На работу возвращаемся с покупками. Таська убегает к себе. Я прячу пакет с платьем в шкаф. Хочу сделать Илье сюрприз и не показывать его до праздника. Мечтательно улыбаюсь, представляя, как мы будем кружиться в танце. Смотреть друг другу в глаза, обниматься и прятать рвущиеся из груди чувства от чужих глаз.
Наливаю в чашку горячий кофе и включаю рабочий компьютер. В двери стучат.
Перед новогодними праздниками в отделе запара, но я и мои немногочисленные подчиненные справляемся.
— Можно, Екатерина Васильевна? - в дверном проеме показывается голова Ильи.
— Д-да, Илья Андреевич.
С ним вместе адвокат. Значит, дело не в работе. Стыдливо отвожу взгляд и взмахом руки приглашаю присесть.
— Катя, Денис Николаевич готов отправить документы на развод в суд. И... ускорить их рассмотрение. Ты... ты не передумала?
В его взгляде столько эмоций.
Страх, волнение, неуверенность... Он боится меня потерять. А я его...
— Нет. Конечно, нет. Я тоже хочу разобраться с этим до праздников, - отвечаю решительно.
- Екатерина Васильевна, тогда подпишите заявления. Вот здесь, - суетится Денис Николаевич. - В
трех экземплярах. Вашему мужу я позвонил.
— И... что? Он готов подписать все?
— Да. Мы условились встретиться завтра возле здания суда. Будет лучше, если я сам отвезу заявления. Так будет быстрее.
- Спасибо вам. Я очень благодарна вам за помощь. И тебе, то есть вам... Илья Андреевич.
Адвокат покидает кабинет. В воздухе повисает вязкое как желе напряжение. Илья боится моего отказа... Варится в котле сомнений и неверия. Глупый... Разве я могу променять его на Юру?
Подхожу ближе и обнимаю его за плечи. Илья шумно выдыхает, притягивает меня к груди и зарывается пальцами в волосы. Коротко целует в лоб и виски... Вдыхает запах в ямке на шее.
— Катюш, я люблю тебя. Очень люблю... Даже если Уфимцев сбежит или...
— Он не сбежит. Юра пообещал мне подписать бумаги на развод взамен твоей помощи.
Он сдержит обещание.
— Дай-то, бог.. Следователь сделал все, чтобы Юрий ограничился штрафом. Офис «Альф»
опечатали. Всю неделю там производят выемки документов. Арестовали еще двоих подельников.
Юре крупно повезло. Он потерял работу, но сохранил свободу.
— И это все ты, Илюш... Я тоже тебя люблю.
— Тогда... Может, закроем кабинет ненадолго? - заговорщицки шепчет он.
— Ну уж нет. Ко мне с минуты на минуту придет Юля. Осталось утвердить проект коммерческого здания на проспекте Мира.
— Ох... Совсем скоро мы не будем расставаться. А пока...
— Пока я поживу у твоей бабули. Я успела ее полюбить.
Глава 39
Юрий.
На подоконнике в детской сидит желтый заяц Даши. На стеллаже покоятся игрушки и книги. Катя специально не забрала их - пообещала, что после развода позволит мне видеть дочь... Даже кое-что из вещей оставила.
Опускаюсь на пуф и замираю. Впитываю тишину и пытаюсь осознать случившееся. Она ведь...
Катька моя - человечище... И Илья ее тоже.
Не спешу покидать квартиру... Здесь словно призраки бродят... Моих любимых, прежнего счастья.
Кажется, обернусь, а там Дашка... Прячется за дверями, хихикает. Или Катя зовет меня ужинать.
Вряд ли время сотрет мою память. Или излечит ее раны... Я разрушил нас - семью и свое будущее.
Знаете, как на все это отреагировала та, ради которой я рисковал браком? Она отказалась от меня.
Брезгливо фыркала на допросе, смеялась надо мной.
И все... обесценила. Наверное, наши отношения вправду были пустышкой.. И ее слова, произнесенные в порыве страсти, мои признания и чувства... Я был увлечен Анжеликой. Игрался, рисковал, ходил по краю пропасти, ощущая, как адреналин кипятит кровь...
Мне нравилась не Энджи, а дурацкое чувство свободы и крутизны. Я поддался на манипуляции
Виктора и не устоял... Поставил на кон жизнь ради того, чтобы быть с ними в одной лодке. Быть таким, как они — крутым и свободным, настоящим мужиком.
