Читать интересную книгу Эль Дьябло - Георгий Зотов

– Почему такой курс высокий? – спрашиваю я. – Сталинский рубль почти как доллар.

И боец, и таксист смотрят на меня с удивлением.

– Уважаемый, вы чего? – интересуется бомбила. – Сравните, сколько за сталинский рубчик раньше можно было купить и сколько за наш сейчас? Это ещё хреновый курс, челноки в Сталинград ездят скупать военную форму да оружие для криминала, ещё и туры для иностранцев есть… А покупательная способность – так ваш за триста наших рублей должен идти. Просто в Сталинграде мало что приобретёшь, выбор плохой, магазины разрушены.

– От немцев отстоим, сразу отстроим, – весело парирует боец.

…Мы уже на ступеньках «Справочного бюро», и тут я вдруг осознаю: а кого здесь спрашивать? «Привет, мне нужна девушка Жанна, маленькая такая, с короткой стрижкой, мы ещё вместе в порнофильме снимались». Почти как у Маршака: «ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, ищут давно – но не могут найти бабу какую-то лет двадцати». Ну ладно, хватит паниковать, смотрим по обстоятельствам. Это всё же кино, здесь чудеса – не редкость, а норма жизни. У положительного героя не заканчиваются патроны, он не умирает от смертельных ранений и всегда спасает свою любовь. Пусть я не уверен, что я – положительный герой, однако выбора в любом случае нет. Мы заходим, и я сразу поражаюсь… Внутри «Справочной» – ни души. Вот только что туда-сюда сновали работники учреждения, а теперь всё обезлюдело, гуляет ветер, несёт по коридорам бумажки с пустыми целлофановыми пакетами – господи, прямо «Сайлент Хилл». Неужели здесь туннель в отечественный фильм ужасов? Все три окна «Справочной» пусты изнутри. Куда же делся народ?

В затылок больно упирается ствол «трёхлинейки».

– Du bist schon hier?[19] – спрашивает кого-то невидимого Петров.

Он говорит по-немецки свободно, без малейшего акцента. Словно это его родной язык.

– Ja, – отвечает ему голос изнутри комнаты с окошечками. – Hast du ihn geführt?[20]

– Alles in ordnung, – смеётся Петров позади. – Kamerad, ich komm ja gleich[21].

…Размахнувшись, он бьёт меня прикладом по голове. В глазах темнеет.

Камера показывает панораму сверху, от крутящегося старого вентилятора на потолке. Виден боец в форме Красной Армии, перед ним человек, стоящий на коленях, прижимающий ладонь к голове… Сквозь пальцы просачивается кровь. Из боковой двери помещения с окошком «Справочная» выходит коротко стриженная девушка – руки связаны за спиной. Её подталкивает пистолетом офицер вермахта – в запылённой серой форме и фуражке с высокой тульей. У зрителя пугающее ощущение, что фильм закончился: вот-вот сейчас пойдут титры…

Глава 6

Кровь и цветы

(Лима, Республика Перу, 26 октября 1931 года)

…Кока уже не помогала. Михаил с ненавистью сплюнул чёрно-зелёный комок в переполненную аналогичными отходами пепельницу, подумал и… потянулся за новым брикетом листьев. На столе не было ни сантиметра свободного места. На одном «пятачке» горой громоздились папки с фотографиями, пачки листов с опросами свидетелей, запылённые фолианты из Исторической библиотеки Лимы, ну и, конечно, изрядное количество грязных чашек. Чайник выпустил струю пара, Мартинес залил листья водой.

Три куклы. Уже целых три куклы.

