У меня не было ответов на эти вопросы. Я надеялась, что смогу отыскать их теперь.
Я вновь оказалась здесь, в Фонтанацце. В доме моего детства и юности, теперь покинутом.
Выйдя из гостиницы ранним утром, мы с Дэсмондом отправились в сторону поместья. Из Лючеррино туда вела хорошая дорога, а пешая прогулка в хорошую погоду занимала не более часа.
Мы шли и шли по гравийной дороге, тонущей в осеннем тумане, окруженной золотыми и багряными кронами деревьев. Дорога сделала очередной поворот, открывая нашему взору высокие закрытые ворота.
Я помнила, что на всем поместье стояла защита, не позволяющая проникнуть внутрь чужаку, если хозяев не было дома. Магия была такой старой и такой сильной, что за эти годы никуда не ушла. А потому все эти годы поместье стояло пустым.
Все было точь-в-точь как в моем недавнем сне.
Мы шли по узкой тропинке сада к старому дому. Лишь лето, царствовавшее в моем сне, сменилось осенью, и вместо цветов сейчас здесь все покрывали осенние листья.
Магия рода узнала меня и пропустила нас с Дэсмондом в поместье беспрепятственно, приветственно распахнув перед нами ворота, стоило мне только к ним приблизиться. Точно также легко мы переступили порог дома.
Магические накопители в светильниках были полны, и Дэсмонд зажег их, рассеивая царивший в доме полумрак. Мы прошли в гостиную, и я остановилась у фотографий, с которых на меня смотрели родители и бабушка с дедушкой. Такие молодые и счастливые. Еще не знающие, что нас ждет впереди.
− Дэсмонд, − позвала я мужа, но ответом мне было лишь молчание.
Я оглянулась и увидела его, стоящего в другом конце комнаты у камина. Одной рукой он держался за каминную полку, а другую прижимал к сердцу.
25
− Дэсмонд, − бросилась я к мужу.
Всего несколько мгновений мне потребовалось, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние. Но их было достаточно, чтобы в моей голове пронесся рассказ Дэсмонда о том, что с ним произошло год назад. И какая судьба его в любой момент может настичь.
Часть меня леденела от ужасного предчувствия непоправимого, но я заставила себя прекратить думать об этом, полностью сосредоточившись на том, что происходило здесь и сейчас.
Оказавшись рядом с мужем, в первый момент я не знала, что делать. Лицо Дэсмонда было неестественно бледным, губы сжаты, а глаза закрыты, как будто он пытался переждать приступ сильнейшей боли.
Позже я узнаю, что именно так все и было, а пока испуганная за своего мужа жена уступила место врачу-интерну. Я окинула Дэсмонда внимательным взглядом, быстро отмечая все симптомы. Он страдал от боли неизвестного, но, определенно, магического, а не физиологического происхождения, локализованной в области сердца. Единственной помощью, которую я могла оказать ему прямо сейчас, чтобы не допустить развития болевого шока, было магическое обезболивание.
Этот способ был известен давно, но теперь использовался редко, потому что требовал больших затрат магии со стороны врача, его применяющего. По сути, он должен был оттянуть боль пациента на себя, нейтрализовав ее прежде, чем почувствует сам. В современной магическо-медицинской практике вначале проводили магическую диагностику, хотя бы ее экспресс-вариант, а затем приступали к лечению непосредственно пораженного органа. Применение же магического обезболивание же осталось в прошлом, на полях сражений.
Я оказалась на передовой битвы, которую проигрывать не собиралась. А потому, отбросив ненужные сейчас мысли и чувства, я полностью сосредоточилась на лечении Дэсмонда. Одним из самых важных аспектов в этом было поддержание моего магического потока стабильным. Если бы не осколки сапфировой звезды, заключенные в подаренных мужем серьгах, мне бы вряд ли удалось добиться этого.
Несколько минут прямого магического воздействия, показавшихся мне вечностью, и дыхание Дэсмонда начало выравниваться, а к его коже возвратился ее естественный цвет. Наконец, он открыл глаза и посмотрел на меня.
