— Она не замужем?
— Разведена. Ее муж и слышать не хотел о том, что его сын — гей. Но я не удивлюсь, если Элизабет вновь попытает счастья. Билл — удивительный человек, и у них много общего. Его сын, кстати, тоже умер молодым. Он брал очередную высоту, Эверест манил парня с детства. И тут эта лавина!..
Роберт был глубоко тронут ее рассказом. Джудит могла быть грубой, эксцентричной, но в глубине души — трогательной и застенчивой, и остро чувствовала чужую боль.
— Ты умеешь танцевать танго? — вдруг спросил он ее.
— Конечно! — Джудит удивленно посмотрела на него. — Как и все.
— А я не умею. Ты меня не научишь?
— Это не танго. Это рок-н-ролл.
— Я знаю. — Он улыбнулся. — Ты не хочешь потанцевать?
Джудит опустила взгляд, затем снова посмотрела на Роберта.
— Ты меня приглашаешь?
— Да.
— Мы будем танцевать прямо перед всеми?
— Да.
— Ты знаешь, мы и так уже привлекаем внимание.
— Ну и что из этого? Давай, Джудит, пусть все увидят твое роскошное платье.
— Я и не думала, что ты его заметил, — произнесла она удивленно, когда Роберт вел ее на танцплощадку под задорную мелодию «Синих башмачков».
— О нет, как можно! Я его сразу оценил, оно великолепно!
Как же они танцевали! Страстно, раскованно, изящно. Каждое их движение говорило за них все, что они никак не могли доверить друг другу.
— На нас смотрят, — рассмеялась Джудит. — Завтра в городе начнут говорить, что Роберт Гордон забросил свою врачебную практику, чтобы открыть школу танцев вместе с этой ужасной Джудит Брайтон.
Она смеялась, и невозможно было не плениться ее живостью. Роберт столько раз заставлял ее плакать, давал повод сердиться. Джудит в ответ раздражала его своими выходками. Они могли ругаться друг с другом, но так и не научились вместе так открыто и самозабвенно отдаваться радости. Быстрые ритмы рок-н-ролльных мотивов сменились блюзом «Поцелуй в плывущей лодке». И когда Роберт обнял Джудит, она еще теснее прижалась к нему.
— А ты молодец, что подарил моей матери цветы! — шепнула она ему на ухо. — Маргарет без ума от них. И очень мило с твоей стороны, что принес Томасу книжки. Никто не спорит, жить в этом отеле — одно удовольствие. Но, хотя к Томасу и ходит преподаватель, мне кажется, что ему все же следует посещать обычную школу.
— Нужно, чтобы ты пустила здесь корни. У мальчика должен быть свой дом и друзья среди сверстников. Детям всегда комфортнее в обычных, домашних условиях.
Она освободилась от его объятий и вернулась к столу.
— Ты считаешь, что я о нем плохо забочусь?
— Нет, что ты! — Роберт обхватил ее за талию. — Просто я хотел предложить, выходи за меня, Джудит!
— Ох, Роберт…
— Джудит! — запах ее волос сводил его с ума. — Если бы мы дальше жили вместе так, как танцевали сегодня, то были бы непобедимой командой.
— О, если бы жить вместе было бы так же легко, как танцевать…
— Конечно, дорогая. Я всего лишь размечтался. — Он огляделся вокруг. — Что ж, если злые языки до этого шептались всего лишь о том, что мы в танце слишком прижимаемся друг к другу, то теперь у них будет больше тем для сплетен. Ну, так что, принимаешь мое предложение?
Она обернулась к нему.
— Только не сейчас, — ответила Джудит, хитро улыбнувшись. — Но я предлагаю тебе компромисс. Вот подыщу какой-нибудь домик для Томаса и моей мамы, там мы и подумаем над твоим предложением.
— А в нем для меня найдется комната? Или мне предстоит жить в гараже и появляться на улице лишь тогда, когда стемнеет, подобно рыси, беззвучно прокрадываясь в твое обиталище.
— Не волнуйся. У нас найдется комната и для тебя, но лишь в том случае, если у нас будут складываться нормальные отношения. А пока тебе придется оставаться на своем прежнем месте.
— Боже мой, если бы ты знала, как трудно ждать!
— Нам нужно получше узнать друг друга. А тебе — завоевать уважение Томаса. Пока это не будет достигнуто, мы не можем строить планы насчет брака. По этой же причине наши близкие отношения, как ты говоришь, подождут.
— Ужас, — пробормотал Роберт. — Я, должно быть, попал в монастырь.
— Это мои условия, — завершила разговор Джудит. — Принимай их или уходи.
9
Было позднее утро, когда она наконец появилась в своем номере.
— Я уже собиралась звонить в полицию, — сердито проворчала ее мать. — Всю ночь не сомкнула глаз, думала, где ты. Тебе повезло, что Томас все еще спит, иначе что бы я ему сказала?
— Если намекаешь на мое прошлое, мама, я не делала ничего такого, что было бы стыдно рассказать Томасу. Я даже собираюсь ему все объяснить, как только он проснется. А прежде мне хочется поведать кое-что тебе самой, только не волнуйся. Ты поправляешься, и я не хочу, чтобы у тебя возник рецидив.
— Похоже, тебе пора возвращаться в Бричстоун. — У Маргарет тревожно забилось сердце. — Да, понимаю, я теперь более-менее на ногах, и тебе нет больше смысла торчать возле больной старухи. Ты все равно должна была рано или поздно вернуться к себе, это всего лишь вопрос времени. Но, Джуди, с тобой я обрела новый смысл жизни, и мне будет очень нелегко с тобой расстаться.
— Ты ошибаешься. Мама, я вообще не собираюсь никуда переезжать. Просто хочу поговорить с тобой о Роберте.
— А что с ним? — удивленно спросила Маргарет. — Он влюблен в тебя? Да? Или хочет, чтобы ты осталась здесь?
— Да, но не потому, что любит меня.
— А-а, — задумчиво протянула Маргарет, — Доктор Гордон не хочет, чтобы я оставалась одна. Так? Он боится, что стоит тебе уехать, как его беспокойная пациентка опять впадет в депрессию. Деточка, если тебя только это держит, то…
— Нет, — оборвала ее Джудит. Она пыталась подыскать нужные слова, чтобы новость не слишком шокировала Маргарет. Роберт был для нее живым богом. Мать обожала его не только за то, что он поставил ее на ноги, но и за налаживание добрых отношений между ней и дочерью. И слова о том, что Роберт не всегда был образцом для подражания, могли быть ею не слишком тепло восприняты.
Какие подобрать слова и как их произнести? У Джудит не было достаточно времени, чтобы решить этот вопрос.
— Роберт — отец Томаса, — наконец решилась произнести она. — И он хочет, чтобы мальчик знал об этом. А ты будь спокойна: если я и решу куда-нибудь переехать, то только вместе с тобой. Я тебя больше никогда не брошу.
Она надеялась, что последняя фраза хоть немного смягчит эффект разорвавшейся бомбы, который произвела первая новость. Но Маргарет так и осталась сидеть с открытым ртом.
— Доктор Гордон — отец Томаса? — мать с трудом могла переварить услышанное. — Я не верю этому! Он кажется таким порядочным человеком.