Пока мы приближались к логову Свана, мне казалось, что происходит настоящая облава. Перед деревней несколько человек стояли на страже, из нее же доносились громкий хохот и пьяные выкрики; все предавались безделью и забавам. Мы шли тесной группой, пытаясь определить, где находятся рабы и где расположены воины Айвара. Его гвардия отдыхала, но Морской Волк настоял на том, что лучше всего будет напасть на них во время еды, поскольку и еды, и питья было всюду предостаточно, а наевшись и напившись, воины станут менее опасны. Я нашел это решение несколько странным, но Хагарт напомнил мне:
— Когда речь идет о нападении на гвардию Айвара, лучше принять все возможные предосторожности.
Наверное это был весьма разумный совет.
Мы подошли молча и медленно, и сразу же воины преградили нам дорогу.
— Кто вы? — спросил один из них. Второй же не стал ждать ответа, а вытащил меч и сразу бросился на Ротгера. Нападение было настолько стремительным, что у Ротгера не было времени даже на то, чтобы обнажить оружие. Он просто ловко увернулся от удара и только тогда сумел достать меч. И пока первый воин возвращал равновесие, нарушенное после мощного удара, поразившего пустоту, второй бросился на Ротгера, замахиваясь топором. Все это произошло в мгновение ока. Ротгер, приготовившись отразить удар топором, краем глаза следил за мечом первого воина. И в тот самый момент, когда воин с топором обрушил свое оружие на Ротгера, тот, что с мечом, уже снова замахнулся для удара. Но Ротгер успел за долю секунды перед ударом изловчиться и развернуться, описав своим телом круг, радиусом которого стало лезвие его меча, и этим движением не только свалил с ног воина с топором, но и задел по ребрам того, кто заносил меч для удара. В это время выбежали остальные. Некоторые из них действительно были пьяны. Из дома врассыпную, словно кролики от лисы, побежали голые и полуголые женщины. Воины еще успели увидеть мастерский прием Ротгера, и никто больше не преграждал нам дорогу. Мы беспрепятственно вошли внутрь. Долго искать Свана не пришлось: он сам вышел нам навстречу. Привлеченный шумом схватки, он выполз из своей норы, любопытный, как младенец.
— Морской Волк! — крикнул он, вдруг увидев отца.
— Да, Сван. Я же сказал тебе, что мы еще увидимся. Надеюсь, ты помнишь, что я обещал забрать у тебя браслеты Ранда Ларсена, — и вот я пришел за ними.
Сван Виг побледнел, как смерть. Он понял, что его время пришло, но все никак не мог стереть с лица блудливую усмешку.
— Эге, Морской Волк! Ты всегда умудряешься найти себе рабынь погаже! Но уж хуже твоей вонючей скоттки, с которой ты смешал свою кровь, и придумать нельзя! — рассмеялся он. Услышав такие слова, я, как стрела, метнулся к негодяю.
— Остановись, Энгус! — приказал отец. — Сван мой. И только я снесу с плеч его поганую голову.
— Ха-ха-ха, но пока я все еще жив, Морской Волк. А ты не первый, кто хотел снести мою голову, и ты будешь не последним, кто в погоне за ней потеряет свою, — начал угрожать отцу Сван.
Волк вытащил меч и медленно сделал шаг к Свану.
— А когда я покончу с тобой, — зашипел предатель, — я по капле выпущу кровь из твоего сына. У щенка хороший вкус. Осбурга оказалась воистину лакомым кусочком. Слышишь, ты, я получил немало удовольствия от твоей девочки, а потом получил за нее немало денег!
