Лиса остановилась, встала обеими ногами поперёк трамвайной рельсины и, осторожно балансируя, уставилась на Армена. Всё время, пока тот говорил, она так и смотрела на него — с каменным выражением лица, холодно и без улыбки. Ей очень хотелось уйти, но она не знала, как это сделать. И ещё… она страшно волновалась, что их могут увидеть вместе!
— Ты что-то хотел, Армен?.. — в конце концов, перебила она его.
Тот явно не ожидал этого вопроса и того, что его могут прервать, когда не рассказано ещё и половины, и замолк, замер с изумлённо раскрытым ртом. А потом вдруг покраснел, окончательно смутившись, и выдал и вовсе неожиданное:
— Э-э-э-эээ… А можно, я э… тебя поцелую?
— Что?.. — Лиса внимательно посмотрела на его губы, мысленно представив — каково это целоваться с таким носом, и, неожиданно для себя, зашлась в истерическом, нервном приступе смеха.
Смеялась она долго. Неприятно и некрасиво, прекрасно понимая, что своим смехом унижает человека, но ничего не могла с собой поделать. Отсмеявшись, бросила короткое «Пока!» и прытко побежала домой. Опомнившись, Армен что-то закричал ей вслед, что-то гневное и обидное, но она лишь ускорила шаг и, в конце концов, побежала. Бежала и радовалась наступившему избавлению, смахивая на ходу обидные слёзы, подступившие уже после финала этой глупой и никчемной истории.
В школе, наткнувшись на злой взгляд непривычно молчаливой Анаиды, Лиса ответила ей таким же злым взглядом. И тоже молча.
Азербайджанская ССР, г. Баку. Конец апреля 1988 года, суббота, квартира Ходжаевых— Эх, Анаидка… Мы тебе говорили, что ты дура?.. Говорили! И правильно говорили! — Юлька смотрела тяжело и пристально. Негодующе смотрела. — Ты Армена с ней познакомила?
— Познакомила…
— Они встречались?
— Встречались…
— Он про погоду с ней говорил?
— Говорил…
— И про музыку рассказывал?
— Рассказывал…
— А целоваться пробовал?
— Пробовал…
— И?!..
— И ничего не получилось…
— Почему?
— Она не захотела…
— Иди ты, какая недотрога!.. Может, он что-то не так делал?
— Не знаю…
— Он цветы ей подарил?
— Нет…
— Почему?
— Говорит, забыл…
— А в кино водил?
— Нет… Он заговорился и про билеты тоже забыл…
Юлька поперхнулась и вытаращила глаза:
— А голову свою он не забыл?.. Музыкантишка!.. Он что, прямо на набережной при всех полез к ней целоваться?.. Не мог до кинотеатра дотерпеть? В темноте, когда его носа не будет видно, у него были шансы, а так… Он у тебя не дурак?
— Так получилось… — виновато шмыгнула носом Анаида.
— А ты чего улыбаешься? Чего улыбаешься, спрашиваю? — Юлька, по-видимому устав отчитывать Анаиду, переключилась на Инку. — Ты обещала познакомить её с каким-то красавчиком? Обещала? Говорила, что есть у тебя такой на примете? Ильгар, да? Познакомила?
— Познакомила… — виновато вздохнула Инка. — Только…
— Что «только»?.. Они друг другу не понравились?
— Почему «не понравились»? Понравилась…
— И?!..
— И она сбежала… На свидание…
— И ты это допустила?
— А что я могла сделать?.. Дверь держать, что ли? Эта чумная в окно выпрыгнула бы! От неё чего угодно можно ждать!
— Значит, они всё таки встретились… Это плохо.
— Не встретились. Я вчера по телефону узнала… Она почти на два часа на свидание опоздала. И теперь он ей больше не звонит.
— Уже лучше… Тогда скажи Ильгару, пусть он ей позвонит. Немедленно! И пригласит куда-нибудь. В кино или в театр. Скажи ему, что она рассталась со своим парнем, и теперь самое время быть поактивнее. Пока она сама к Саше в училище не собралась.
— А если опять не получится? — обречённо вздохнула Анаида.
— Не получится это — ещё что-нибудь придумаем! Есть у меня один план…
— Какой план?..
— Коварный!!!
Азербайджанская ССР, г. Баку. Май 1988 года. Бакинское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета Азербайджанской ССРВо вторник позвонила Юлька и предложила сходить на танцы в военное училище. Причём, сходить в ближайшие выходные, не откладывая это дело в долгий ящик. В субботу.
