А, может, и нет.
Наваждение закончилось неожиданно. Вдруг перед женщиной вырос забор — так внезапно, что она едва не разбила лоб. Прислушалась. Из-за забора не доносилось ни единого звука. Врени пошла вдоль забора, отыскивая щель… или калитку.
* * *
Виль достраивал навес над очагом во дворе, Эрна вертелась рядом с ним, послушно подавая инструменты.
— Дядя Виль! А ты ёжика мне поймаешь?
— Новое дело! — заворчал батрак. — Теперь уже ёжики ей понадобились. Пошла бы лучше коз покормила. Доить поучись. Только и умеешь, что у тебя козы смирно стоят, а за соски тянешь, как в колокола звонишь.
— Но я хочу ёжика! — пропустила его воркотню мимо ушей девочка. — Поймай, а?
— Зачем тебе ежи понадобились?
— Они забавные! Я ёжику норку вырою, он будет у нас во дворе жить! А потом мы с ним ёж-траву искать пойдём. Она знаешь какая полезная?
— Что за ёж-трава ещё?
— Её только ёжики найти могут!
— Ну и пусть её ежи и жрут.
— Ёжики не едят траву! — искренне удивилась Эрна. — Мне она самой нужна. Мама сказала, если её на железо бросить, оно затупится, и замки откроются и оковы сорвутся! Ёж-трава очень нужна.
— А! Слышал. А знаешь, как её носят?
— Нееет.
— Руку вот так надрезают, — показал батрак, проведя черту поперёк ладони, — и в ранку эту твою траву вкладывают. Потом дают зажить — и трава всегда с тобой, никто не найдёт и не отберёт. Хочешь — замки ломай, хочешь, оковы отмыкай.
Эрна скривилась.
— Фу! А мама сказала, что научит меня так свистеть, чтобы верёвки разрезать! А зачем? Можно же ножиком!
Батрак хмыкнул.
— Ножик не всегда под рукой есть.
— А вы с мамой поссорились, да? А почему?
— Много будешь знать — скоро состаришься.
— А мама говорит — ведьма и должна много знать!
— Тогда у мамаши своей спрашивай.
— Она тебя обидела, да? А зачем ты ей помог?
— Дурак потому что.
— А за что она на тебя злится?
— Дура она.
— Не говори так про мою маму!
— Тогда не спрашивай.
— А ты мне сказку расскажешь?
Скрипнула калитку. Медленно, с трудом опираясь на палку, вырезанную для неё Вилем, во двор вошла Магда. Она казалась растолстевшей из-за повязки, наложенной на живот под платьем. Ожог болел, но меньше, чем мог бы, если бы Эрна вчера не зашептала рану. Несмотря на уговоры дочери и ворчание Виля, ведьма отправилась в лес. Для того, что она собиралась сделать сегодня, магическая сила была не нужна, даже мешала бы.
Как удачно всё складывалось…
Последние слова она услышала.
— Ещё одна такая сказка — ночевать будешь во дворе, — пригрозила она.
Батрак ухмыльнулся.
— Ладно тебе, Маглейн, разве я плохие сказки рассказываю?
— Особенно та, про чудовище, которое пожирало людей какого-то древнего вождя, — сердито бросила ведьма, — а потом ему оторвали лапу.
— Они ему спать не давали! — вмешалась девочка. — Шумели по ночам рядом с его домом!
Она неожиданно всхлипнула.
— А его убили и маму его убили! Так нечестно!
— Они были чудовища, — напомнила Магда.
— А чудовищам спать не надо? — засмеялся батрак. — Там ещё продолжение будет, про дракона.
— Его тоже убили? — насупилась девочка.
— А как же! Для этого ведь и нужны герои, так ведь? Они убивают чудовищ.
Магда собиралась что-то сказать, но тут девочка насторожилась и посмотрела куда-то ей за спину. Магда медленно обернулась.
* * *
Врени не нашла щелей в заборе и не дошла до калитки, но обнаружила место, где колья были немного пониже и у неё получилось заглянуть во двор.
Картина, которую она застала, была до омерзения мирная… и тревожащая.
Уставшая, какая-то постаревшая и растолстевшая ведьма. Медный Паук, мирно сооружающий что-то во дворе. Маленькая девочка, доверчиво расспрашивающая о какой-то ерунде. Цирюльница прислушалась к разговору — когда она смогла заглянуть во двор, она смогла и услышать, что там происходит, а до того звуки как будто не вылетали за пределы круга. Но тут её заметили.
