Читать интересную книгу Однажды в Голливуде - Тарантино Квентин

Терри Мелчер уже согласился приехать на ранчо Слана и послушать Чарли. Они назначили день, договорились о времени, подтвердили встречу, на ранчо устроили вечеринку. .. но Терри не явился.

Для Чарльза Мэнсона такая подстава была катастрофой по нескольким причинам. Во-первых, всю неделю Чарли готовился. «Семья» отдраила и украсила ранчо ради знатной гулянки, прорепетировала аккомпанемент с участием полуобнаженных девочек на подпевке и подтанцовке... а Терри не приехал.

К тому же это был идеальный день.

В этот день Чарли был в ударе.

Мэнсон так и не простил себя за то, что во время единственной записи на студии у него сдали нервы.

Но в этот день все было бы иначе.

В этот день Чарли был на высоте, его ум в покое, сердце — полно любви, а музыка — на кончиках пальцев.

Об этом дне он мечтал с тех самых пор, как начал слушать The Beatles в тюрьме.

В этот день мечты Чарли должны были воплотиться, а жизнь — измениться навсегда.

В этот день из него рвалась музыка. Он оседлал свою творческую энергию. Он бы не запорол ни одну ноту.

Он был един со своим талантом, со своей музой, с Богом... но Терри не явился.

И этим Терри не только убил творческий запал Мэнсона и откровенно оскорбил его, но и унизил его перед ребятами.

Подростки на ранчо не совсем понимали, насколько Чарли мечтает быть рок-звездой. Насколько он мечтает о славе, деньгах и признании. Потому что им он проповедовал отказ от этих примитивных желаний.

Они думали, Чарли идет по духовному пути просветления.

Они думали, истинное желание Чарли — достичь этого самого просветления.

Они думали, цель Чарли — создать новый мировой порядок, стремящийся к просветлению и любви ко всему человечеству.

Они верили: у Чарли есть высшее предназначение — потому что так он сам говорил. Им бы и в голову не пришло, что, будь у него шанс, он бы тут же бросил

всю эту хрень, нацепил форму времен Войны за независимость и поменялся местами с Марком Линдси.

Им бы и в голову не пришло, что он бы попрощался с ними и со всем, что создал и чему их учил, чтобы оказаться на месте Микки Доленца из The Monkees.

Они думали, Чарли так стремится получить контракт с рекорд-лейблом лишь для того, чтобы расширять свое влияние. Нести просветление большей пастве, людям всего мира, который так в нем нуждается.

Как «Битлз». Как Иисус Христос. Как Чарли.

Он хотел славы не ради себя, а ради людей, которым его музыка так многое даст. Но музыка была бы просто визитной карточкой Чарли, врученной им жителям планеты. Бог направлял бы Чарли, и он писал бы величайшие песни в истории, как Иисус Христос писал величайшие стихи. Не чтобы вешать платиновые альбомы в рамках у себя дома, как Деннис Уилсон. И не чтобы, как он, покупать спортивные тачки. Не чтобы оказаться на обложке «Кроудэдди». Не чтобы его песня играла в фильме «Беспечный ездок». Не чтобы прийти к Рил Дону Стилу и поучаствовать в безумных конкурсах на KHJ. Но чтобы спасти человечество.

Когда Чарли не смог скрыть переживания из-за приезда Терри Мелчера, они впервые стали подозревать, что его помыслы и желания не так чисты, как их собственные.

Все хотели, чтобы концерт прошел хорошо, но никто не думал, что от этого зависит всё.

«Где-то прибыло... где-то убыло. Не переживай, детка. Чему быть, того не миновать. Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Так учил их Чарли.

Но тогда почему он психовал из-за того, что о нем думает Терри Мелчер?

Почему охуеть как психовал из-за того, понравится ли Терри Мелчеру его концерт?

Почему охуеть как лез из кожи вон, чтобы произвести впечатление на Терри «Мать его так» Мелчера?

