билеты на премьеры в "Риальто" на Мейн-стрит. Если они хотели верить, что он - жестокая, пуленепробиваемая машина для убийств, пусть будет так. Он ведь не идиот: дарёному коню в зубы не смотрят. Он играл свою роль, а они всё съедали и не давились. И цена этому - его нервы и левая нога.
Не прошло и двух недель с его возвращения, как ему предложили работу на Блю Хиллз - бывшем заводе по производству пестицидов. Но всё это было прикрытием для научно-исследовательского центра вооружения оборонного ведомства для целей войны. Нечто, под названием "Проект Процион". Всё, что там происходило, стояло под грифом "строго секретно". А работа Финна заключалась в том, чтобы проверять на входе и выходе пропуска и удостоверения личности. Платили отлично, к тому же, оставалась куча времени, чтобы читать журналы.
Финн был человеком ленивым, и после Гуадалканала он твёрдо решил начать жизнь спокойную и ленивую.
✲
На следующий день после Хеллоуина 1943 года ему пришлось выйти в ночную смену, потому что двух других охранников призвали в армию. Он приехал на Блю Хиллз, переоделся, взял в кафетерии чашечку кофе и направился в будку охранника. Ему повезло. На предприятии настолько не хватало рабочей силы, что сюда взяли даже парочку пенсионеров. Одним из них был Честер Де Янг - морской пехотинец старой закалки. Он участвовал в Филиппино-Американской войне сорок лет назад.
- Смотрите, кто идёт! - воскликнул Честер, завидев Финна. - Брутальный вояка собственной персоной! И что такой бравый пехотинец, как ты, делает в такой дыре?
Финн усмехнулся. Честер всегда приветствовал его подобным образом, и Финну это нравилось. Наверно, он был единственным в городе, кто относился к Финну, как к обычному человеку. А все остальные вели себя так, словно он сделан из хрусталя. Он как-то сказал об этом Честеру.
- Чувство вины, - ответил тогда Честер. - Да, они собирали металлолом, газ выделялся дозированно, в магазинах не было хорошей говядины и капроновых чулок... Но на самом деле страдал именно ты. И они это понимают. Ты отдал ногу за то, чтобы поднять наш флаг. Не беспокойся, сынок. Год или два - и им станет наплевать. Они не захотят больше выслушивать истории бывалого пехотинца. Помяни моё слово.
Тогда Финн ощутил одновременно и спокойствие, и тревогу.
Но именно это он и любил в Честере. Тот умел преподнести вещи с разных точек зрения. Каждый раз, когда Финн рассказывал старику о том, что его тревожило, Честер приводил его мысли в порядок и помогал взглянуть под другим углом. В отличие от его собственного отца, который каждый день просыпался и пялился на расставленные на каминной полке медали Финна, словно те были самим Ковчегом Завета[9]. Финн не сомневался, что его старик любил эти медали больше, чем его самого.
- Как сегодня дела?
Честер пожал плечами и потянулся.
- Да как и всегда. Проверяем входящих. Проверяем выходящих. Я уже так наловчился, что должен закупаться в самом крупном супермаркете. А ты как держишься, сынок?
- Неплохо. Да, неплохо.
- Ещё мучают кошмары?
Финн подумал солгать, но потом просто кивнул.
- В последнее время всё хуже. Гораздо хуже.
-Так всегда. У меня тоже такое было. Да и сейчас никуда не делось. Нельзя пройти через войну и остаться нетронутым, как девственный снег. Что-то внутри тебя меняется навсегда. Тебе нужно просто принять это и идти дальше.
Честер рассказывал, что восстание на острове Самар в 1901 году до сих пор преследует его в кошмарах. Земля была влажной от крови. Он никогда не забудет людей, которых убил во время штурма.
- Иногда кажется, что прошла целая жизнь с тех пор. А иногда - что всего неделя.
"Господи, но ведь прошло уже сорок лет! Неужели в 1980-х мне всё ещё будет сниться это дерьмо?!"
Разговор прервал внезапный грохот со стороны одного из главных исследовательских комплексов. Казалось, вся земля содрогнулась, а затем завибрировала. Финн вдруг почувствовал головокружение, а внутренности сложно сжало в кулак. Он неуклюже поднялся на протезе.
- Всю ночь такое слышал, - признался Честер. - Чёрт его знает, что они там делают. Только надеюсь, что нас не взорвут.
Финн вышел из будки и прислонился к стене, вдыхая прохладный свежий воздух. Безумие - вот что это такое. Грохот заставил его подобраться. Как тогда, при бомбардировке на Гуадалканале. Словно всё внутри скручивает в узел. Отвратительно. Из-за этой странной вибрации у него кружилась голова, перед глазами будто нависла пелена, а кожа, казалось, пыталась слезть с костей. Что-то в этой вибрации было неправильное.
- У меня всегда от этого шея начинает болеть, - пожаловался Честер. - А сердце вообще пару ударов пропускает.
Финн подвигал челюстью. Зубы ломило, словно металл в пломбах и конструкциях начал расширяться.
- Какого хрена они вообще там делают?
Честер лишь покачал головой.
- Не знаю, да и знать не хочу! Меня это не очень заботит.
Финн закурил, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Что-то во всём этом предприятии было странное. Внезапно его кожу вновь начало покалывать, а секунду спустя, гул возобновился, и земля задрожала. Его сопровождал высокий электронный писк, а затем снова вибрация. Голова опять закружилась. А когда он открыл глаза... Казалось, весь мир двигался, а деревья в лесу шатались, хотя ветра и не было. Звёзды над головой изменились. Вместо крошечных, едва заметных точек появились светящиеся, пульсирующие шарики, и расстояние до них казалось гораздо меньшим.
А потом всё вернулось к норме.
- Тоже это почувствовал, да? - спросил Честер. - В первый раз я думал, меня вырвет. Позвонил в корпус А, чтобы узнать, что у них случилось, но доктор Уэстли уверил, что это просто проблемы с генератором.
"Ага. Проблемы с генератором, - подумал Финн. - Дело далеко не в грёбаном генераторе".
Финну казалось, что весь мир чуть не разбился на осколки. Он не знал, в чём именно заключается проект "Процион", но был чертовски уверен, что он никак не связан с генераторами.
Честер защёлкнул крышку на контейнере для еды.
- Ладно, я пойду. Моя старушка ждёт меня дома с горячим ужином.
И он подмигнул Финну.
- Беспокоится, а вдруг я после работы рвану в город