− Это она. Та, о которой я рассказывал тебе когда-то. Звезда Вечности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
− Вначале ты должен лечь, все объяснения потом, − строго сказала я Дэсмонду, хотя после слов о Звезде Вечности мне захотелось разрыдаться от отчаяния. Я взяла мужа за руку, и мы пошли к лестнице, ведущей на второй этаж, туда, где располагалась ближайшая спальня.
Ею оказалась комната, которую прежде занимали мои родители, и в которую в последние годы жизни в поместье пришлось перебраться мне, чтобы находиться ближе к спальне бабушки. Открыв массивную дверь, я увидела, что внутри все осталось по-прежнему. Также, как в тот день, когда я в последний раз переступала ее порог. Думая тогда, что покидаю ее навсегда.
Как и во всем остальном доме, защищаемом семейной магией, здесь не было ни следа пыли. Окна спальни выходили на восток, и сейчас комната была залита розовым светом рассветного солнца. В какой-то мере это было очень романтично. Я оказалась наедине с мужем, в месте, куда никто, кроме нас, не мог попасть, потому что защитные чары продолжали окутывать поместье, не давая посторонним проникнуть в его границы. В комнате, в которой я провела долгие часы в мечтах о мужчине, предназначенном мне судьбой. Мужчине, встретившись однажды с которым, мы уже никогда не будем расставаться, идя по жизни вместе. Долго и счастливо.
Могла ли я подумать тогда, что это самое «долго» будет зависеть от меня. И что мои мечты воплотятся в реальность прямо здесь, в этих самых стенах.
Мы подошли к широкой постели, стоящей в центре спальни, и Дэсмонд, пусть и с неохотой, но все же лег на нее. Сейчас он чувствовал себя хорошо, но я понимала, что это лишь временное облегчение перед новым, еще более серьезным приступом.
− Ты говорил о Звезде Вечности, − спросила я, садясь на постель рядом с мужем.
− Я чувствую ее движение внутри себя. − Дэсмонд придвинулся чуть ближе ко мне, заключая мои ладони в свои. − Также, как это было сразу после того, как она растворилась во мне. Но сейчас она стремится в обратном направлении, желая покинуть меня. Еще один, самое большее, два таких приступа, и ей удастся это сделать. А вместе с ней наружу вырвется огромное количество магии, которое я не смогу сдержать.
Магии, которая разрушающей волной уничтожит все вокруг. Скорее всего, защитный купол поместья сможет сдержать разрушения, не позволив им распространиться дальше. Но здесь будет уничтожено все. А потому ты должна уходить немедленно. Для меня все кончено, но ты должна продолжать жить. Пусть и без меня.
− Никогда. Никогда ты не должен допускать даже мысли об этом.
Я не покину тебя − ни сейчас, ни потом. И ты не сможешь так легко оставить меня. Я не для того ждала тебя всю жизнь, чтобы, едва обретя, потерять.
Во мне тоже скрыта магия огромной мощи, пусть я пока и не умею в достаточной мере управлять ею. Не важно, кто придет на ее зов, я больше не стану сдерживать себя. Не теперь, когда могу потерять тебя.
− Я же не смогу переубедить тебя? − Дэсмонд внимательно посмотрел на меня.
− Даже не стоит пытаться, − я улыбнулась ему, стараясь, чтобы в моей улыбке не было грусти.
Держась за руки, мы были вместе, отделенные от всего остального мира. Проживая еще несколько минут счастья перед началом нового приступа.
Приступа, который был сильнее, чем предыдущий.
В этот раз боль была такой сильной, что Дэсмонд практически сразу же потерял сознание.
В каком-то смысле я осталась одна. В старом пустом доме, с умирающим на моих руках мужчиной, которого я так сильно успела полюбить. Это было словно отголосок давнего кошмара, воплотившегося теперь в реальность. Но я не собиралась оставаться в его власти. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Во мне самой были заключены силы, способные принести хаос, грозящий еще большим кошмаром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И, глядя, как по тело моего мужа начинает сотрясаться в конвульсиях от непереносимой боли, я выпустила этот хаос на свободу. Больше не сдерживая магию, накопленную во мне.