class="p1">Спустя несколько минут томительного ожидания, он поднял на нас глаза и, криво ухмыльнувшись, произнес:
– В списках зарегистрированных одаренных нет никаких Эд–ду–арда и Ре–гины.
В этот момент Ворчун вытащил из сумки Эдварда кожаный кошелек и, открыв его, громко присвистнул.
– Целый мешок гольдов! – удивленно протянул подошедший к нему Длинный. – Дед, ты что, королевскую казну ограбил?
Охотники все разом подобрались. Мужчины окинули нас оценивающими взглядами. Глаза Ворчуна заблестели, он кивнул Длинному.
– А ну-ка, проверь карманы. Может там еще что интересного найдем?
– Кафтан с качественным мехом, – завистливо протянул тот, ощупывая Эдварда.
– Они, случаем, не из знатных? – в голосе Толстого прорезалось волнение.
– Что-то я о Фростах раньше не слыхал, – Гнусавый почесал нос.
– И я о Габсбургах впервые слышу, – отозвался Умник. – Незначительные, скорее всего, людишки.
– Ну что ж, – Ворчун довольно хлопнул в ладоши, – тогда, как обычно, всем поровну!
Эдвард молча смотрел, как содержимое его кошелька высыпают на стол и делят на семь равных горсточек. Хмыкнув, Ворчун скинул свою долю в ящик стола, и, подойдя ко мне, довольно грубо похлопал по ногам и животу.
– Эй! – громко возмутилась я, когда его руки оказались в неприличной близости от груди.
– Надо же, а наша бабуля еще самый сок, – он гаденько засмеялся, и его подхватили остальные. – Так, что это у нас тут?
Стянув с моего пояса кошель, повертел его в руке.
– Эй, Умник, а ну иди сюда. Глянь-ка.
Взяв мешочек, молодой охотник осмотрел его вдоль и поперек, и возвращая Ворчуну авторитетно заявил:
– Магический.
– Опаньки, – обрадовался тот. – Тащи сюда цуберштаб.
Я бросила нервный взгляд на Эдварда, но тот не выражал каких-либо эмоций. ГНОММы провели над кошельком странной черной палочкой, и аккуратный тряпичный мешочек раздулся до размеров саквояжа. Раскрыв его, Ворчун вытащил скомканную одежду и без особого интереса откинул в сторону. Когда он заглянул внутрь второй раз, его лицо просияло.
– Ты посмотри! Котел, травы… а это что? Ведьмовской гримуар! Что, всё еще будете отрицать нелегальную ворожбу?
– Дед, а ты тоже ведьмак или чернокнижник какой? – хохотнул Гнусавый.
Эдвард всё еще молчал.
Толстый откупорил пузырек и, принюхавшись, сморщился.
– Скорее всего, ведьмовское зелье.
– Подождем, когда вернется Большой нос, он точно скажет. Но я в этом даже не сомневаюсь, – Ворчун победно потряс гримуаром Гримхильды.
Умник высыпал на ладонь несколько найденных в мешке монет.
– Гримвальдские, – задумчиво хмыкнул он.
– Так может, они, это, не наши? – снова заволновался Толстый.
– Наши, не наши, какая разница? – пробормотал Ворчун. – Где поймали, там и посадили. А нам галочка для отчета. Оформляем их и отправляем запрос на конвой.
– А знаете, что я недавно узнал? В Гримвальде королева новый закон подписала, – вдруг подал голос Умник, все еще перекатывая в руке монеты.
– М-м? – с интересом отозвался кто-то из охотников.
– Об обязательном тестировании всех подданных на магический дар. Они даже завели официальные списки.
Эдвард бросил на меня быстрый нечитаемый взгляд.
– Вот это правильно, – отозвался Гнусавый, – везде должен быть порядок!
– Так что, у них теперь тоже надзорный орган появится? – удивился Толстый.
– Ага, конечно! – рассмеялся Длинный. – Бьюсь об заклад, всё будет в ведомости этих треклятых фон Бергов.
