— Ерунда это все, — не унимался Свен. — Пустые угрозы. У меня тут не одно поколение родственников училось, и никогда не было такой ерунды. Правду говорят, что все менталисты двинутые на власти, лишь бы запретить все. Или просто двинутые.
Альба почувствовала злость — впервые за долгое время. Она развернулась на месте, резко затормозив, и столкнулась с идущем чуть позади Свеном нос к носу.
— Или они знают больше чем ты, ясно?
— Да что ты его защищаешь? — Свена, кажется, остановить было уже невозможно. — Влюбилась, что ли?
Альба хотела была высказать все, что думает по этому поводу, но каким-то чудом сдержалась.
— Отношения к людям не ограничиваются любовью и ненавистью. Это раз. И во-вторых — мне действительно не следовало ехать в город с вами, и на то есть причины. Вот и все.
Не желая продолжать пустой спор, Альба развернулась и пошла прочь из корпуса в темноту. Не в общежитие, где кто-то мог прийти «поговорить», а куда-нибудь подальше. В лес, в ту его часть, что не выходила за пределы территории университета. Посидеть в темноте. Остыть — и решить, что делать и говорить дальше.
Она пролетела мимо полигонов и в итоге обнаружила себя на той самой поляне, где отмечали Посвящение. Сейчас, в полной темноте ее сложно было опознать, но все же Альба запомнила приметное дерево с низкими расходящимися ветвями, к которому тогда привалилась, устав после левитации. Узнала — и села туда же, успокаивая мысли.
Она не хотела рассказывать правду о том, что случилось на балу. Просто сказала, что ушла раньше. И потому, что пришлось бы описывать подробности, которые наверняка бы всех заинтересовали, и потому, что не хотела пугать ребят. Они ведь не виноваты, что связались с ней.
Альба хотела верить, что все позади. Что того мужчину она больше не встретит, и что все это неудачное покушение останется частью прошлого. Да, глупо верить, что в этом мире все белые и пушистые. Да, у нее есть то, что кому-то может быть нужным, и нет умения защищать это. Нет того, кто мог бы заступится… Почти нет. Ведь именно магистра-менталиста она сумела позвать на помощь. И, кстати, сама не отдала ему дар. Да и что она могла отдать-то?.. А ведь преподаватель тогда ей жизнь спас. Не смогла бы она вечно стоять около того рисунка, а вошла бы в него… Ничем бы хорошим это не кончилось.
Магистр Теор не запрещал ей ничего рассказывать — Альба сама не захотела. И занятие про внушения и защите от них был подано как часть подготовки к вламагу именно потому, что она умолчала об одной маленькой детали — преступников было не двое, а трое. И третий все еще на свободе. И, быть может, все ее хочет до нее добраться.
А еще была эта старушка у храма. Что она видела? Что знала? Работала ли на Охотников?
Вопросы. Вопросы-вопросы-вопросы.
Альба прикрыла глаза, пытаясь представить себя деревом, которое ничего не волнует. Так их, кстати, на магии природы медитировать учили.
Ничего не вышло. К тому же она услышала невдалеке человеческую речь, и речь эта казалась немного знакомой.
Альба поднялась на ноги. Не хотелось ни с кем встречаться, а вот иметь возможность сбежать, если потребуется — хотелось. Голоса приближались и приближались, но все же говорившие явно не шли на занятую Альбой поляну, а двигались где-то рядом по лесу. Пришедшая сумела заметить светлячок, передвигавшийся за деревьями, и, подумав, все же решила осторожно приблизиться. Да, любопытство могло быть излишним, но никто ведь не узнает…
Осторожно ступая и стараясь ни на что громко шуршащее не наступить, она начала двигаться к светляку. Говорившие были парнями, и голос одного из них она не сразу, но узнала — Йозеф, товарищ Дитриха, немало успехов, кстати, имевший в простейшей настройке на менталистике. Именно его взаимодействие Альба сумела ощутить на том самом первом уроке по этой дисциплине.