Жена ушла от Виктора. Забрала детей и уехала к родителям. Не стала помогать мужу. Не пожалела его, как Катя меня.. И денежки все из сейфа украла - об этом я узнал от следователя... Наверное, сейчас она с детьми греется, лежа на белом песке. Или продает имущество, записанное на ее имя.
Из водоворота мыслей меня вырывает звонок адвоката.
— Денис Николаевич, слушаю вас.
— Юрий, я жду вас в кафе напротив мирового суда. Через час вам удобно?
— Да. Так скоро? Я думал... Простите, я не отказываюсь. Думал, что Катя дождется окончания новогодних праздников.
— Нет, она хочет успеть все закончить до них.
Буквы перед глазами сливаются в серо-черное пятно. Никаких претензий... Раздела имущества или алиментов. Катя ничего не требует, потому что самодостаточна и счастлива.
«Жена не узнает», - всплывают в памяти собственные, обидные слова.
Она у меня глупышка, деревенская простушка.. Та, ради которой я сейчас бы положил весь мир.
Отрываю взгляд от бумаг и тягостно вздыхаю. Меня тешила никчемная надежда, что все наладится. Как оказалось, она умирает последней... Я слышал ее слова, видел заинтересованные взгляды другого мужика в ее сторону и... все равно надеялся, что жизнь останется прежней.
— Вам понятен договор? - прищуривается Денис Николаевич.
— Да, я согласен.
Размашисто расписываюсь и возвращаю бумаги. Не хочу, чтобы кто-то видел мою слабость.
Развод - это чертовски больно.. Чувствую себя лежащим на кушетке пациентом, которого оперируют без наркоза. Я наживую отрываю ее... Ту, кого ни черта не ценил.
Адвокат складывает документы в папку и зовет официанта. Расплачивается за свой кофе и выходит. Провожаю его взглядом. Денис Николаевич, не медля ни секунды, идет к зданию суда.
Сейчас он отдаст документы на рассмотрение, а нас вызовут на заседание через месяц... Может, к тому времени все изменится?
В офисе проходят обыски. Александр Иванович допросил меня как свидетеля и отпустил под подписку о невыезде. Я понимаю, что он сделал это ради Ильи. Не ради меня... Будь мы незнакомы, он с радостью посадил меня рядом с Виктором и Валерием Павловичем. И светило мне как минимум пять лет... Но он согласился помочь мне. Уж, не знаю, какие их связывают отношения, но меня выпустили!
Поднимаюсь на второй этаж и заглядываю в отдел кадров. Мое заявление об увольнении должен был подписать зам Брюсова.
- Добрый день, Галина Эдуардовна, я могу забрать документы? – спрашиваю сотрудницу.
— Хм.. Мне пришлось самой все подписывать, представляете? Костюка тоже арестовали! Фирмы нет больше. Я тут только ради простых работяг, как мы с вами. Пока все не уволятся, буду сидеть.
Они людей без всего оставили! Рекомендаций нет. Компенсации тоже. Даже выходного пособия нет.
Господи, о чем она, вообще, говорит? Я счастлив просто быть свободным... С работой решу вопрос.
— Ну... Мы оказались заложниками ситуации, Галина Эдуардовна. Благодарю за помощь.
Она шумно вздыхает и возвращает мне папку. Куда идти? Деньги есть, но их немного... Я мало что откладывал. Спускал на поездки в загородные отели или подарки Анжелике. Хорошо, что Катя нашла тайник с деньгами... Их бы я тоже промотал... Господи, как же стыдно...
Подхожу к парковке, краем глаза замечая ссутуленного мужика возле машины. Похоже, ему нездоровится. Он судорожно сжимает ручку водительской двери, но так и не может ее открыть.
— Вам помочь? Скорую вызвать? - подхожу ближе, узнав в мужчине старого знакомого.
— Юра, это ты? Да... Я диабетик, инсулин в бардачке. Помоги, пожалуйста.
На автомате выполняю его просьбу. Кирилл Андреевич — мой преподаватель в универе.
Пожилой, но крепкий мужчина лет шестидесяти.
Усаживаю его на пассажирское кресло и сажусь за руль.
- Давайте я отвезу вас в больницу. Я не тороплюсь, - добавляю изменившимся голосом.
— Поедем ко мне в гости. Жена куриную лапшу сварила. Ты обедал? А чего грустный такой? Как пес побитый.