– Так или иначе, чем меньше нелегальных магов, тем лучше! Вот и нашему Жестокому королю уже бы следовало принять подобный закон.
– Ворчун, – предостерегающе произнес Гнусавый.
– А чего? Наше Величество что-то слишком мягок к одаренным. Даже прозвище свое не оправдывает. Обяжи он всех еще с детства проходить проверки, и нам бы меньше работы. А то гоняемся за нелегалами, как собаки какие-то! Вот честное слово, у нашего короля просто кишка тонка!
– Ворчун! – сразу несколько голосов попытались осадить разгорячившегося охотника.
– Ты бы поосторожней с выражениями. Все же о повелителе нашем говоришь, – тихо заметил Умник.
– Тю, а что мне станется? Король о моих словах же не узнает. Никто из вас меня его Величеству не выдаст, – хохотнул он, покачав указательным пальцем. – Не посмеете, я ведь, если что, и о вас много чего могу рассказать.
Гнусавый скосил на нас глаза.
– А, да эти уже никому ничего на скажут, – Ворчун махнул рукой. – В магической тюрьме до короля-то не докричишься.
И он разразился громким противным хохотом. Эдвард сидел спокойный, с какой-то странной легкой улыбкой на губах, которая не сулила Ворчуну и остальным ГНОММам ничего хорошего.
Охотник взял зеркальце и начал его с интересом крутить в руках.
– Хм, вроде обычное, – скучающим тоном протянул он и постучал серебряной рамой по столу.
Я дернулась, что не укрылось от Ворчуна. Он с интересом на меня посмотрел.
– А может, и необычное.
– Прошу осторожней! – взмолилась я. – Это зеркало досталось от матушки, и очень мне дорого.
– Дорого, говоришь? – охотник ухмыльнулся и со всей силы швырнул Роджера на стол. – Можешь забыть, в тюрьме оно тебе точно не понадобится.
Я испуганно подскочила на ноги, подбегая к столу. К счастью, зеркальце выглядело по прежнему целым. Ворчун схватил меня, крепко прижимая к себе.
– Так, ну что, старика в камеру, а бабуля пусть еще с нами побудет, – протянул он и совершенно недвусмысленно шлепнул меня по ляжке.
– Тьфу, она же старая! – рассмеялся Гнусавый, покачав головой.
– Так на лицо можно и не смотреть, – возразил Ворчун, – зато гляди, какая фигурка-то аппетитная!
Тут, к моему удивлению, рассмеялся Эдвард.
– Всеми святыми прошу, сделайте милость, забирайте!
– Что? – я возмущенно вскинулась, даже забыв о противных руках Ворчуна.
Охотники удивленно переглянулись, выглядели они не менее озадаченными.
– Я хоть немного отдохну от этой старой карги! Она у меня уже в печенках сидит, – Эдвард картинно закатил глаза. – Сил нет! Всю плешь мне проела своим ворчанием, все нервы истрепала! Почитай, целую жизнь на неё потратил, а она мне ни дня покоя не дает. Святым Готфридом молю, забирайте! А я посижу в камере в тишине да в спокойствии, отдохну.
И он счастливо улыбнулся, прикрыв веки.
– Слышь, дед, тебе тут не гостиница, чтобы отдыхать, – проскрипел Ворчун и потащил меня к кованой двери.
Он грубо впихнул меня в тесную темную комнату с зарешеченным окном, где не было ничего, кроме большого жестяного ведра. Следом в нее втолкнули и короля. Тяжелая дверь захлопнулась, и послышалось лязганье закрываемого замка.
Опустившись на холодный пол, я прислонилась к стене и с негодованием посмотрела на Эдварда.
– И что это только что было?
– Если бы я начал возмущаться и требовать оставить вас в покое, они бы точно от вас не отстали, – спокойно заметил Эдвард, внимательно осматривая камеру. – А так поступили против моего желания из чувства противоречия. Оно присуще почти всем служителям надзорных органов. Вспомните, как