«Гуттаперчевое лицо», «маска на все случаи жизни», «неповторимая личина» – какие только не пытались критики подобрать слова и выражения, чтобы объяснить этот феномен – актер Владимир Басов. Его характерное лицо, выразительная мимика и пластика «без костей», четкая акцентированная речь, неподражаемая улыбка делали любое его появление на экране заметным и запоминающимся. Его сравнивали с Бурвилем и Сергеем Филипповым. Но это сопоставление – поверхностное, внешнее. И когда в популярной в наши дни телевизионной передаче показали «двойной портрет» Басова и Филиппова, стало очевидно – они совершенно разные! Филиппов – художник резкий, силуэтно очерченный, живая карикатура, а у Басова – лиричный взгляд и проникающие в душу глаза.
Сочетание именно этих качеств – внешней «клоунады» и внутреннего лиризма – было нужно Георгию Данелии, чтобы навязываемый ему эпизод не превратился в обличительную сатиру, разрушив удивительную весеннюю атмосферу картины. И Данелия позвал Басова, который в этот момент клеил «Тишину» в монтажной, – упросил, уговорил, убедил. Увел за собой в павильон, и требуемый эпизод сняли в тот же день буквально за несколько часов. А в «Я шагаю по Москве» появился еще один замечательный персонаж.
Помните, Володя Ермаков, молодой человек, начинающий литератор, приехавший в столицу издалека – с ударной комсомольской стройки где-то в Сибири, вместе с новым знакомым Николаем разыскивает в Москве известного писателя, которому он прежде посылал на рецензирование свои первые рассказы – пробу пера и таланта, и вот теперь пришел с уже напечатанным в журнале рассказом. Появившись в квартире мэтра, Володя и Колька застают его за странным занятием – «писатель», среднего роста худощавый человек со скульптурно-выразительным лицом, вдохновенно натирает полы своей просторной квартиры. В нем на первый взгляд ничто не выдает «работника умственного труда» – «писатель» одет по-домашнему, одна штанина брюк закатана почти до колена, рубашка навыпуск, швабра в руках. И при этом он еще и вполголоса напевает – весьма музыкально и артистично – «Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом».
Оказывается, так «хозяин» дома «отдыхает» от праведных литературных трудов, от забот о моральном благе общества. И, разобравшись, зачем пожаловали гости, он радушно принимает их в «своем» кабинете за письменным столом на фоне книжных полок с роскошными антикварными корешками и гипсовым бюстом иронично улыбающегося Вольтера. «Писатель» широким жестом приглашает оробевших от встречи с «мэтром» молодых людей присесть и читает им пространную и довольно язвительную лекцию о том, что хорошо в литературе и чего, по его мнению, начинающему писателю делать не стоит. Он профессиональным жестом перелистывает поданный ему Володей журнал и, не досмотрев, приступает к анализу: начинает говорить – прочувствованно, страстно, «самовозгораясь» на каждом слове.
Его речь пересыпана штампами, подобными «Если можешь не писать – не пиши», «Писатель должен глубоко проникать в жизнь», «Нравятся девочки, а литература – это искусство», произносимыми столь убедительно, что сомнений в искренности говорящего даже и не возникает. «Писатель» поучал ошеломленную молодежь с жаром настоящего борца с лакировкой и конъюнктурой, говорил уверенно и убежденно, используя весь арсенал словесной демагогии.
И лишь с приходом настоящего писателя, негромко наблюдающего за происходящим, становилось ясно, что перед героями фильма и зрителями – настоящий полотер. Но полотер с такой колоритной индивидуальностью, что по сравнению с ним действительный хозяин квартиры кажется скромным, обычным человеком с ничем не примечательной внешностью и манерами. Таким, каким, наверное, и должен был быть настоящий советский писатель – нормальный труженик литературного фронта.
Басову удалось создать образ исключительный и даже немного загадочный: глядя на то, как виртуозно импровизирует его герой, хотелось понять, почему человек со столь блестящим даром мистификатора и оратора работает полотером. Поначалу просто разыгрывая молодых людей, полотер постепенно входит во вкус куража, его заносит на виражах фантазии, и, кажется, в какой-то момент он и сам начинает верить в себя – великого писателя. Басов сумел избежать пошлости и, пародируя явление, оказался выше обычной сатиры. Его герой не вызывал раздражение и неприязнь, он был обаятелен даже в своем самодовольстве и наглости.
Роль, придуманная, что называется, на ходу, и сыгранная почти спонтанно, обратила на себя внимание и критиков, и зрителей и послужила началом нового витка в актерской карьере Владимира Басова. Георгий Данелия стал своего рода «крестным отцом» Басова-актера, хотя сам Басов время от времени до этого и всегда потом играл в собственных фильмах: поначалу характерные эпизоды, а потом – роли, уже ставшие нести важную психологическую нагрузку, – резонерские, настроенческие, существенные для понимания характера главного конфликта в картине.
Играть для Басова означало то же, что и снимать кино – он любил играть. Басов не приступал к работе с актерами, не сочинив предварительно, не проиграв для себя каждую роль. Для каждого персонажа он, буквально по Станиславскому, придумывал прошлое – биографию до момента появления героя в сюжете и мотивировку его участия в событиях, происходящих в фильме. Басов-режиссер никогда не переставал быть актером, находил невероятное количество штрихов, черт и деталей для всех героев картины и часто на репетициях проигрывал для участников съемок рисунок будущих ролей, «в лицах» изображая их мимику и манеру поведения.
«Тяга к игре, к представлению, жившая в нем еще с детства, не покорилась, казалось бы, всеобъемлющему увлечению режиссурой. Актерство в Басове вышло за рамки необходимого любому режиссеру навыка и стало свойством личности», – говорили о Басове коллеги, хорошо знавшие его творчество. Еще в институте молодые режиссеры приглашали своего самобытного однокурсника на роли в своих учебных спектаклях, и Басов всегда поражал окружающих остротой, разнообразием и блеском игры. Его однокурсница по объединенной актерско-режиссерской мастерской, актриса Нина Агапова вспоминала, что актерский талант Басова был очевиден уже на приемных экзаменах, где Басов с блеском читал «то ли речь Цицерона, то ли одну из опубликованных речей знаменитого российского адвоката Плевако».
До приглашения Георгия Данелии сняться в его картине «Я шагаю по Москве» Басов появился в небольшом эпизоде в собственном фильме «Школа мужества» и в эпизодах своих же «Тишины» и «Крушения эмирата».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});