разом прогоняя в мыслях потрясшие тебя события. При этом ты оцениваешь себя в случившемся с негативной стороны и коришь почём зря. Я даже не заметил, как съел тарелку пельменей.
Айрис освоилась с ролью хозяйки. Взяла мою тарелку, сполоснула под горячей водой и поставила сушиться.
– Я бы предложила тебе полежать в моей капсуле, восстановиться, но она тебя не примет, – заботливо посмотрела на меня Айрис. Она жалела меня, но в то же время я чувствовал иронию в её взгляде. Да, я трусоват, и это стыдно признавать. Всегда считал своим достоинством интеллект и порядочность, надеялся, что в жизни это будет гораздо полезнее. Оказалось, жизнь такая суровая штука, что порядочность в ней ничего не стоит, а ум нужен только для того, чтобы им пользовались другие. Умение быть жёстким, внушать уважение через страх пригодилось бы мне больше.
– Спасибо, – поблагодарил я Айрис за предложение.
– Тебе надо научиться расслабляться. Ты выглядишь напряжённым и отсутствующим.
– За мной не каждый день бегают убийцы. Представь, если бы я не сбежал? Сходил, блин, за пельменями.
– В этом плане на станции намного безопаснее. Там и шагу не сделаешь без надзора. Да и любые подобные мысли на психотесте вычислят запросто. Свобода в обмен на преступность.
– Мне бы у вас понравилось, точно тебе говорю. Ваш мир по твоим рассказам такой, каким я представляю себе идеально устроенное общество.
Айрис добродушно рассмеялась.
– Поверь, идеального ничего не бывает. Как говорила мне моя бабушка, хорошо там, где нас нет.
– Так говорит не только твоя бабушка. Моя тётя потому и уехала за границу, чтобы проверить это утверждение. Кстати, у неё в аптечке есть феназепам. Она у нас страдала приступами неконтролируемой ярости и постоянно сидела на транквилизаторах. – Я покинул кухню и отправился в спальню, которую теперь занимала Айрис, чтобы порыться в тёткиной аптечке.
Нужное лекарство лежало на самом верху. Я отломил от таблетки четвертинку и вернулся на кухню, запить её водой.
– Химия – не дело, – критически посмотрела на мои действия Айрис. – Учись подавлять эмоции самостоятельно.
– Я не умею.
– Я тебя научу. Это совсем несложно.
– Спасибо. – Мне не хотелось сейчас думать о чём-то в принципе. – Пойду лягу.
– Спокойной ночи, Гордей.
– Спокойной ночи, Айрис.
Мне даже секса не хотелось, настолько я был подавлен. Я плюхнулся на кровать. Когда остался наедине с самим собой, мысли о произошедшем опутали меня ещё плотнее. Я вспоминал каждый миг, начиная с того неприятного взгляда в магазине. Почему они выбрали меня? Почему я так испугался? Почему, почему, почему… Прошло, наверное, больше часа, прежде чем я почувствовал действие препарата. Мысли постепенно утихомирились, и я провалился в тяжёлый сон.
Зазвенел будильник. Я по привычке вскочил, выключил его и собрался идти в ванную, но вспомнил, что больше не работаю на складе, а потом и про ночное событие, которое снова заставило мои мысли пуститься в хоровод. Однако он уже не был настолько всепоглощающим. Время подлечило психику. К тому же я испытывал радость от мысли, что проблемы на складе больше никак меня не касаются. Прежде чем мне начали оттуда звонить, надо было сходить в офис сотовой связи и купить новую сим-карту. Я многое бы отдал, чтобы увидеть паникующую Тамару и директора.
Я направился в ванную и по дороге заглянул в спальню Айрис. Странно, но она зачем-то спала в своей капсуле. Я прикрыл дверь, чтобы шум воды из ванной не разбудил её. Помылся, почистил зубы и отправился на кухню. Позавтракал скромно, чаем и хлебом с какой-то дешёвой приторной шоколадной пастой. Наверное, Айрис купилась на яркую упаковку. Собрался по-тихому, натянул зимнюю куртку, благо с утра уже было достаточно морозно для неё, и отправился к ближайшему офису.
Мой путь лежал как раз по местам вчерашней боевой славы. Ничего не напоминало мне о том, что произошло. Редкие люди спешили через парк, кутаясь в плащи и куртки, не ведая о том, как один юноша чуть не лишился в нём жизни. И всё-таки я нашёл следы вчерашнего происшествия. На одном из кустов живой изгороди висел клочок моей куртки. Я снял его и выбросил в ближайшую урну. Не хотел, чтобы мне что-то напоминало об этом событии.
На выходе из парка у дома стоял микроавтобус с надписью «Полиция. Оперативный отдел». Рядом с ним стояли несколько мужчин в форме и одна девушка с папкой. Я сразу же решил, что причиной тому вчерашние события, но уже случившиеся с другой жертвой, которой повезло меньше. Я обошёл машину и увидел чёрный седан с распахнутыми дверями. В нём сидели парни в чёрных куртках с разбитыми в кровь физиономиями. Я решил, что у них случилось ДТП, но их машина была цела. Один из них бросил на меня взгляд, и я узнал его. Точно, это был тот самый взгляд из магазина вчера ночью. Парень тоже узнал меня и поспешно отвернулся.
Сейчас мне можно было подойти и заявить на них, рассказав людям в форме о вчерашнем событии. Я почти решился и даже направился в их сторону, но полицейский, увидев меня, строго приказал:
– Отойдите, здесь происходят следственные действия.
Он отбил у меня желание жаловаться. Хулиганам и без моего заявления досталось неслабо. У парня за рулём глаз затянулся чёрной гематомой и не открывался. Второй улыбался щербатым ртом, в котором не хватало всех передних зубов. Я сменил маршрут и пошёл по своим делам, испытывая в душе ощущение торжества справедливости. Мне даже стало страшно представить того человека, на которого они нарвались. Это же надо было так поверить в себя, чтобы не понять, на кого можно рыпаться, а на кого не стоит.
В офисе сотовой связи мне продали новую карту. Я поменял её в телефоне, не выходя оттуда. Подсознательно всю дорогу я ждал звонка Тамары, желающей узнать про результаты моей работы. Несомненно, мне стало легче после того, как я ушёл со склада. Я будто очнулся, прозрел, осознал. Морозный воздух бодрил и наполнял мысли ясностью.
Рядом с полицейской машиной появилась скорая. Врачи оказывали хулиганам первую помощь. На небольшом отдалении стал собираться народ.
– А я уже давно эту шпану тут вижу, – произнесла одна бабуля. – Кто же их так?
– Говорят, слышали ночью, как они орали, а вот кто дубасил, не видели.
– Поделом. Это они парня в парке порезали. Он из нашего дома.
– В тюрьме их быстро на место поставят. Устроили тут бандитизм.
Люди не сочувствовали пострадавшим, и это меня обрадовало. Мне стало так легко на душе, что