Читать интересную книгу Комическая фантазия (Сбоник пьес) - Григорий Горин

Мюнхгаузен. Подлец! За это бог не пустит его в рай! Ему же хуже!

Марта. Прости меня, Карл, я знаю, ты не любишь чужих советов… Но может быть, ты что-то делаешь не так?! А? Может, этот разговор с пастором надо было вести как-то иначе?

Мюнхгаузен. Ну, не меняться же мне из-за каждого идиота?!

Марта. Не насовсем!.. На время! Притвориться! Стать таким, как все…

Мюнхгаузен. Как все?! Что ты говоришь?.. Как все… Не двигать время, не жить в прошлом и будущем, не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов?.. Да никогда! Что я — ненормальный?

Марта. Но ради меня…

Мюнхгаузен. Именно ради тебя! Если я стану таким, как все, ты же меня разлюбишь!

Марта (неуверенно). Не знаю…

Мюнхгаузен. Знаешь! И хватит об этом… Ужин на столе.

Марта. Нет, милый, что-то не хочется. Я устала. Пойду прилягу.

Мюнхгаузен. Хорошо, дорогая. Поспи. Сейчас я сделаю ночь. (Подходит к часам, переставляет стрелки на двенадцать.) Так?

Марта. Да, спасибо, милый. (Уходит.)

Мюнхгаузен садится за клавесин, задумчиво бренчит по клавишам. Входит Томас с подносом.

Томас (громко). Господин барон…

Мюнхгаузен. Тс-с-с!.. Что ты орешь ночью?

Томас (шепотом). Я хотел сказать: утка готова.

Мюнхгаузен (шепотом). Отпусти ее! Пусть летает!..

Томас. Слушаюсь! (Подходит к окну, выбрасывает утку.)

Слышно хлопанье крыльев. Часы бьют двенадцать раз, и наступает темнота.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Дом баронессы Якобины фон Мюнхгаузен. Богатая обстановка. На стенах многочисленные портреты предков. Последний из портретов завешен черной вуалью.

Сидя в кресле, Баронесса слушает рассказ господина фон Рамкопфа мужчины средних лет в парике и с забинтованным лбом.

Ее сын Феофил фон Мюнхгаузен — молодой человек в форме корнета — нервно ходит по комнате.

Рамкопф (заканчивая рассказ) …Он так и сказал «Отпустите ее, пусть летает!»

Баронесса. А дальше?

Рамкопф. Дальше стало темно, и мне на голову вылили жаркое.

Феофил. Ужасно! Ужасно! До чего мы докатились — дворянин подслушивает под окнами.

Рамкопф. Во-первых, я не подслушивал, а случайно услышал этот разговор. Во-вторых, баронесса, вы же сами просили…

Баронесса. Конечно. (Сыну.) Фео, немедленно извинись! Господин Рамкопф ради нас рисковал собой, даже пострадал… (Целует Рамкопфа в лоб, морщится.) Вам надо сменить повязку, Генрих, — эта пропахла луком…

Феофил (подходит к Рамкопфу). Извините, господин Рамкопф! (Протягивает руку, тот нехотя пожимает.) Я сам не понимаю, что говорю… Нервы! Господи, когда же наступит конец этому кошмару?! Неужели ничего нельзя сделать?

Баронесса. Скоро вернется бургомистр и скажет, что решили в Ганновере.

Феофил. Что могут решить чиновники, мама? Пока мы ищем защиты у закона, он, в конце концов, обвенчается с этой девкой. Надо действовать! Немедленно! Господин Рамкопф, вы друг нашей семьи, вы трогательно о нас заботитесь, сделайте же еще один шаг.

Рамкопф. Все, что от меня зависит!

Феофил. Вызовите его на дуэль!

Рамкопф (испуганно). Нет! Ни в коем случае… Во-первых, он меня убьет, во-вторых…

Баронесса (перебивая). Этого достаточно! (Сыну.) Побойся бога, Фео! Речь все-таки идет о твоем отце.

Феофил. Мама, не напоминай, пожалуйста!.. Все мои несчастья только от этого… Мне уже девятнадцать, а я всего лишь корнет, и никакой перспективы… Даже на маневры меня не допустили. Полковник заявил, что он отказывается принимать донесения от барона Мюнхгаузена… Когда на поверке выкрикивают мою фамилию, солдаты кусают губы, чтоб не расхохотаться!

Баронесса. Бедный мальчик! И все-таки ты можешь с гордостью носить свою фамилию, она — одна из самых древних в Германии. (Указывая на портреты.) Вот твои предки: рыцари крестовых походов, гофмаршал его величества…

Феофил. И наконец, этот! (Подходит к последней картине, срывает вуаль с портрета смотрит улыбающийся Мюнхгаузен, поднимающий себя за волосы из болота.) Почему ты не выкинешь эту мазню?

Баронесса. Чем она тебе мешает?

Феофил. Она меня бесит! (Хватается за шпагу.) Изрубить бы ее на куски!

Баронесса (испуганно). Не смей!.. Он утверждает, что это — работа Рембрандта.

Феофил. Чушь собачья!

