Наконец момент наступил, мы с тетушкой удалились в гостиную.
– Какой приятный мужчина лорд Фарфилд, – сказала тетушка.
– Да, интересный внешне, – согласился я.
– И богат! Подумать только, сколько домов унаследует!
– И пещеру, – добавила я хитро, желая подразнить тетю. – Но согласитесь, тетя, он не очень привлекательный собеседник.
– Подумаешь! При чем здесь это? Главное, что ты можешь в один прекрасный день стать баронессой, и маркизой, одной из законодательниц светской жизни в Лондоне. Тебя всегда влекли светские приемы.
Чтобы улизнуть по своим делам, не вызывая подозрений, я сказала:
– Раз так, я, пожалуй, начну готовиться к этой роли сейчас же – поднимусь наверх, займусь своим туалетом.
– Как жаль, что мы в трауре и не можем создать более оживленную обстановку для лорда Фарфилда. Как думаешь, Хедер, не будет ли яркая шаль выглядеть слишком непочтительно? Черное тебе не идет.
Я была одета в свое единственное приличное траурное платье.
– Можно сказать, что у меня нет черной шали.
– Но на тебе черная шаль сейчас.
– Да, но Фарфилд наверняка не обратил внимания.
– Ты права. Такое впечатление, что женщины не вызывают у него большого интереса, – согласилась тетушка.
Однако в Брайтоне он поцеловал мне руку, заглядывая в глаза. Куда девалась его галантность? Или все было рассчитано на приглашение в Грейсфилд?
– Возможно, он пригласит к себе Банни. Они, кажется, нашли общий язык.
Поднимаясь в свою комнату, я осведомилась у Тамма, накормили ли слуг Фарфилда.
– Они очень уютно устроились в кухне, мисс Хьюм, обедают и весело болтают.
Я поспешила в Золотые апартаменты», дверь оказалась не заперта, я вошла и тихо закрыла ее за собой. Было еще не очень темно, я не стала зажигать свет. Фарфилд привез столько нарядов и туалетных принадлежностей, что поиски были крайне затруднены. Туалетный столик был завален с полдюжины галстуков, которые он, видно, примерял, но они его чем-то не устроили, множество щеток, расчесок, рожков для обуви, здесь же лежало маленькое дамское зеркало – и зачем только оно ему понадобилось?
Туалетная вода, бритвенные принадлежности, щипчики и пилочка для ногтей. Чемодан был плотно забит сюртуками, брюками, бальными туфлями, ботинками, сапогами и там же сверху красовались роскошные шелковые тапочки. Я быстро пошарила в карманах одежды, где также обнаружила множество всяких замысловатых предметов, включая солидную сумму денег – целый увесистый мешочек с гинеями и шиллингами. Вот так затруднительное положение, подумала я. Несколько раз рука нащупывала бумагу, но это были разные пригласительные и один пригласительный билет от некоей Эсмеральды, которая писала название места с массой орфографических ошибок, и в конце заверяла адресата в своей верной любви, тоже с ошибками. Я решила, что это кокотка. Ничего не обнаружив под кроватью, матрацем и подушкой, я в отчаянии заглянула во все туфли и тапочки, ящики комода и стола в обеих комнатах и в конце поисков заключила, что, если лорд Фарфилд и располагает какими-либо уликами, он держит их при себе. Этот вывод привел к решению, что надо заставить его под любым предлогом снять одежду. Бедняге предстояло быть облитым вином или чаем, прежде чем он отправится спать. Я поспешила выйти из комнат и побежала к себе, чтобы сменить шаль. Надев вместо черной шали розовую с голубым легкую накидку, я вернулась в гостиную. Там я убедилась, что спешить было незачем, Банни прекрасно справлялся с возложенной на него задачей. Прошло добрые полчаса, прежде чем джентльмены присоединились к нам. Если Фарфилд и заметил мою новую шаль, он не показал виду, что повергло тетю Ловат в странное беспокойство. Так как по провинциальным обычаям обед подается раньше, чем в столице, нам предстояло чем-то заполнить долгий вечер. И придумать, как развлечь гостя.
Тетушка Ловат всем развлечениям предпочитала одно – карты на четверых. Иногда она была не против перекинуться на двоих, но ее настоящей страстью был вист. Она не садилась за карты со дня смерти папа и очень скучала без партнеров.
– Думаю, дома мы можем позволить посидеть за карточным столиком вчетвером, даже несмотря на траур, – произнесла она, наблюдая искоса за реакцией Фарфилда.
– Шиллинг за очко. Так как участвуют дамы, я не предлагаю значительной суммы.
Для нас шиллинг за очко была вполне значительная сумма. Обычно мы играли на пенсы.
– Мы здесь делаем мелкие ставки, – сказал Банни.
– Пенсы.
– А.
Мизерные размеры ставок, однако, не охладили пыла Фарфилда ни на йоту. Он даже не стал дожидаться слуги, а сам помог Банни разложить зеленый ломберный стол и придвинуть стулья. Не успели мы занять места, как Банни подбросил нам ложку дегтя.
– Мне нужно бежать, господа. Желаю удачной игры.
– Как бежать?! Но, мистер Смайт, вы нужны нам как четвертый участник!
– Извините, ради бога. Дело в том, что сегодня состоится заседание Приходского Совета, не могу пропустить. Постараюсь не задерживаться, – говоря это, он бросал на меня выразительные взгляды. Если только старина Нед Ферс не пустится в дебаты по поводу увеличения налогов. На него часто находит. Но к семи, в любом случае буду.
Он сделал особое ударение на слове «семь» и снова покосился на меня. Я кивнула, в надежде, что он поймет и прекратит многозначительно рассматривать меня, это становилось заметно.
– Разве вам так уж обязательно идти? – не унималась миссис Ловат.
Приходские Советы заседали в Хайте. Одна дорога туда и обратно занимала много времени. Она была зла и наговорила бы многое другое, если бы не присутствие гостя, который иронически посмеивался над дезертирством Банни.
– Боюсь, что совершенно обязательно. Не могу позволить старику Ферсу протащить повышение налогов.
Эта возможность казалась Банни столь же кощунственной, как миссис Ловат отложить игру. Неожиданно на выручку пришел лорд Фарфилд.
– Можно пригласить Кервуда в качестве четвертого игрока. Он виртуоз в картах.
– Кервуд? – переспросила тетя Ловат.
– Это ваш лакей, милорд? Мы часто просим миссис Гиббонс на роль четвертого партнера, но она не очень хорошо играет, бедняжка.
Фарфилд удивился.
– Я имел в виду Кервуда Сноуда, – пояснил он.
– Сноуд! – воскликнули тетушке в ужасе.
– Нет уж, лучше я позову миссис Гиббонс.
– В Брэнксэм Холл он часто заполнял место недостающего игрока. Герцогиня очень высоко ценила его искусство за карточным столом – настаивал Фарфилд, не понимая, чем вызвано раздражение миссис Ловат.
Я наблюдала, как она мысленно пытается решить эту проблему. В ее оценке, высшей заслугой, помимо титула и доступа в Королевский Павильон, было умение играть в вист. Стол был готов, стулья стояли на местах, и в пользу Сноуда говорило высокое мнение самой герцогини о его способностях. Последнее обстоятельство оказалось решающим.