«В училище? — испугалась неожиданному совпадению Лиса. — В субботу…»
Ей позарез надо было в училище, и Юлькино предложение оказалось как нельзя кстати. Хотя и пугало. Она не имела ни малейшего понятия, ни как выглядит само училище, ни что там внутри него происходит. Идти туда, даже в компании, было страшно. Идти одной — страшно вдвойне! Дело в том, что на танцы в училище ходили только самые отчаянные. Как правило, это были девочки постарше — уже где-то работавшие или учившиеся. Пойти на танцы, ещё не закончив школу, было немыслимо. Про таких оторв говорили оглядываясь, округлив глаза и шёпотом.
Однако, несмотря на разговоры, отчаянные головы всё же находились. Лису уже несколько раз агитировали туда сходить, обещая, что никто и ничего не узнает, но она не решалась. Да и никогда бы не смогла решиться — даже если бы очень захотела. Там был Армен, и он мог решить, что она пришла из-за него. И вообще — как на такое можно решиться? Никак и никогда!!!
«В субботу!.. В училище!..» — сказала она себе и тут же согласилась.
Проговорив с подругой «для приличия» ещё с полчасика, они условились встретиться в субботу перед самым началом танцев у крыльца училищного КПП.
Главное было решено, но до субботы оставались ещё три долгих дня, которые надо было как-то прожить.
* * *
Суббота.
Кто-то, подошедший совершенно неслышно, коснулся её руки.
Прикосновение было настолько неожиданным, что Лиса вздрогнула.
— Вы на танцы, девушка? — поинтересовался молоденький курсант. На вид — почти её ровесник.
— Да, но… Я подружку жду… — смутилась Лиса.
— Давно ждёте?
— Давно… Хотя, не очень.
— Не пришла, значит?
— Пока нет… Даже не знаю, что там у неё случилось…
— А вы тогда не стойте — проходите на территорию! Там, если что, и встретитесь!
— Я не знаю куда идти… — виновато призналась Лиса. — Да и одной как-то…
— Понимаю… Хотите я вас провожу?..
— Проводите…
* * *
Духовой оркестр…
Знаете ли вы, какое это чудо — военный духовой оркестр? [5]
Два с половиной десятка разнокалиберных прапорщиков и сверхсрочников, потея и тараща глаза, надувают щёки. Со стороны кажется, что они валяют дурака.
Но результат!
Слышали бы вы этот результат!
Если закрыть глаза, кажется, что это играют не музыканты, а ангелы, и ты — в раю.
Над танцплощадкой плывёт нежнейший вальс, и нет в нём ни единой фальшивой нотки. Ни единой! У одних эта светлая и чуточку печальная мелодия рождает предчувствие пока ещё непонятного, но очень близкого счастья, у других — вызывает воспоминания об их молодости и почти позабытой романтике первых чувств.
Духовой оркестр — это волшебство, которое если и не объединяет поколения, то, по крайней мере, внушает веру в то, что такое объединение возможно. Его музыка способна придать любому празднику, любому, даже самому никчемному мероприятию ощущение торжественности и значительности.
— Это здесь! Проходите, не бойтесь!.. — улыбнулся её провожатый и, кивнув, убежал по своим делам.
Оставшись одна в просторном, отделанном искусственным гранитом фойе, Лиса взглянула на себя в огромное, в половину стены, зеркало. Удовлетворённая тем, как выглядит, осторожно подошла к огромной дубовой двери.
Музыка… Надо же — живая!!!
Да как хорошо играют!
Как она оказалась внутри, Лиса и сама не поняла. Музыка привела.
* * *
С древнейших времен музыка духовых оркестров — это музыка массовых праздников, музыка многолюдных шествий и многотысячных собраний. Трудно представить себе человека, в одиночестве слушающего, например, торжественный марш…
А вот вальс… Вальс можно и одному послушать.
Саша стоял чуть в стороне от танцующих пар. Их кружение завораживало его.
Он улыбался, хотя ему было немного грустно. Грусть была где-то глубоко внутри и вела себя прилично — не мешала улыбаться.
Ему вдруг пришло в голову, что на танцующих людей, как и на огонь, можно смотреть бесконечно. Что оба этих зрелища и завораживают, и успокаивают одновременно.
— Скучаешь? — кто-то, подошедший совершенно неслышно, со спины, тронул его за локоть.
— А, Армен! Привет, брат! — поздоровался Саша и, кивнув в сторону сцены, поинтересовался: — Сегодня не играешь?
— Я в увольнение иду, — улыбнулся Армен. — На два дня домой отпустили. С ночёвкой. Сегодня пусть прапора и сверчки [6] отдуваются.
— Жаль… — искренне пожалел Саша. — Мне нравится, когда ты солируешь!
Ему и в самом деле нравилось, как играет на флейте этот немного нескладный армянский мальчик. Услышав однажды его соло на дудуке, Саша и вовсе был покорён.