Но когда встреча с Терри, назначенная на полчетвертого, сдвинулась на без двадцати четыре, потом на без пятнадцати, потом на четыре, потом на четыре пятнадцать, потом на четыре двадцать и на четыре тридцать, стало очевидно, что Терри Мелчер не явится, и стало очевидно, насколько Чарли подавлен. Из-за Терри он в глазах своей паствы выглядел слабаком. Никто и никогда не выставлял Чарли слабаком перед «Семьей». Ни взбешенные родители, иногда с дробовиком наперевес; ни бывшие члены «Семьи», иногда возвращавшиеся на ранчо с друзьями, чтобы потребовать назад свои деньги, машину или детей. Ни «Черные Пантеры». Ни даже свиньи[27] Чарли встречал их с усмешкой и улыбкой. Он знал, что Бог на его стороне. Но не в этот раз. В этот раз дураком выглядел он сам. И стало очевидно еще одно, то, о чем детишки на ранчо Слана раньше даже не думали. Возможно, Чарли — просто очередной лохматый хиппарь с гитарой, мечтающий пробиться на радио. Они не могли в это поверить и не верили. Но в тот день кое-кто из них впервые об этом задумался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Через знакомых Мелчер передал Чарли, что не явился не потому, что не уважает его. Он занятой человек, у него появилось неотложное дело. Но с тех пор прошло уже столько времени, а он так и не удосужился назначить новую встречу. И теперь Чарли и Терри не вращаются в одних кругах. Теперь они вряд ли случайно где-нибудь столкнутся и передоговорятся.

В каком-то смысле Чарли таким образом получил хороший урок о работе индустрии развлечений. Люди попадают в определенный круг общения, а потом выпа-

дают из него. Тот, с кем ты плотно тусовался вчера, сегодня уже не котируется. Многообещающие планы просто не выгорают. Или, как писала Полин Кейл: «В Голливуде вас захвалят до смерти».

В общем, раз уж Магомет вряд ли случайно столкнется с горой, попивающей вискарь «Катти Сарк» в клубе «Виски-э-Гоу-Гоу», придется Магомету ехать к горе, или в данном случае — на Голливудские холмы.

Для Чарли это последний шанс.

Он уже бывал дома у Терри Мелчера и знает, где тот живет. Его туда даже звали на вечеринки. Так что появиться на пороге и сказать «привет» — это, конечно, не очень вежливо, но не то чтобы прям уж за гранью.

Это отчаянный шаг — и выглядит соответственно. И Чарли охренительно уверен, что Терри именно так к этому и отнесется. Но так сложилось, что это единственный шанс Чарли. Терри ведь сам сказал, что однажды послушает его музыку. И теперь за Терри должок после того, как он с ним обошелся. У Чарли больше нет возможности столкнуться с ним на хате у Уилсона. Единственный шанс ухватить упущенную возможность — понадеяться на удачу, поймать его дома, вцепиться в него зубами. Вцепиться мягко. Не больше — чтобы Терри чувствовал себя виноватым и не смог отказать. Но если Чарли не вцепится, он больше никогда не увидит Терри. И если это не сработает — а скорее всего, не сработает, — Чарли хотя бы будет знать, что все испробовал.

Сворачивая к дому на Сьело-драйв, Чарли видит, что ворота открыты. Такие люди почти всегда держат ворота открытыми: к ним приезжает много курьеров, и они не хотят постоянно бегать к домофону. Чарли было думал, что его отошьют уже на домофоне, висящем на металлической опоре рядом с воротами.

Привет, а Терри дома?

Кто спрашивает?

Чарли, его друг.

Какой Чарли?

Чарли Мэнсон.

Терри нет дома.

Так Чарли представлял разговор, если бы Терри сам ответил по домофону и притворился собственным помощником. Поэтому открытые ворота можно считать хорошим знаком. Говорят же: удача сама не приходит — ее работа за руку приводит. Работа в данном случае — это приехать поздним утром в субботу на Сьело-драйв. Чарли знает, что лучший способ застать Терри дома — приехать в субботу утром. Кто знает, вдруг они даже встретятся лично.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он подумывает запарковать грузовичок «Твинки» на длинной изогнутой подъездной дорожке, но это слишком. Надо быть скромнее. Подойти к дому на своих двоих, с распростертыми объятиями и широкой улыбкой.

По-хорошему, а не по-плохому.

Чарли выходит из грузовичка. Терри живет на вершине холма в самом конце улицы. Единственная живая душа в округе — на крыше соседнего дома: какой-то блондин с голым торсом чинит антенну. Чарли, пока идет по дорожке к входной двери, не обращает на него внимания.