Читать интересную книгу Великий диктатор (СИ) - Alex Berest

И я нашёл очень интересную подборку видео в интернете — «Как это сделано». И стал пользоваться ею, давая ответ детям. Так и с этим «гофрокартоном». Дети спросили, а что это там посередине и я полез на ютуб. Посмотрели вместе ролик, а в нём был и способ производства. Если он уже известен, то ничем помочь этим фабрикантам я и не смогу. А вот если нет, то будет неплохой козырь.

- Первый лист ровный, на него кладут рейки, между ними промазывается клей. Сверху, еще один лист бумаги, его тоже прокладывают рейками, которые продавливают бумагу до клея на нижнем уровне. Вот так и образуются волны (wavy) рифления (grooved), - перешел он на английские термины. Слава Богу, что на таком уровне я английский знал. - Затем, опять клей и еще один слой картона. И всё это сдавливается прессом.

Его объяснения вышли чересчур эмоциональными, он размахивал руками, показывая, что и как делается. Мда, про такой способ изготовления гофрокартона я никогда и не слышал. Прям, каменный век какой-то. Ну, тогда точно мой способ должен им подойти.

- Надо ускорить производство, но сохранить эту волнообразную начинку между картонками? - спросил я для вида и для него же, запустил свою пятерню в волосы на затылке.

Мужик обреченно кивнул, видимо ни на что не надеясь. Леопольд Мехелин молча достал портсигар и закурил папиросу. Я же, стал нарезать круги на метровом пятачке, чесать затылок и бормотать:

- Волны, волны. Если их свернуть, то звезда. Точно! Звезда! Мне нужна бумага и карандаш, - обратился я к мужчинам. - Деда! Найди мне два-три круглых поленца без коры, - скомандовал я родственнику. - Для примера!

Дед аж крякнул от возмущения, но пошёл искать потребное мне, что-то бурча себе под нос. Фредрик Идестам достал из своего саквояжа пачку бумаги и несколько карандашей и разложил это всё по столу. Или он Кнут? Вроде так его представлял Мехелин, но потом, называл его Фредриком. Непонятно.

Я, прекратив нарезать круги, стянул с себя шубейку, кинув её на дедов стул и самовольно, без разрешения взрослых уселся к ним за стол. Притянул бумагу, карандаши и, выбрав самый мягкий, принялся рисовать.

Идестам, не дожидаясь результатов моих художеств, переместился на стуле ко мне поближе и потребовал:

- Объясняй, малыш.

- Большие длинные валы, вырезанные или отлитые как звёзды. Между ними проходит бумага, которая попадая между выступом и выемкой валов, превращается в волнистую. Снизу еще один вал. Полностью круглый, он наносит клей на верхушки волны. Затем, вот этот вал приклеивает эти рифления к простому картону, который протягивает следующий вал. А вот здесь клей наносится сверху, и приклеивается второй слой. Вот, как-то так.

- Я ничего не нашел подходящего, - дед вернулся злым и недовольным.

- Ничего не надо, херра Хухта. Я и так понял, без примера. Это же гениально! Я же сотни раз смотрел на все механизмы и не смог представить вот этого! Господин Хухта! Ваш внук — гений! - И он кинулся обнимать деда. Хорошо хоть не меня, как прошлым летом Мехелин.

- Гений, - полузадушенно просипел дед, пытаясь выбраться из объятий Идестама. - Но, что насчет процента? Вы же патентовать это будете? - не упустил своего дед.

- Это обговаривать надо, - сразу выпустил его из объятий радостный промышленник. - Нам надо срочно в Таммерфорс! Когда ближайший поезд, херра Хухта?

- А может, задержимся? Порыбачим? - подал голос Леопольд Мехелин.

- Нет, Лео! Я не выдержу! Этот метод нужно срочно обсудить с инженерами! Как? Как нам попасть в Улеаборг? Вы отвезёте нас, херра Хухта?

- Отвезу, конечно! Если через полчаса выедем, то как раз на вечерний «Шведский экспресс» из Торнио успеем. Сейчас Матти пошлю на телеграф, он отправит телеграмму на вокзал, чтобы вам купе забронировали.

Вот вам и благодарность за новую технологию, думал я, пока бежал на лыжах в село. Надеюсь, что хоть дед с них что-то вытрусит, да и они не забудут про больницу.

