинаида Павловна.
Леша пулей вылетел в коридор.
— Ты что, слепой? — отскочив в сторону, спросил Андрей.
— Я за тапочками — быстро. Вы без меня не уезжайте…
Проводив взглядом Лешу, умчавшегося вниз через три ступеньки, Андрей приложил ухо к двери.
— Я очень уважаю вашу профессию, — говорила Зинаида Павловна. — Цирк поэтизирует человеческую красоту, силу, мужество. А ваш номер особенно романтичен — он воскрешает прекрасный миф об Икаре, его дерзновенный полет. Но поверьте, Носов никак вам не подходит. Это лживый, неуравновешенный ребенок, в коллективе ведет себя агрессивно, вчера ни с того ни с сего ударил товарища.
— Он хотел показать прием…
— Оправдываться он горазд. Рассудите сами, кому я должна верить? Малинин из приличной семьи, отец кандидат наук… А у Носова? Отец из лимитчиков, пьет; мать тоже выпивает, а нравы — мальчишку-то она родила в шестнадцать лет. Да и сейчас, говорят, погуливает. Это, конечно, слухи, но дыма без огня не бывает.
— Жалко мальчишку, — вздохнул Слава. — И в школе он вроде не нужен, и дома нелады…
— Да не жалейте вы его. Вы бы послушали, как он тут матерился, когда его из класса выгоняли.
— Ну и что же теперь с ним будет?
— Мы передали дело на комиссию исполкома. Родительский комитет просто бунтует. Носов разлагает нам нормальных детей.
— А когда комиссия?
— Завтра в семнадцать часов…
— Я хотел бы там быть.
— Это бессмысленно. Поверьте моему опыту: из Носова ничего путного не выйдет.
Андрею хотелось ворваться в класс, крикнуть что-нибудь обидное, защитить Лешу.
— И все же я должен быть на комиссии, — твердо сказал Слава и, не прощаясь, вышел в коридор. Андрей бросился к нему.
— Она же все врет, врет, что она понимает… А ты молчишь!
— Где надо, скажу… Похоже, тут решили от нашего Леши избавиться… Ну, это мы еще посмотрим — кто кого. — Слава положил руку Андрею на плечо.
Леша уже ждал их в вестибюле.
— Я форму взял. Меня мать до девяти отпустила.
— Ты что, тупой как валенок? Не можешь правило выучить? — спросил Андрей.
— Кто тупой? — обиделся Леша. — У меня раньше четверка стояла, когда у нас другая училка была. А Зинаида мне сказать не дает, перебивает…
— Ладно выкручиваться! — не поверил Андрей.
— Я знаю, знаю, я учил, — покраснев от обиды, промычал Леша. — Хоть сейчас могу рассказать…
— Валяй! — кивнул Андрей. Он не сомневался, что Леша кривит душой, но тот вдруг и в самом деле выложил правописание безударных без запиночки, чего не мог вспомнить в классе.
21
На следующий день вместо репетиции Слава пошел в исполком. Здесь в небольшом зале и заседала комиссия по делам несовершеннолетних.
На лестничной площадке ожидали своей очереди приглашенные — дети с родителями, учителя… Время от времени двери зала приотворялись, и выкрикивали фамилии или номера школ.
Ни Леши, ни его матери тут не было. Зинаида Павловна стояла с молодой женщиной в милицейской форме.
— Это товарищ Куприянов из цирка, — фальшиво улыбнувшись, Зинаида Павловна представила Славу инспектору.
Андрей приотстал, отошел к окну.
— А кем вам Леша приходится? — с интересом взглянув на Славу, спросила инспектор.
— Я руководитель номера.
— Вы знаете, у нас это не принято, мы приглашаем только родственников, учителей.
— Ну, я ведь тоже его учитель, — Слава улыбнулся.
— Хорошо, я спрошу у секретаря. — Девица проскользнула за дверь, где заседала комиссия, и, вернувшись, поманила Славу к маленькому столику.
— Я договорилась, только заполните рапортичку, напишите вашу фамилию, имя и отчество.
На лестнице показался Леша, его тянула за руку мать.
— А вот и герой дня! — язвительно объявила Зинаида Павловна, ей, видно, хотелось привлечь на свою сторону инспектора, настроить против Леши.
Андрей выскочил вперед, хотел сказать, чтобы он не лез на рожон, не грубил, но мать подвела его к Зинаиде, стала ругать сына при ней, надеясь как-то смягчить гнев учительницы.
На комиссию входили все новые и новые люди, наконец, распахнув настежь дверь, секретарь объявила:
— Носов, триста восьмидесятая школа.
Все засуетились. Мать схватила Лешу за руку и втащила в дверь, следом вошли Зинаида Павловна, инспектор, Слава. Андрей замешкался на пороге, просто хотел взглянуть на зал, но секретарь, решив, что он тоже вызван на комиссию, подтолкнула его вперед.
— Рассаживайтесь, товарищи! — попросил солидный мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака. Он стоял в глубине длинного, как пенал, зала у покрытого зеленым сукном стола, от которого к двери бежали две перекладины — столы поуже, образующие букву «П».
Андрей в полной растерянности опустился на стоящий у двери стул. Слава и Зинаида Павловна сели перед ним, для девицы-инспектора нашлось место на перекладине. Леша, опустив голову, стоял у боковой стены.
Секретарь вернулась на свое место и, открыв папку, стала читать:
— Представление триста восьмидесятой школы на неблагополучного подростка Носова Алексея, ученика пятого «Б»…
— Маргарита Яковлевна, доложите нам суть, — попросил депутат.
— Носов Алексей плохо учится, сквернословит. Отмечались случаи рукоприкладства. Родители воспитанием ребенка не занимаются, отец пьет, дважды проходил курс принудительного лечения. Как информировала меня классный руководитель, после того как документы поступили к нам, Носов избил на переменке одноклассника, школа поднимает вопрос о его направлении в спецшколу.
— Алексей! То, что здесь говорилось, правда? — посмотрев на Лешу, спросил депутат.
— Неправда. Никто его не бил, я хотел… я прием… — с трудом подбирая слова, выкрикнул Леша.
— Погоди, погоди, не горячись, — сказал депутат. — Скажи, почему ты плохо учишься, сквернословишь?
Леша опустил голову.
— Классный руководитель здесь? — депутат отыскал глазами Зинаиду Павловну, которая тотчас встала. — Расскажите, какие меры применялись к Носову.
— Я много раз приглашала мать, но, к сожалению, родители игнорируют школу, хотя учителя не жалеют сил и времени на дополнительные занятия с Лешей. Мне кажется, Носов исправляться не собирается.
— Так, а что думает инспектор?
— Носов у нас на учете не состоит, — сказала девица, которая пустила Славу на заседание. — Есть отдельные сигналы, что он озорничает во дворе по месту жительства, со старшими неуважительно разговаривает…
— Ну что, Алексей, придется направить тебя в спецшколу, — вздохнув, сказал депутат. — Через год, если исправишься,