Эти слова поразили меня в самое сердце. Осбурга исчезла действительно одновременно со Сваном, и теперь все стало ясно: это он украл ее. Украл, насладился и продал. Морской Волк знал, что девушка стала для меня большим, чем просто военная добыча. Он видел, как ее исчезновение расстроило меня. Тут Сван тоже достал меч и сошел с крыльца. Он был заметно пьян, и это вдруг смутило отца. Он заглянул прямо в глаза юту, и тот задрожал, ощутив в этом взгляде дуновение валькирий. Волосы его зашевелились и поднялись дыбом. Он понял, что час смерти настал. Но все же он стал защищаться, подставляя под удары отца щит, который, впрочем, был быстро разбит. Тогда он притворился усталым и не способным ни на что, надеясь, что отец станет сражаться более беспечно. Но Волк разглядел эту ловушку и удвоил внимание. Будучи трусом, Сван, однако, прекрасно владел мечом и ловко отражал отцовские удары. Бой продолжался. Конечно, все преимущества были на стороне отца, но Сван защищался довольно удачно. И все же через некоторое время рус начал выказывать признаки настоящей усталости, что позволило Волку использовать слабость противника и обрушить на него целый град ударов. Одним из них Сван оказался ранен — и таким образом предатель попал в полное распоряжение отца. Морской Волк на мгновение остановился и снова посмотрел в глаза руса. Тот вернул взгляд, но связь между двумя противниками была рассечена лезвием отцовского меча. Она длилась всего несколько секунд, и затем… голова Свана упала на землю с глухим стуком, прозвучавшим в ушах отца божественной музыкой.
Два дня спустя был устроен очередной пир. Айвар, Хальфдан и остальные ярлы всячески старались ублаготворить Асготра и его воинов, стремясь отвлечь их внимание от настоящей причины, которая привела русов в Британию. Мы с Сагартом тоже присутствовали и следили за каждым движением Айвара и Хальфдана. Пир начался уже давно, и все разговаривали громкими пьяными голосами, стараясь перекричать друг друга. Но вот неожиданно, когда никто не мог ничего даже подозревать, в зале появился Морской Волк в сопровождении Ротгера и Хагарта. Волк вошел резко, прервав разом все разговоры, остановился и швырнул прямо по накрытому столу голову Свана Вига.
— Асготр, можешь считать это подарком русам и королю Рюрику, — громко сказал он. — Сван был подлецом и трусом, который не заслужил жизни воина.
Гробовая тишина повисла в зале. Айвар и Хальфдан обменялись удивленными взглядами, все остальные ярлы тоже едва не раскрыли рты. Только на лицах воинов Ранда Ларсена появились улыбки. Первым тишину нарушил Асготр.
— Сван?! — пробормотал он, не веря своим пьяным глазам.
— В нашем войске у него были союзники, причем из самых сильнейших, — спокойно ответил Морской Волк, глядя прямо в глаза Айвару. — Но теперь это уже не имеет значения, — добавил он, по-прежнему не сводя глаз с норманна. — Он заплатил свой долг, и теперь я могу спокойно надеть браслеты Ранда Ларсена.
Ярл русов из этих слов понял лишь то, что проклятый Сван успел нажить себе врагов и в стане викингов.
— Я чрезвычайно признателен тебе, Морской Волк, — качнулся он. — Я и мои люди высоко ценим твой замечательный поступок и предлагаем тебе вечный союз короля Рюрика.
Слова руса крайне насторожили Айвара и Хальфдана, и отец это заметил. Он знал, что поймал братьев, и что они неизбежно отомстят ему. В принципе, у них имелось две возможности избежать войны с могущественным конунгом русов: попытаться выразить свой нейтралитет, не обратив внимания на поступок Морского Волка, и тем самым дать понять, что они не имели к укрывательству Свана никакого отношения, — или устранить нас, людей из Кайта, а также наших союзников — вестфолдов и русов. Морской Волк был почти уверен, что они выберут первый вариант, и, действительно, поначалу они так и сделали, всячески выказывая свое удовлетворение, что король Рюрик добился того, чего так давно хотел. Однако закончилось все совершенно по-иному. И хотя отец наблюдал за братьями во все глаза, их злодейство оказалось худшим, чем мог предположить даже его могучий ум. Оно обрушилось на нас, даже не подозревавших о возможности такого грязного предательства, столь быстро и с такой страшной силой, как поражает человека удар молнии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});