- Здрасти, дядя Обрам, - поприветствовал нашего телеграфиста. - Не знаете, наш Кауко на ключе? А то у меня к нему телеграмма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Привет, Матти. Да, твой брат час назад на смену заступил. Мы уже перекинулись парой телеграмм. Что у тебя там? Давай! - я протянул ему листок с текстом и купюру в десять марок, которую мне дал Мехелин.

Через десять минут, я получил распечатанный текст ответа и на сдачу девять марок и десять пенни в мою копилку. И рванул на тракт, чтобы успеть отдать ответ деду, который повезёт гостей в город, а по пути, надо думать, поторгуется с ними.

Успел, и даже половину дороги до дома прошёл до того как появились наши сани. Пока шёл, поедом себя ел за подсказку Леопольду Мехелину о торфе. Названная им фамилия инженера — Классон, была мне знакома. Знал я о нём. Вот ведь, собирался своей стране не навредить. А если этот Классон не вернётся в Россию, то не построит тепловую станцию на торфе и рабочий посёлок с названием Электропередача, который потом превратится в подмосковный город Электрогорск.

Результаты переговоров деда с промышленниками я узнал только на следующий день, когда дед стал выяснять у меня зачем мне понадобилась больница.

- Так я, вон, в два годика голову пробил. Ты сам говорил, что еле довезли. А если ещё кто пострадает? А тут рядом будет. Да и для отца полезно будет.

- Для отца? Для Матти? Что ты несёшь, мелочь беспузая? Или он болен?

- А ты не знал? Он тебе не говорил? Он же собирается участвовать в выборах Орднинга (староста), в этом июне. Вот и будет ему предвыборная помощь.

- Вы меня в могилу сведёте своими выходками! Что сын, что внук.

- Так все в тебя, - съехидничал я и ловко увернулся от дедова подзатыльника. - Расскажи лучше, о чём ты с вчерашними гостями договорился?

- Пф, всё тебе знать надо. Если бы не я, за так, за бесплатно отдал бы свою идею. Один процент с патента. Тебе. И тебе же один процент привилегированных акций Нокии. Ты теперь у меня фабрикант, - и он взъерошил мне шевелюру. - Твой метод, обещали назвать нашей фамилией. Гордись. Пойду твоего отца искать. Надо бы ему сказать, что он может перед выборами, больницу обещать односельчанам. Или сам ему скажешь?

- Не, не, деда. Иди. Скажи. У тебя лучше получится.

- О тож! Чтобы вы без меня делали, бездари?

…..

В марте из свежей, двухдневной давности прессы, мы узнали, что умер Захариус Топелиус. Мама тут же отправила телеграмму в столицу с соболезнованиями его дочери, Еве Акки.

А у меня наступил период сомнений и метаний. Когда я вспомнил процесс получения гофрокартона, то вспомнились и другие видео, просмотренные с детьми. И, в первую очередь, о истории и изготовлении канцелярских кнопок и скрепок. Оказалось, что их ещё нет. И никто их не запатентует, ещё, как минимум, три или пять лет.

Следующим моим изобретательским проектом, до приезда господ из Нокии, был паровой двигатель Стирлинга в виде конструктора. Его презентация деду открывала бы мне возможность по улучшению парового дровокола. Ну, я так думал. Теперь же пришлось срочно бросить все силы на создание скрепок и кнопок.

И если скрепка из мягкой медной проволоки у меня получилась быстро, то с кнопками я изрядно намучился. Для того чтобы подойти к деду и объяснить, нужны были образцы. А вот с ними были проблемы. Сначала искал подходящую трубку, затем мучился с заточкой кромки этой трубки для изготовления круглых заготовок из жести. Про получение мной треугольного острия подручными средствами можно было, наверное, написать отдельную книгу. С этой, казалось бы мизерной, проблемой, особенно когда помнишь кадры получения кнопки при помощи пресса, я справился лишь к концу весны. И только тогда я и пошёл со своими «изобретениями» к деду.

Глава 14

- Теперь я буду диктатором! Я взрослее, сильнее и лучше! - заявил мне и всей нашей компании Андреас Викстрём, мой племянник из Улеаборга.

В этом году племянников сплавили к нам сразу по двум причинам. Главной была беременность их матери, руовы Ингегерды Викстрём. Там как раз был последний месяц беременности, и шумных мальчишек отправили к нам. Тем более, что они и сами просились. Привёз их из города дед Кауко уже почти ночью. А так как эти городские сони долго дрыхли, а бабуля не позволила мне их разбудить, то и увиделись мы только тогда, когда они выползли из дома.