Даня врубает музыку. Спрашиваю у него: могу ли я присоединиться к его мафону через блютус и включить свою музыку. Конечно же, мне всё можно.
А в плеере у меня одна попса, ну почти. Знаю, Даня до сих пор слушает рэп, но меня он особо не вставляет – так… пару песен только и то про любовь естественно.
Выбираю Краймбрери "Палево". Данил вынужденно слушает. Может, ему и не нравится, но он молчит. Весь сконцентрирован на дороге, хотя глаза точно сонные.
"Ровер" приезжает к моему дому гораздо раньше, чем мне бы того хотелось. Ну и ладно, я же без намёка на что-то серьёзное сейчас просто развернусь и уйду.
– Насть, подожди…
Оборачиваюсь, руку опускаю, хотя уже тянулась к дверце, чтоб открыть.
– Ты не подумай ничего плохого, – говорит он, берёт меня за руку.
– Я не думаю, всё нормально.
– У меня сейчас сложный период. Я понимаю, тебе бы хотелось другого, – на его реплику я выгибаю бровь. – Ну в смысле романтики, чтоб цветы, рестораны – всё как вы, девочки, любите.
Данил замолкает, думает, что сказать мне ещё. А я же всё понимаю. Ну какая мне романтика, мы же не в отношениях как бы. Секс был хорошим, пожалуй, самым лучшим в моей жизни. Но об этом Потоцкому знать совсем необязательно.
– Дань, всё нормально. Я не загоняюсь. Мы же типа друзья, да?
– Насть, ну какие, к чёрту, друзья? Ты хорошая девушка, нравишься мне очень. Если тебе со мной тоже было хорошо, то мы можем попробовать начать встречаться.
***
Ответив Данилу, что подумаю над его предложением, выхожу из “Ровера”. Вот так просто, да. Не прощаясь. Без поцелуев. К чёрту всю эту ванильную хрень. Он же честно признался, что не верит в любовь, поэтому все клише и штампы – это точно не про нас.
Мы будем честными друг с другом. Столько лет знакомы, разве можно теперь иначе?
Я ему нравлюсь. Он мне – гораздо больше, чем просто нравится. И всё вроде легко и понятно, как таблица умножения во втором классе, но я зачем-то заморачиваюсь, пытаюсь решить уравнение, которое заранее знаю не по зубам.
Квартира встречает тишиной. Аккуратно на цыпочках, слегка пританцовывая, пою:
“Баю, bye! Спокойной ночи - заревнуешь, что не я говорю.
Баю, bye! Спокойной ночи - баю, баю, баю, баю, бай.
Баю, bye! Спокойной ночи - я ответа у тебя не молю,
Баю, bye! Спокойной ночи - баю, баю, баю, баю, бай”.
Уткнувшись лицом в подушку, засыпаю практически сразу. На душе так легко и спокойно, что я впервые за долгое время не веду дебаты со своим внутренним голосом. Сегодня он тоже счастлив, покорно молчит.
***
Утро начинается с кофе. Сонная ползаю по квартире, собирая себя по частям. Я не просыпаюсь как нормальные люди, а воскресаю, да.
В зеркале на себя смотрю. Такая смешная, с торчащими во все стороны волосами и с зубной щёткой во рту. А где-то в коридоре пиликает мобильный. Когда выхожу из ванной, телефон уже перестаёт звонить. Пропущенный от Санька. Пофиг. Перезвоню когда-нибудь потом.
На работу добираюсь на маршрутке.
По дороге до студии покупаю кофе. В моём организме его так много, что меня начинают посещать подозрительные мысли: может я такой особый вид зверька, который часто не спит по ночам, а днём кофе глушит едва ли не литрами? Знаю, это всё вредно. А жить не в кайф – скучно. Как знать, может, именно сегодня – последний день моей жизни, завтра умру, так почему я не могу позволить себе быть счастливой здесь и сейчас?
На часах ещё нет девяти, а я уже сижу за ноутом. Разбираюсь с жёстким диском – так не вовремя забился файлами.
Телефон вибрирует. Бегло смотрю на экран. Сообщение от Данила. С замиранием сердца жму на белый конверт, читаю. А там написан адрес и время. Похороны его бабушки. Это сегодня. Я по-любому приду его поддержать.
***
Ненавижу похороны. Помню ещё в детстве, когда кого-нибудь хоронили и всё село сбегалось на поминки. Большая часть людей, как мне тогда казалось, приходила просто набить своё брюхо халявным борщом. Тем, кто реально скорбел, было вообще не до еды. Мне тоже никогда не лез кусок в горло. Вся атмосфера давила тяжёлым прессом.
Но сегодня я осознанно иду туда, где априори никогда не бываю. Не ради себя. Всё из-за него. Чувствую, я должна быть там и крепко держать его за руку. Я у него есть. Да, вот такая вся странная, с набором непонятных минусов и очень сомнительных плюсов.
Такси тормозит напротив ветхого забора с облупленной краской. Сердце замирает в груди. Я здесь не была десять лет.
Калитка открыта, на ней повязан рушник. Глаза уже на мокром месте, горло сжимает тисками. Но я вижу его там, во дворе, склонившегося над гробом. И становлюсь смелой, как никогда.
Шаг делаю. В голове стучит набатом. На похоронах я не была лет пятнадцать – ровно с того момента, как сказала маме, что для меня это слишком – смотреть на мёртвого человека и оплакивающих его людей, половина из которых – вообще мимо проходящие.
Поравнявшись с Данилом, беру его за руку, наши пальцы переплетаю в замок.
Чувствую его напряжение.
Он молчит. Я тоже без слов.
Боковым зрением ловлю приближающуюся женскую фигуру. Брюнетка немного за пятьдесят. Эффектная женщина, видно, что не вылазит из кабинета косметолога. Хмыкаю. Приблизительно такой я и представляла себе его мать: с длинными нарощенными волосами, с накачанными губами и ботоксом – везде, где только можно и нельзя.
Не выдержав её присутствия, Данил тянет меня за руку и уводит прочь. Ведёт в сад, в его самую гущу, чтоб уже через минуту скрыться за одним раскидистым деревом.
Отпустив мою руку, шарит по карманам. Нервный очень.
Достав пачку сигарет, зубами вытягивает одну из них. Пальцами по колёсику зажигалки, что-то идёт не так. Он с психом швыряет зажигалку в кусты. И голову задирает к веткам дерева. Смотрит будто в пустоту.
А я иду к тому кусту, где только что прилетела зажигалка. И вернувшись к Данилу, забираю из его рук сигарету, подкуриваю её. Едва не кашляю после первой затяжки. Так непривычно ощущать во рту горький дым. Я-то уже года три как не курю эту дрянь.