нему голову:
- Они с нами. Вопрос возвращения будет решен на месте. Но не мной!
После такого лаконичного и не слишком ободряющего ответа более Хиннеган ничего спрашивать не решился. А вскоре их кэб продрался сквозь покрывавшую узкую загородную дорогу грязь и подковы коней зацокали по булыжнику оксфордских мостовых…
Еще возле входа в административный корпус университета можно было заметить признаки того, что происходит нечто неординарное. Небольшая площадь, обычно пустая и тихая, оказалась забитой повозками разнообразных типов. Тут теснились и обычные кэбы, и кареты с королевскими гербами на дверцах, и экипажи, украшенные золотым якорем на красном фоне, выдающим их принадлежность к Адмиралтейству. Бородатые кучера глухо переругивались, пытаясь пристроить свои повозки поближе к входу в здание. Остро воняло свежим навозом, многочисленные кучки которого уже густо усеивали площадь - пара растрепанных и шарахавшихся от лошадиных копыт дворников явно не справлялась с внезапно возникшей нагрузкой.
А вот внутри оказалось на удивление пусто. Лишь редкие солдаты занимали посты вдоль коридора. Видимо, всех сотрудников администрации попросили временно покинуть помещение. По крайней мере, Хиннеган, конвоируемый своими похитителями, по пути не заметил ни одного знакомого лица.
Крики, раздававшиеся из ректорского кабинета, стали слышны еще до того, как Стэнли и его узник достигли приемной, хотя дверь оказалась плотно заперта. Возле входа торчали два солдата в парадной форме, преграждавшие путь. Однако незаметный человечек в сером сюртуке, стоявший чуть поодаль, обменявшись со следователем взглядами, махнул рукой, после чего один из солдат тотчас открыл чавкнувшую защелкой створку и отошел в сторону, освобождая проход.
Генри застыл на месте, сразу же получив из образовавшегося проема оглушительный акустический удар, словно его вдруг огрели чем-то по голове. Но, подталкиваемый в спину инквизитором, неуверенно вошел внутрь. Ругань, едва слышимая при закрытых дверях, здесь достигала неимоверной громкости. В первый момент Хиннегану показалось, что все собравшиеся в кабинете два десятка человек одновременно орут друг на друга. Однако вскоре, протерев глаза, заслезившиеся от адовой концентрации табачного дыма, испускаемого почти каждым из присутствующих и заполонившего полностью запертое помещение, он различил, что спорят, собственно, всего три человека.
Первый, производивший шума более всех, нагло восседал на канцлерском кресле, водрузив на стол гигантские кулаки и время от времени грозно постукивая ими по полированной поверхности. Видимо, для придания убедительности собственным аргументам. Лицо его Генри было незнакомо, однако белоснежный, расшитый золотом мундир с роскошными эполетами свидетельствовал о том, что это шишка из Адмиралтейства. А тот факт, что орал он не просто на кого-то там, а на самого Симона Лоренте, кардинала-доминиканца и, по совместительству, генерального инквизитора Британии, портрет которого висел на стене кельи, где содержался Хиннеган, отчего тот спутать его ни с кем не мог, позволял заподозрить в шишке самого Верховного Лорда-Адмирала.
Генеральный инквизитор, стоявший напротив стола, несмотря на свой невинный вид благообразного старца, отнюдь не слушал со смирением высказываемые адмиралом, не стеснявшимся крепких "профессиональных" оборотов, претензии, а пытался активно возражать. Почти с такой же громкостью и почти в таких же выражениях. Однако на стороне адмирала время от времени выступал еще один седовласый господин в строгом черном сюртуке, восседавший рядом, в котором Генри узнал военного министра. Так что у инквизитора взять верх в этом состязании на громкость ругани шансов практически не было.
Еще среди присутствующих Хиннеган опознал лорда Литтона, главу Секретной Службы, с которым Виллейн познакомил его во время последнего визита к королю. И сейчас сам Джеймс, бодренький, как будто и не было недавнего ареста с рукоприкладством, тоже торчал рядом со своим начальником, подмигивая из-за его спины Генри. Ну и сам хозяин кабинета также присутствовал здесь, нагло оттесненный от собственного стола важными гостями и печально маячивший теперь где-то на периферии кабинета.
Остальных собравшихся Хиннеган не знал. Судя по выправке некоторых, они были военными, а вот те, в импозантных котелках и лоснящихся сюртуках дорогого сукна - явно представители промышленных кругов. Другие же наверняка составляли свиту генерального инквизитора. Видимо, собрались все заинтересованные в исследованиях стороны. Причем, как заинтересованные в их продолжении, так и в прекращении. Но все равно круг посвященных в тайну сильно расширился, что несколько напугало ученого. Значит ли это, что открытого скандала не избежать? И где, собственно, король?
Уши Генри, находившегося последние три дня в монастырской тиши, наконец, адаптировались к шуму, и он смог расслышать, о чем же спорят сановники. Суть претензий адмирала состояла в нежелании противной стороны допустить даже минимальный осмотр артефактов. Инквизиция требовала немедленно все уничтожить, ссылаясь на договоренность с королем:
- Я не позволю никому тут богохульствовать! - раскрасневшийся кардинал сумел, наконец, вклиниться в мимолетную паузу, наступившую в адмиральских излияниях. - Не может быть и речи ни о каком физическом контакте с богопротивным металлом!
- Вы это расскажите женам моих моряков, чьи мужья каждый день "контактируют" с этим вашим богопротивным металлом, падающим на них в виде японских снарядов! И поскорее, пока эти жены не стали вдовами! - взвился опять адмирал, почерпнув новые силы в короткой передышке.
- Молиться надо тщательнее! Или лучше готовить ваши экипажи! - зло парировал генеральный инквизитор.
- Что-о..? - лорд-адмирал, красный от возмущения, даже привстал.
На мгновение показалось, что дискуссия сейчас перейдет в фазу рукоприкладства, однако лорд Литтон поспешил разрядить обстановку:
- Господа, господа! Не понимаю, о чем вы спорите, ведь король уже принял решение! А вот, кстати, и наш исследователь! - глава Секретной Службы указал на Генри, отвлекая внимание участников конфликта друг от друга.
Действительно, все присутствующие, как по команде, повернулись в сторону двери. Хиннегану стало не по себе от подобного внимания, он почувствовал себя в шкуре диковинного зверя, выставленного в зоопарке. В кабинете воцарилось долгожданное молчание.
- Доктор Хиннеган весьма плохо выглядит! Что вы там делали с ним все это время? -