Читать интересную книгу Капитан и Враг - Грэм Грин

– Садитесь, пожалуйста, мистер Бэкстер, – сказал он. – Мы немного беспокоимся по поводу мистера Смита – его неожиданного отсутствия. Он должен был выполнить для нас одну небольшую работу и вдруг взял и исчез, словно растворился в воздухе. – Он слегка закашлялся, что было очень вовремя и помогло мне промолчать. – Мы, конечно, знаем, что вы дружите с мистером Квигли. – Слово «мы» в его устах, казалось, охватывало всю национальную гвардию, и я на секунду удивился, зачем им понадобилось вести наблюдение за каким-то маленьким иностранцем, но тут я вспомнил про Пабло. Конечно же, он обо всем докладывал. Я сказал:

– Ну, не очень-то дружу.

Полковник сказал:

– Мистер Квигли – прекрасный журналист, и, поскольку он работает в газете гринго [презрительное прозвище американцев в Латинской Америке], у него есть источники информации, закрытые для нас. Мы подумали: может быть, он сказал вам что-то, что могло бы послужить указанием… Нам крайне необходимо узнать о мистере Смите.

Я подумал про письмо, но, следуя инструкции мистера Квигли, сказал:

– У меня никаких данных нет.

– Вас обоих видели вчера утром в отеле «Континенталь», и мы решили, что вы хотели встретиться с вашим отцом. Мы подумали, возможно, он сказал вам что-то…

Я не стал восполнять пробел в их информации о моих отношениях с Капитаном и сказал:

– Ни слова. Его в отеле уже не было. Он исчез.

– Да, да, исчез, нам это известно, и самолет его тоже исчез. Но я подумал, может быть, раньше он вам на что-то намекнул… уверяю вас, мы крайне обеспокоены – обеспокоены за его безопасность, мистер Бэкстер. – И, не поднимая глаз от бумаг, полковник произнес тихо, точно ему было совестно выдавать мне ценную информацию: – Люди видели, как он улетел, но не в том направлении.

– Не в том направлении?

– Не в том, в каком ему приказано было лететь.

Последовала долгая пауза – полковник Мартинес молча сидел, уставясь в свои бумаги. Я подумал: «Может, он тоже выбрал не то направление?»

Непонятность ситуации не давала мне покоя, и я попытался прояснить дело, задав вопрос, который даже для моих ушей прозвучал в этой тихой комнате до неприличия прямолинейно:

– А кто дал ему приказ? Вы или мистер Квигли?

Полковник Мартинес поднял глаза и издал легкий вздох, как человек, с чьих плеч свалилась необходимость соблюдать осторожность.

– Ах, да, мистер Квигли! Что, собственно, вы знаете о мистере Квигли?

– Я знаю, что он предложил мне работу.

– И вы собираетесь принять его предложение?

– Мистер Смит оставил мне письмо и чек. Он хочет, чтобы я немедленно возвращался домой.

– И вы поедете?

– Сначала я хочу рассказать ему о своих планах.

Полковник Мартинес сказал:

– Могу лишь надеяться, ради всех нас, что это окажется возможным.

Я совсем растерялся.

– Я что-то вас не понимаю, – сказал я Он что-ни будь натворил? Он в тюрьме?

– Безусловно, нет. Он же наш друг. Мы чрезвычайно высоко ценим все, что он делает для нас. Мы в нем нуждаемся. – Опять проклятое слово «нуждаемся».

– А при чем тут мистер Квигли?

– Ну, я не назвал бы мистера Квигли другом мистера Смита.

– Но, – я опять запнулся на этом имени, – но ведь мистер Смит послал мистера Квигли встретить меня, когда я прилетел.

– О, мы очень довольны тем, что мистер Смит поддерживает определенный контакт с мистером Квигли. Мы не говорим ничего плохого о мистере Квигли. Если вы решите работать для мистера Квигли – ваше дело, но, если это произойдет, мы, пожалуй, могли бы дать вам один маленький совет. А пока я советую вам подождать. Ничего не решайте: сначала поговорите – а мы надеемся, такой разговор состоится, – с вашим отцом.

Он прихлопнул бумаги на столе и поднялся с дружеской улыбкой, давая понять, что разговор – допрос? – окончен.

– Мы, конечно, сообщим вам, – сказал он, – как только получим какие-либо вести о вашем отце.

Но о случившемся мне сообщил не полковник Мартинес. Мне сообщил об этом через два часа – или, как он, несомненно, сказал бы, через два часа двенадцать минут – мистер Квигли. Я вернулся в гостиницу, в номер Капитана, так как идти мне было больше некуда. Прилег на диван, но заснуть не мог. Оставалось лишь думать – и как же усиленно я думал, как снова и снова все переворачивал в своем встревоженном и смятенном мозгу. Такое было впечатление, точно я держал кулаки, помогая наматывать шерсть, как это часто делал мальчишкой для Лайзы, а потом вдруг неосторожно дернулся и все нитки перепутались.