Баронесса. Разумеется!.. Но аукционеры предлагают за нее десять тысяч.

Рамкопф. Так продайте.

Баронесса. Продать — значит признать, что это правда. (Закрывает картину вуалью.) Успокойся, Фео!

Входит Бургомистр. На нем дорожный костюм, он только что вернулся из Ганновера.

Бургомистр. Добрый вечер, господа! (Целует руку Баронессе.) Вы, как всегда, очаровательны! (Пожимает руку Рамкопфу.) Видел вашу новую карету, Рамкопф: красное дерево, синий бархат — бездна вкуса! (Кивнув Феофилу.) Как дела, корнет?.. Вижу, что хорошо!

Баронесса (мрачно). Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью.

Бургомистр. Ну почему?.. Все не так плохо, господа, все не так плохо… Я имел долгую беседу с судьей Ганновера, а тот имел долгую беседу с епископом, а тот тоже имел предварительную беседу с каким-то очень важным лицом…

Феофил (мрачно). Вероятно, с богом?

Баронесса (сердито). Фео!..

Бургомистр. Да, мой друг, может быть, может быть…

Рамкопф. Ну и что они все решили?

Бургомистр. Судья считает, что, к сожалению, пока нет достаточных оснований для конфискации поместья барона и передачи его под опеку наследника.

Рамкопф. Нет оснований? Человек разрушил семью, выгнал жену с ребенком!

Бургомистр. Насколько я знаю, они сами ушли.

Баронесса. Да! Но кто может жить с таким человеком?

Бургомистр. Видите, фрау Марта — может…

Рамкопф. Но ведь это — любовница! Господа, давайте уточним! Имеешь любовницу — на здоровье! Все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтобы на них женились. Это аморально!

Бургомистр. Вот тут-то мы и подошли к самому печальному сообщению: его величество герцог удовлетворил прошение барона о разводе.

Баронесса (упавшим голосом). Не может быть!

Бургомистр. К сожалению! Последнюю неделю его величество находился в некоторой конфронтации с ее величеством… Говорят, она его застукала с какой-то фрейлиной, и это было нечто ужасное… (Делает многозначительный жест.) Будучи в некотором возбуждении, герцог подписал несколько прошений о разводах со словами: «На волю! Всех — на волю!..» Теперь, если духовная консистория утвердит это решение, барон может жениться во второй раз…

Феофил. Так! Доигрались! (Рамкопфу.) Вы по-прежнему отказываетесь от дуэли?

Рамкопф. Да подождите, Феофил!

Феофил. Ждать больше нельзя! Если вы отказываетесь, я сам его вызову. Вы будете моим секундантом.

Рамкопф. Ни в коем случае!

Феофил. Почему?

Рамкопф. Во-первых, он убьет и секунданта, во-вторых…

Баронесса (властно). Прекратите! (Бургомистру.) Он не имеет права жениться. Сумасшедшим нельзя жениться! Это противозаконно. И вы как бургомистр обязаны это запретить!

Бургомистр, Баронесса, понимаю ваш гнев, но что я могу сделать? Объявить человека сумасшедшим довольно трудно. Надо иметь веские доводы.

Рамкопф. Хорошо! Сейчас я вам прочту один документ, и вы честно скажете, составлен ли он человеком в здравом рассудке или нет? (Достает из кармана бумагу.) Это я стащил в доме барона…

Феофил. Ужасно! До чего мы докатились: дворянин стащил бумажку!

Рамкопф (нервно). Да помолчите вы, наконец! Какое нетерпение… Вылитый отец!.. Итак!.. (Читает.) «Распорядок Дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на тридцатое мая тысяча семьсот семьдесят шестого года…»

Бургомистр. Любопытно!

Рамкопф. Весьма!.. (Читает.) «Подъем — шесть часов утра!» (Многозначительный взгляд в сторону Бургомистра.)

Бургомистр. Ненаказуемо!

Рамкопф. Ну, знаете ли…

Бургомистр. Нет, я согласен, вставать в такую рань для людей нашего круга противоестественно, но…

Баронесса. Читайте дальше, Генрих!

Рамкопф (читает). «Семь часов утра — разгон облаков, установление хорошей погоды…» Что вы на это скажете?

Бургомистр. Дайте-ка… (Берет бумагу.) Действительно — «разгон облаков»… (Взглянув в окно.) И как назло, сегодня чистое небо…

Феофил. Вы хотите сказать, что это его заслуга?

Бургомистр. Я ничего не хочу сказать, Феофил! Я просто отмечаю, что сегодня — великолепный день. У меня нет никаких оснований утверждать, что он разогнал облака, но и говорить, что он НЕ разогнал облака, значит противоречить тому, что видишь.

Баронесса. Вы смеетесь над нами?

Бургомистр. Что вы, баронесса?! Я всецело на вашей стороне. Просто мне кажется, что такая экспроприация барона вряд ли удастся… Человек с его послужным списком, его заслугами перед отечеством… Не думаю, чтоб герцог на это согласился!.. Поэтому, может быть, лучше не устраивать скандалов и согласиться на развод?!