буквально на следующее утро холодно сказала «Извини, я занята», когда Сара предложила мне поменяться заклинаниями с ее воскресной группой валлийского языка. Там полно ребят из британских анклавов, и у каждого – унаследованная книга заклинаний, полная лучших, проверенных чар, которые тем более ценны, поскольку язык полностью фонетический. Всякий, кто способен прочесть название «Лланвайр-Пуллгвингилл», может усвоить большинство заклинаний, даже если не понимает значения всех слов; а значит, к его услугам все выгоды редкого языка и большой группы обмена. Лично я на валлийском читаю довольно уверенно благодаря Исгол Иухрад Абертейви, то есть двуязычной средней школе города Кардиган, хотя мне никогда не приходилось пользоваться этим языком вне ее стен. Каждый раз, когда я заходила в магазин или в паб, со мной немедленно заговаривали на английском и продолжали на нем говорить, даже если я отвечала по-валлийски. Сара с некоторым сомнением сказала:
– Я слышала, ты выросла в Уэльсе – вот я и подумала: может быть…
А еще она хотела заняться этим за их столом в библиотеке, после завтрака, и, конечно, я имела полное право прийти не одна.
– Я не против, – заявил Орион, когда мы взялись за еду; он подслушивал.
– А я против, – злобно прорычала я.
Если бы он сказал что-нибудь еще в том же духе, я бы, вероятно, вывалила овсянку ему на голову, но Орион весь покраснел, уставился на свой поднос и сглотнул. Чувствовал он себя, вероятно, примерно так же, как я в ту минуту, когда Аадхья села со мной. Похоже, он переживал совершенно новый опыт – общение с человеком, который не желает его использовать. Мне все равно хотелось вывернуть на Ориона овсянку, но вместо этого сжала зубы и протянула ему наполовину полный сливочник.
В конечном итоге я впуталась по уши, хуже, чем неделю назад, когда он, этакий рыцарь в белом плаще, влетел в мою комнату. Я не собиралась всерьез использовать Ориона, чтобы куда-нибудь пролезть, а сам он как помощник был совершенно бесполезен: я абсолютно не сомневалась, что в день выпуска он выйдет из ворот последним. Тем временем я усиленно добивалась общей ненависти всех анклавов, взамен прежней умеренной неприязни, и такими темпами могла этого достичь к концу семестра. И хотя Аадхья, Лю и Нкойо перестали активно меня избегать, выживание было дороже. В следующем году начнут складываться союзы, и их, всех трех, несомненно пригласят в тот или иной анклав. Что бы Аадхья ни говорила о своей отверженности, у нее отличная репутация. Моя же школьная жизнь началась не лучшим образом, а теперь я заполировывала свою репутацию толстым слоем идиотской гордости.
Ну и пусть. Раз уж мне не хватило выдержки проглотить унижение и превратиться в подлизу ради спасения собственной шкуры, ответ был очевиден: надо поделиться с другими силой, которой я обладала. Тогда я буду нужна людям и, не исключено, перестану саботировать все возможные предложения союзничества.
Таков был мой план с самого начала – пожертвовать несколько кристаллов и утвердить свою репутацию, – и теперь настало подходящее время, поскольку активность злыдней немного слабеет после выпуска. Многих убивают спасающиеся выпускники, или они сами пожирают друг друга; уцелевшие, насытившись, ищут укромные уголки, чтобы произвести на свет многочисленное потомство. А большинство угнездившихся у нас гадов истребляет дезинфекция. Строители предвидели, что некоторое количество злыдней проберется наверх, поэтому дважды в год школа подвергается чистке. После предупреждающего звонка мы разбегаемся по комнатам, запираемся и хорошенько баррикадируем двери. После этого по всем этажам весело проносятся огромные стены смертельного пламени, пожирая орды отчаянно разбегающихся злыдней. Еще это помогает разогреть механизм, опускающий дортуары ярусом ниже.
Если вы желаете знать, отчего эту замечательную систему не включают в выпускном зале, прежде чем запустить туда учеников, я скажу вам, что так и было задумано, но механизм сломался примерно через пять минут после открытия школы. Никто не пойдет его чинить.
Вот почему новички прибывают буквально на следующий вечер после выпуска – это самый безопасный день в году, и в школе еще пару месяцев царит относительная тишина. Поэтому, если я не найду случай истратить большое количество силы (какой отличной возможностью мог стать пожиратель душ!), мне не удастся поправить свою репутацию до конца первой четверти, а к тому времени большинство союзов уже будет создано.
Утром я почти ничего не сделала. Анклавы Чжоу, истребившие друг друга три тысячи лет назад, упорно соперничали в моей голове с важным вопросом: как проявить себя? Я могла бы просто устроить сцену в столовой и уничтожить несколько столов – но корчилась при мысли впустую потратить ману; если я выброшу ее просто так, то покажусь, мягко говоря, неумной. Или еще хуже: все решат, что я обладаю огромным количеством силы, раз могу ею швыряться – а это неправда, поскольку я (как вы догадались) не малефицер. И не стоило разубеждать в этом остальных.
Я оставила собственную работу и принялась за перевод для Лю. Единственный словарь санскрита, лежащий на полке, представлял собой шестикилограммовое чудище, но я перебирала страницы машинально, и значительная часть моего мозга продолжала трудиться. Я решила подождать до конца следующей недели. Если ничего не подвернется – тогда я просто притворюсь, будто меня что-то напугало: например, в мастерской, чтобы Аадхья видела…
Мои мысли прервались, когда Орион оглянулся, и я осознала, что он делает это уже в третий раз. Я не обращала на него внимания, поскольку это нормально: я сама автоматически оглядываюсь каждые пять минут. Но Орион не из тех, кто озирается. Прежде чем я успела спросить, в чем дело, он вскочил, оставив книжки и тетради, и побежал по направлению к читальному залу.
– Лейк, какого черта! – крикнула я вслед, но он уже скрылся.
Я могла побежать следом и догнать его – правда, для этого пришлось бы со всех ног броситься навстречу неведомому и наверняка очень опасному. А если Орион успел убежать далеко вперед, проходы уже точно бы вытянулись, чтобы мне помешать, и я неслась бы по темным коридорам в полном одиночестве. Просто супер.
Я могла остаться за столом – правда, я по-прежнему не знала, что случилось, и если в библиотеку пробралось что-нибудь по-настоящему скверное, оно могло удрать от Ориона и явиться ко мне.
Так или иначе я хотела показать себя: чего же я жду? Уничтожить большую тварь в читальне – отличный шанс, если, конечно, Орион не убьет ее раньше, чем я добегу. Может быть, я даже спасу его!
Грезя о славе, я встала и последовала за Орионом, хотя и осторожно.