Девочка широко раскрыла глаза и попятилась, отступая за спину взрослых. Медный Паук отложил инструменты и выпрямился, нехорошо глядя на цирюльницу. Магда держалась спокойно, но в её глазах застыла тревога.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это неприятно задело Врени. Когда она была здесь в прошлый раз, она была гостьей — не самой, может быть, желанной, но гостьей, по доброй воле впущенной в дом. А Медный Паук был врагом, коварным и подлым захватчиком, который собирался отобрать у ведьмы самое дорогое.
А сейчас они все смотрят на неё так, как будто она враг, а они если и не друзья, то хотя бы сообщники.
— Здравствуй, Большеногая, — приветствовал её Медный Паук. — С чем пожаловала?
Врени тихонько выдохнула. Не очень хорошая идея — незваной приходить в дом ведьмы и совсем плохая идея — натыкаться на этого сумасшедшего убийцу там, где он не ждал встречи.
— Да вот, шла мимо, думаю, дай заверну, проведаю Магду, — небрежно ответила женщина.
— Я велела тебе убираться вместе с твоим монахом, — нахмурилась ведьма.
— Мы и убрались, — заверила цирюльница. — А потом вернулись.
— Понравилось? — хмыкнул батрак, возвращаясь к работе.
— За лекарством от вампиров пришли, — отозвалась цирюльница, решив, что здесь врать — себе дороже. — В Раноге к нам Липп привязался. Вас вспоминал, кстати.
— Замечательно, — проворчала Магда.
— А я думаю, чем от тебя воняет, — засмеялся Медный Паук.
— Никто не знает, что я сюда пошла, — добавила Врени.
— Вот и хорошо, — зло обрадовался Медный Паук. — Меньше работы.
— Виль! — строго произнесла ведьма.
Батрак рассердился.
— Опять?! — рявкнул он.
— Она никому не скажет, — заверила ведьма, пристально глядя на цирюльницу. Та кивнула, не очень понимая, что они пытаются скрыть.
— Я видела твоего сына, — произнесла Врени. Магда пожала плечами. Она ещё в тот разговор поняла, что цирюльница догадалась, чьим ребёнком был усыновлённый Веймой и Виром мальчик. Знала и промолчала, не желая выдавать эту тайну Вилю. Но тот не дурак и догадался сам.
Виль не дурак.
Сделать с ним что-то будет непросто…
Для него это будет хуже смерти…
Он догадается. Он настороже.
У неё будет только одна попытка.
— Видела — и помалкивай, — проворчал Медный Паук.
— Я кое-что узнала, — проговорила Врени, пристально глядя на убийцу. — Для тебя. Интересно?
Виль покосился на Магду и девочку.
— Идите в дом, — коротко приказал он.
Девочка насупилась.
Магда помедлила, смерила взглядом проклятых, пожала плечами и увела девочку за собой. В глазах у неё что-то мелькнуло. Не то жалость, не то стыд, не то грусть… к кому это относилось, Врени понять не смогла.
— Мааам, а кто это? — донеслось до Врени. Ответа она не услышала. — Мааам, а она хорошая или плохая? А зачем она пришла?
— Верю в Освобождение, брат, — проговорила проклятая.
Батарк усмехнулся и подошёл к забору.
— Жду Освобождение, сестра, — лениво отозвался он.
— Хорошая девочка. Чья она?
— Ослепла, Большеногая? Мамашу не заметила?
— А кто отец?
— В капусте нашли, — пожал плечами батрак. — Нечего тебе тут выспрашивать. А пойдёшь языком трепать — пожалеешь.
Врени пожала плечами.
— Что узнала-то?
Врени назвала имена, которые ей перечислил Липп.
— Ржаной Пень — пустой человек, — пояснила она. — Глиняный Лоб — дурак. Кривой Пёс — болтун. Им сказали, они и подхватили. А вот Земляная Тыква — может, она и знает. Говорят, у неё один из общих старших братьев в любовниках ходит.
Медный Паук ничего не ответил. Он задумчиво поглядывал на Врени и под его взглядом цирюльнице сделалось совсем уж нехорошо.
— Ржавого Ножа знаешь? — спросил проклятый.
Врени поморщилась.
— Та ещё крыса.
— Рассказывай.
— Крыса, — с чувством повторила Врени. — Мелкий и гаденький человечишко. Монахом иногда притворялся, пока его в какой-то деревне не отлупили. Девку соблазнил или похуже чего. Тогда перестал. Говорят, недавно снова начал. Лицо-то ему подправили тогда. Теперь под капюшоном прячет. Сначала не мешало, теперь мешает. Вроде за ум взялся, к посвящению готовится. А кто его старший брат — не знаю.