Он побледнел.
Кофе в чашке показался ему бензином, а печенье в тарелке — кусками штукатурки.
Ведь это необратимо, так? Это не вопрос выбора. По сути, у него не было ни малейшей возможности что-то контролировать.
Голос патологоанатома вырвал его из раздумий.
— Да, это было животное, совершенно точно. Мы нашли в слюне лизоцим. У людей в слюне такого не бывает. У людей в слюне много амилазы, которая начинает расщеплять углеводы прямо в процессе еды. У плотоядных зверей в слюне нет амилазы, зато много лизоцима, который убивает бактерии в пище. Поэтому собаки могут есть содержимое мусорных баков, или гниющие трупы, а мы не можем. Но, скажу я вам, что-то странное с этим зверем, кто бы он ни был. У него в слюне лизоцима больше, чем у любой собаки. А еще другие энзимы, которые мы не имеем возможности анализировать в наших условиях. Такие исследования длятся месяцами.
Нет, никаких волос, никакой шерсти, ничего такого. Они нашли какие-то волокна вроде бы, но потом оказалось, что проверять-то и нечего.
Когда Ройбен положил трубку, его сердце колотилось. Нет никакого сомнения, он стал чем-то иным, нежели человек. Опять возвращаемся к гормонам, не так ли? На большее его понимания пока не хватало.
Но его понимания вполне хватало на то, чтобы знать, что с наступлением темноты ему надо будет наглухо закрыться в своей комнате.
Была поздняя осень, почти зима, один из тех промозглых серых дней, когда не увидишь голубого неба, лишь мокрую завесу над всем Сан-Франциско.
К пяти часам он закончил статью.
Тайно посоветовался с Селестой, которая подтвердила сообщение «Кроникл» о синяках и порванной одежде женщины. Попытался связаться с центральной больницей, но там ему никто ничего не сказал, а Грейс была на операции.
Проверил в Интернете основные версии насчет нападения загадочного животного. В самом деле, о происшедшем узнал весь мир, и почти во всех заметках упоминали и о нем в связи со случаем в Мендосино. Лишь теперь он осознал, что новости об убийстве Мерчент тоже облетели весь мир. «Загадочный зверь снова нападает?». «Снежный человек спасает человеческие жизни».
Он зашел на «Ютюб», проглядев сюжеты журналистов, освещавших нападение «зверя из переулков» в Норт-Бич.
И набрал на клавиатуре то, что сказала ему женщина.
«У него было лицо, говорю я вам. Оно со мной говорило. Двигалось, как человек. Человек-волк».
Она сказала это именно так, в точности, как Ройбен сам назвал себя в мыслях. Человек-волк.
«Я слышала его голос. Боже милостивый, как жаль, что я бросилась бежать от него. Оно спасло мне жизнь, а я убежала от него, как от чудовища».
Это придаст статье личностный оттенок, да, но лишь оттенок. Исходя из описаний женщины, результатов работы экспертов и собственных размышлений, Ройбен написал заключение.
«Был ли это некий человек-волк, то существо, которое спасло жертву от напавшего на нее? Был ли это зверь, обладающий разумом, который совсем недавно пощадил пишущего эти строки в темном коридоре дома в округе Мендосино?
Сейчас у нас нет ответов на эти вопросы. Но нет и сомнений в том, каковы были намерения насильника из Норт-Бич. Его уже связывают с рядом изнасилований, которые ранее не были раскрыты. Как и нет сомнений в намерениях обезумевших от наркотиков убийц, лишивших жизни Мерчент Нидек на побережье Мендосино.
Наука пока что не может объяснить то, что было найдено на месте событий в обоих случаях, как и наполненные эмоциями свидетельства пострадавших, и нет оснований полагать, что она сможет объяснить это в ближайшем будущем. Пока что, как это часто бывает, нам придется жить без ответов на вопросы. Если человек-волк — Человек-волк — действительно скрывается в темных переулках Сан-Франциско, то для кого этот зверь представляет реальную угрозу?»
И затем он набрал заголовок статьи.
«Человек-волк из Сан-Франциско: загадочное явление и внутреннее убеждение».
Прежде чем отправлять статью редактору, он ввел в Google фразу «человек-волк». Как он и ожидал, этот термин уже использовали — так называли второстепенного персонажа в комиксах про Человека-паука, а еще второстепенного персонажа в манга-аниме «Дрэгон Болл». Но была и книга, называвшаяся «Человек-волк и другие рассказы» Эмиля Эркманна и Луи Александра Шатриана, впервые переведенная на английский в 1876 году. Неплохо. Она есть в открытом доступе, судя по всему.
Щелкнув по кнопке «Отправить», он послал статью Билли и ушел.
7
Дождь начался прежде, чем Ройбен добрался домой. Когда он закрылся у себя в комнате, на улице лило вовсю при полном безветрии, как это часто бывает в Северной Калифорнии. Солнца почти не было видно, как и луны со звездами. «Жалко», — подумал Ройбен. Значит, начался сезон дождей, и теперь, возможно, ясных дней не будет до самого апреля.
Ройбен терпеть не мог дождь. Он зажег камин и убавил свет ламп, чтобы мерцающий свет огня придал комнате хоть какой-то уют.
Мучительной для него была мысль о том, что для него бы это ничего не значило, если бы он совершил превращение. Если оно еще случится с ним.
Какая мне теперь разница, дождь, не дождь, подумал он. Подумал о том, как может выглядеть в дождь Нидек Пойнт. Как выглядит в дождь лес секвой. Где-то на столе есть карта поместья, которую прислал ему Саймон Оливер. На этой карте Ройбен впервые увидел, как и где все расположено. То место, где стоит дом, находится к югу от огромного утеса, закрывающего лес с секвойями, протянувшийся на восток от дома. Пляж на берегу узенький, спуститься туда сложно, но тот, кто строил дом, выбрал очень хорошее место, с видом на море и на лес одновременно.
Что ж, теперь есть время подумать обо всем этом. Закрыться наглухо и приняться за работу.
По дороге он купил себе горячий сандвич и газировку и сейчас принялся жадно есть, роясь в Сети в поисках информации о вервольфах. Легенды, фильмы и куча всего остального. Держа левой рукой сандвич, правой он лихорадочно водил и щелкал мышкой.
Но, к сожалению, отлично слышал все звуки. В том числе спор, разгоревшийся внизу, за обеденным столом.
Селеста восприняла то, что «Обсервер» отстранил Ройбена от работы по похищению в «Голденвуде», как личное оскорбление, все ради этой безумной истории с человеком-волком. Грейс тоже была не в восторге, определенно, и сказала, что ее сын, к сожалению, никогда не умел настоять на своем. Этот чудовищный случай в Мендосино — последнее, что надо было в жизни ее Малышу. Фил что-то мямлил насчет того, что Ройбен когда-нибудь станет писателем, а все писатели обычно умеют «использовать все, что когда-либо с ними происходило».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});