Под ногами хрустнула ветка. Светляк замер — и замерла и Альба. Замерла, и, чуть подумав, медленно садясь на корточки в надежде, что темный плащ скроет ее силуэт. Как бы то ни было, не стоило попадаться на глаза никому. И двигаться тоже не стоило — напорется еще на что-то сухое, выдаст себя… Оставалось надеяться, что рядом с сокурсником был не кто-то из злопамятных некромантов с подручной нежитью, которая Альбу и без глаз заметит. Вот будет весело по этому лесу от зомби убегать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Одна из тропинок, ведущая, кстати, на тот самый «студенческий» выход из университета, проходила совсем недалеко от того места, где Альба затаилось. И именно по ней и шел Дитрих с товарищами в темных плащах и капюшонах. Голос одного из его спутников, который был пониже и поплотнее, казался знакомым и незнакомым разом.
Парни говори о каких-то непонятных Альбе вещах и событиях, судя по всему, связанных с какими-то аристократами и приемами в городе. Причем говорили лишь двое, третий молчал. До поры до времени:
— Заканчивайте трепаться языками, — голос принадлежал явно кому-то из старшекурсников. — Гаррет, ты у брата что ли научился пустомелить?
— Да с чего это? — тот, что пониже, повернулся к спутнику, и Альба на миг успела заметить светлые волосы и тонкие черты лица, пусть и сглаженные явным лишним весом.
Определенно, этот парень был похож лицом на старосту, Ганса. Вот только же друзья Ганса и Дитриха враждовали вроде? Или нет?
— А с того. Одни балы на уме и показушничество, а не реальные дела. Неудивительно, что ваша семья в нашем деле нынче почти бесполезна.
Тот, кого назвали Гарретом, упрек проглотил. Ну или ответил уже тогда, когда Альба не могла этого слышать, до того молча идя вслед за товарищами в лес. Пришедшая еще несколько минут по-прежнему не двигалась, ожидая, когда светляк скроется из поля зрения, и лишь после этого устремилась прочь.
Лес разом стал из спокойного опасным. Сам лес-то, разумеется, не изменился, но Альбе явственно напомнили, что она в нем вовсе не одна.
До своей комнаты она шла, постоянно оглядываясь. Так, на всякий случай.
Теплый душ не то чтобы развеял страхи, но хотя бы отогнал их. Оставил только наступающую оценочную практику по алхимии и очередное задание по теории магии, для которого нужно было еще немало всего сделать.
Глава 6. Цена доверия. ч.2
Пятница прошла под знаком мрачного перемирия со Свеном. Они вчетвером старались вести себя как ни в чем ни бывало, но все же Альба очень хорошо чувствовала, что это вовсе не так. И дело было вовсе не заваленной с треском, дымом и вонью алхимической проверочной работой, которую придется пересдавать, и не с пока безуспешным поиском в библиотеке нужной литературы для проекта. Причина была простой — недоговоренность. Альбе нужно было или объясняться, или извинятся. Она же вовсе не хотела затрагивать эту тему. Может просто из одного упрямства. Жан и Амири же, явно видя черную кошку, пробежавшую между товарищами, старались к ним не лезть, давая пространство. Может, и к лучшему, на самом деле.
Сказалась размолвка и на результатах субботних «забегов» по полосе вламага. Альба думала уже подойти с мировой, выбрав вариант «извиниться» но наткнулась на мрачный взгляд Свена и решила, что не стоит. В конце концов и он тоже не совсем прав… Ведь ссора по сути на пустом месте же. Хотя Альба прекрасно понимала недовольство рыжего — он, во многом лидер в их маленькой группе, явно был обижен тем, что мог о чем-то не знать и что кто-то, пусть даже и преподаватель, без видимых причин ограничивал его свободу и свободу его товарищей. Альба, раздумывая над этим, как-то дошла до мысли, что это было что-то вроде борьбы за власть. Только между кем и кем, да и за чем вообще была этот борьба — тот еще вопрос…
Нет уж, лебезить она перед рыжим не будет. Или принимает все как есть, в том числе и ее право на тайны, или пусть и дальше дуется. Да и почему это она — двинутая?
В какой момент сама Альба начала себя относить к менталистам она как-то и не сообразила, но тем не менее было немного обидно.
Но все эти мысли вылетели из головы, когда нужно было сосредоточится на групповой настройке во время никуда не девшихся командных занятий по настройке. Увы, весьма провальных. Размолвка сказывалась и на этой части их жизни, и не лучшим образом.