Эль президенте, ясен пень, в ярости. Заместителя министра Хуареса отправили в участок, чтобы «постоянно следить за ходом расследования», – отныне толстяк-индеец сидит за соседним столом, периодически кидая на него умоляющие взгляды, полные горя и страха. Ну конечно, у него большой повод трястись за свою шкуру. Снимут с должности – все знакомые отвернутся. Жена из белых перуанцев, большой признак престижа, сбежит, а имущество явно записано на неё. Иногда хорошо не занимать высокое кресло: падать потом не так больно. Скольких эль президенте Мигель уже пережил? Кажется, Санчес Серро за последний год уже номер шесть[22]. Государственные перевороты здесь следуют с такой же частотой, как и дожди, – исключая климат, сиесту и писко, Латинская Америка страшно похожа на родимую Россию. Но это не имеет значения, решать вопрос с Художником следует как можно быстрее, иначе неведомые убийцы добьются своего. Хочется думать, если бы он точно знал, кого именно призывают из Уку Пача, то вёл бы себя увереннее… Но разве так? На Руси демонов прогоняли молитвой, святой водой и крестом, в конкретных случаях, вроде восставших из гроба красногубых вурдалаков, – серебром. С нерождёнными всё значительно проще. Они просто НЕ убиваются. Ничем. Никакие инкские летописи не содержат саг о борьбе с таинственными жителями подземных глубин, преданий о храбрых витязях, одной левой рукой сразивших целую тьму чудовищ. После бегства из Владивостока Мигель не верил уже ни во что. Он больше не носил крест, не закреплял в «красном углу» икону и не молился на ночь, как в былые времена. По идее, ему следовало оптом плюнуть и на инкских демонов, и на красочные наркотические видения, обуявшие его в деревне Корпус Кристи. Это же Южная Америка. Тут развелось столько галлюциногенных трав и ягод, что можно сорвать плод с ветки, надкусить и через минуту увидеть, как ты летишь на Луну. Однако… Художник старается вызвать нерождённых СЮДА. Значит, он в них верит, как истово верили и инкские императоры, и испанские конкистадоры. Пускай сие банальный метод любого полицейского следователя из дешёвых бульварных романов, но если хочешь поймать убийцу, надо попробовать думать, как он… А это нелегко. Слишком много в черте города ущелий и шахт с засыпанными ходами в Уку Пача, и в каждом месте не оставишь засаду, не выследишь, куда именно злодеи повезут четвёртую куклу. Да и на чём её возят, чёрт побери? Он сделал всё, что мог, наизнанку вывернулся. Машины в Лиме тщательно (без посторонних глаз) проверены. Нигде нет следов крови. Никакого запаха амазонской магнолии. Вообще ничего. Но ведь кукол доставляли к «подмосткам» на автомобилях, он даже не сомневается. Оставив в покое частных автовладельцев, Михаил отдал приказ осматривать таксомоторы. Кто в Перу позволяет себе гонять на этих баснословно дорогих машинах? Только богачи и североамериканские туристы, остальное население передвигается на извозчиках. А если автомобиль с трупами приезжает из окрестностей Лимы? О, ну тогда его тем более не найдёшь – стоит себе в хлеву у сельского нувориша, замаскированный под соломой.

…Заместитель министра разговаривал по телефону с женой и сыном. Уже в восьмой раз. Он ужасно страдал от своего ничтожного положения и жаловался близким на несправедливость судьбы. Полицейские тактично молчали. Мигель взял со стола фотографию, всматриваясь в последнюю куклу. Да, понятно, почему Художник не стал собирать её из кусков четырёх‑шести девиц. Семнадцатилетняя проститутка Тереза Чаморро, царствие ей небесное, была просто ангельски красива, – опознали её довольно быстро, с помощью подельниц из злачного квартала. Пещера на окраине Лимы. Прелестное лицо, выкрашенное кровью пополам с толчёными фиалками, – новый метод работы Художника. Золото на щеках. И пустое туловище без костей, набитое сотнями лепестков амазонской магнолии. Теперь этот запах преследовал эль капитано везде, после ночи в деревне Энрике Михаил не мог от него избавиться. Кстати, сам уборщик пропал… Словно в воду канул, и не было времени выяснять, куда он делся. Выпив залпом (как водку) чашку остывшего настоя коки, Мигель подтянул к себе одну из пыльных книг на столе. Листая выцветшие от времени страницы фолианта, он погрузился в чтение:

«Уку Пача – обиталище мёртвых, нерождённых и богов зла. Там никогда нет света, но все создания подземного мира прекрасно ориентируются в темноте. С самой древности инки приносили царству демонов жертвы: они оставляли в расщелинах и шахтах картофель, кукурузный самогон, куски мяса гуанако, чтобы получить хорошие урожаи или вызвать дождь. Видавших виды конкистадоров до крайности перепугали мрачные ритуалы, проводимые инками ради подземных созданий. Каждый человек мог обратиться в Уку Пача с самыми отвратительными, жуткими и мерзкими желаниями, например, с мечтой об овладении своей родной сестрой, убийстве отца или захвате власти через горы трупов… И «подземные» никогда не подводили. Требовалось лишь одно – многочисленные человеческие жертвы. Чаще всего, согласно инкской мифологии, обращались к нерождённым – детям, появившимся на свет мёртвыми. Эти существа представляли собой отряды самых отвратительных демонов Уку Пача. У них не было глаз, на сморщенном младенческом личике присутствовал один лишь огромный рот с острыми зубами. Монстры постоянно испытывали невероятную жажду крови и ради неё были готовы на всё. По свидетельству очевидцев, для победы императора Атауальпы, сражавшегося со своим братом, жрецы еженедельно сбрасывали в ущелья тела сотен девушек. Если верить преданиям, демоны ненавидели всех живых и иногда нападали на старателей, добывающих серебро в глубоких шахтах. Не сказать, чтобы часто, но временами нерождённые появлялись на поверхности Земли в образе безжалостных монстров-убийц… Завершив свою миссию, они возвращались обратно, в подземелья Уку Пача. Испанские исследователи и священники уверяли: царство демонов обладало всеми приметами ада, однако в действительности это далеко не так. Мёртвые души в Уку Пача никто не мучил: в подземельях расположилось своеобразное государство существ, упивавшихся злом. Туда после смерти попадали все люди (рая в христианском понимании у инков не существовало): нерождённые являлись влиятельной кастой, повелевая прочими мертвецами, и даже боги зла в Уку Пача обращались с ними уважительно.