Почему их так тревожит исчезновение Капитана – ведь он исчез всего несколько часов тому назад? Разве вся его жизнь не состояла из исчезновений, начиная с того первого раза, когда он исчез из немецкого концентрационного лагеря и его отсутствие было обнаружено охранниками, – если то, что он рассказывал мне, было правдой? А может быть, мистер Квигли и полковник Мартинес опасались предательства со стороны Капитана, но разве вся его жизнь не была полна предательства? Он делал вид, что любит Лайзу, и, однако же, то и дело бросал ее по причинам, которые никогда не трудился объяснить. Кто был этот Сомоса, про которого говорил полковник Мартинес, и кто такие сандинисты? Я достаточно хорошо понимал, что был фантастически невежествен, понятия не имел о том, что происходило в этих неведомых мне районах земного шара. Как журналист я был знаком лишь с небольшой частью территории Англии. Только однажды я отправился по заданию в столь дальние края, как Ипсвич, чтобы размотать странную и довольно комичную историю об одном воре. Капитан ведь тоже был вором. Мысли мои перескакивали с одного на другое, и нити все больше запутывались. А Квигли? Кто такой Квигли? И что такое Квигли?

И вот, как раз когда я задался этими вопросами, на которые труднее всего было найти ответ, раздался телефонный звонок. Я знал заранее, что произнесет голос на том конце провода (а это будет кодовое слово «Фред»), поэтому не снимал трубки – телефон звонил и звонил. В известном смысле этот звук принес мне облегчение: вопросы перестали одолевать меня и нитки свалились с моих запястий.

Наконец телефон перестал звонить, и вскоре, как я и ожидал, раздался стук в дверь. Я чувствовал, что обязан ее открыть, ну и на пороге, конечно, стоял мистер Квигли.

– Я звонил снизу. Мне сказали, что вы на месте. Почему вы не отвечали?

– Я был занят размышлениями, мистер Квигли. Или мне следует называть вас Фредом?

– Не до шуток, Джим. Я принес новость, скверную новость. Ваш отец – извините, я хотел сказать: мистер Смит – погиб.

В мозгу у меня мелькнуло, что мистер Квигли по крайней мере не тянул время, как это делал я, когда Капитан заговаривал со мной о Лайзе. И я был благодарен за это мистеру Квигли. Это как-то сразу разрядило атмосферу. И мне не надо было изображать горе, которого я не чувствовал.

– Вы уверены? Полковник Мартинес сказал, что сообщит мне, как только что-либо о нем узнает.

– Ах, так он, значит, еще ничего не слыхал. Видите ли, мистер Смит вылетел не в том направлении. – Те же слова употребил и полковник Мартинес.

– Вы хотите сказать, что, если бы он вылетел в нужном направлении…

– Полковник Мартинес знал бы, где он находится, и мистер Смит был бы жив.

– А какое это «не то направление»?

– Равносильное самоубийству. Он, должно быть, знал, что едва ли вернется. Я думаю, он и не хотел возвращаться. Хотел только помочь своим друзьям и погибнуть.

– Какая же это помощь друзьям?

– Так ведь, погибая сам, он при этом убил бы Сомосу.

– Сомосу?

Неужели я так и останусь чужаком в этой части света, где я не способен запомнить даже имена?

– О, президент Сомоса остался жив – к радости моих друзей.

Вот, подумал я, все и кончено – и наши ссоры, и его жизнь.

А мистер Квигли тем временем продолжал:

– С нашей стороны ему ничего не грозило. Мы хотели, чтобы он был жив. Хотя бы для того, чтобы знать, где именно он сбрасывает оружие.

– Что все-таки вы имеете в виду, когда говорите – «не то направление»? Как он погиб?

– Его самолет разбился возле бункера в Манагуа, где последнее время ночует Сомоса. Самолет, по-видимому, был до отказа набит взрывчаткой, но Капитан ничего не достиг – только сам погиб да выбил несколько окон в отеле «Интерконтиненталь», что стоит через дорогу. Никто больше не пострадал – только он.

– О нет, он не пострадал, – сказал я. – Он избавился от меня, от Лайзы и от всех остальных.

– Остальных?

– От всех, кто нуждался в нем.

– Его смерть – это утрата. Он даже нам был немного полезен. Ну а вы что теперь намерены делать… Джим? – Он помедлил, прежде чем назвать меня по имени.

– Он оставил мне достаточно денег, чтобы я мог вернуться домой.

– И вы поедете?

– У меня же нет дома. – Я произнес эту фразу не потому, что хотел, чтобы меня пожалели, – это была простая констатация факта. Я был словно человек без паспорта, с одним видом на жительство.