– Мне нужно было кое-с кем увидеться, – пробормотала она наконец.
– С мужчиной или с женщиной? – вопрос был резким. Помимо беспокойства за нее, Зак мучился еще и ревностью.
– Зак, – удивленно ответила она, – посмотри на меня… Не думаешь же ты…
– Я уже не знал, что думать, – сердито ответил он, но лицо его выразило облегчение.
Какие они оба глупые! вздохнула Виктория. Но она виновата больше. Он беспокоился и не знал, что подумать.
– Я ездила повидаться с любовницей моего отца. – Она присела в кресло перед камином. Чувствовала она себя очень странно. – Нам было о чем поговорить. Есть вещи, которые я должна знать. Они любили друг друга, Зак. Я имею в виду, по-настоящему… как мы.
– Как мы? – Он вдруг притих.
– Я вела себя так глупо. – Слезы навернулись ей на глаза, но она заставила себя продолжать: – Теперь я это знаю. Я люблю тебя больше всего на свете, я не могу жить без тебя. Я не хочу жить раздельно и заставлять ребенка метаться между отцом и матерью. Я знаю, что ты оплатил мою квартиру… – голос ее прервался.
– Тори… – Он опустился перед ней на колени. В его глазах стояли слезы. – Никогда больше не покидай меня, Тори. – Он уже не скрывал своих чувств. – Я этого больше не вынесу.
– Никогда, никогда. – Она пальцами разглаживала морщинки на его лице. – Что бы ни случилось, что бы нас ни ожидало, мы всегда будем вместе. Я обещаю. Никаких побегов. Я впервые поняла, кто я на самом деле.
– Ты всегда была самой собой, разве не так? – Зак прижал ее руки к своему лицу. – Ты для меня все, Тори. Я понял это с первого взгляда.
– Я знаю, – рассмеялась она, – я правда это знаю.
– Дети – это прекрасно, это Божий дар, но, если мы до конца дней своих останемся только вдвоем, мне этого будет достаточно. – Он прижал ее к себе, продолжая целовать. – Я был готов ждать, сколько потребуется, пока ты не поверишь мне. Моей любви хватит на нас обоих. Я никогда тебя не отпущу. – Его страстность позабавила ее.
– Я помню, – насмешливо проговорила она. – Никаких разводов! Имя Хардингов не будет опорочено!
– О, – протянул он, криво усмехаясь. – На самом деле в нашей семье были разводы, и не раз. Просто тогда мне ничего другого не пришло в голову.
– Как тебе не стыдно, Зак Хардинг, обманывать беременную женщину, – шутливо укорила его Виктория.
– Я никогда не утверждал, что сражаюсь честно. – Он хитро улыбнулся. – Мне нужно было выиграть время.
– Кстати, о времени. – Виктория посмотрела в его глаза. Боль в спине была не просто «боль в спине». – Кресло подо мной все мокрое.
– Мокрое?
Глядя в его перепуганное лицо, она произнесла медовым голоском:
– Я рожаю, Зак. Воды отошли.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Когда они вышли из дому, снега уже нападало много. Окружающий пейзаж был сказочно прекрасен. Тишину нарушала лишь громкая ругань Зака: он кричал, что дорогу занесло и он не сможет выехать.
– Все будет хорошо, не волнуйся, – улыбнулась ему Виктория. Тупая боль в спине теперь переместилась вниз живота и с новой силой накинулась на нее. Приступ заставил ее согнуться.
– Тори! Тори, что с тобой? – Зак был в панике. Превозмогая боль, она подняла голову и посмотрела на его искаженное ужасом лицо. Это было так не похоже на Зака. Она никогда прежде не видела его в таком состоянии. Тут она поняла. Его мать! Мать его умерла, давая жизнь его младшей сестренке. Заку было тогда десять лет. У нее были преждевременные роды, так же как сейчас у Виктории. В нем проснулся детский страх. Его нужно поберечь.
– Все в порядке, это абсолютно нормально. – Она попыталась изобразить улыбку. – Ты сейчас расчистишь дорогу, и мы выберемся на шоссе. Это займет совсем немного времени. – Боже, дай нам время, – беззвучно взмолилась она.
– Сиди в машине. – Голос его дрожал, но лицо уже приобрело нормальное выражение. Он устроил ее на переднем сиденье. Закутавшись в плед, она наблюдала, как он яростно разбрасывает снег во все стороны.
Через четыре минуты последовала новая схватка. От Виктории потребовалось все ее мужество, чтобы усидеть на месте, занимаясь дыхательными упражнениями.
Вот они уже выехали на дорогу. «Дворники» на лобовом стекле скрипели от непосильной нагрузки. Прекрасные голубоватые кристаллы превратились в их злейших врагов. Иногда им попадались другие машины, ведущие такую же отчаянную борьбу со снегом. Попадались брошенные машины, несмотря на то что дорога стала лучше. До больницы было уже недалеко.
– Немного снега, и Англия замирает. – Зак облек в слова свой страх перед мечущейся перед окном снежной бурей. Виктории стало смешно: схватки в этот момент не было.
– Потом расскажем об этом внукам? – До больницы оставалась всего пара кварталов. – Может, сказать, что я родила прямо в машине. Хороша будет история, правда?
– Не очень. – Он с трудом выдавил из себя улыбку. Впереди забрезжили огни больницы.
В родильном отделении Зак потребовал, чтобы Викторию окружили поистине королевскими почестями. Ее усадили на каталку и торжественно ввезли в теплую блещущую чистотой палату. Ей стало забавно, но следующая схватка оборвала ее мысли. Теперь они повторялись каждые три минуты, но ее это уже не тревожило.
В больнице все работало как часы. Не прошло и минуты, как Виктория оказалась в палате с современным медицинским оборудованием. Зак, одетый в белый халат, был рядом. Она подумала, что не многие мужчины, наряженные таким образом, могут сохранять привлекательность.
– Устали, милочка? – заботливо спросил ее приятный голос с ирландским акцентом. – Теперь уже недолго. Все идет нормально.
«Недолго» оказалось относительным понятием. В течение следующих трех часов Виктория несколько раз собиралась дать обет целомудрия. Она была готова завыть от боли, совсем как женщина в соседней палате, воющая, как иерихонская труба.
Зак всегда считал ее слабенькой, но, держась за его руку во время схваток, она чуть не переломала ему пальцы. Окружающие были заняты делом, и Виктория больше всех. Заку же оставались только бесплодные переживания. Свершавшееся на его глазах чудо заставило отступить страшные воспоминания детства.
В десять минут десятого все закончилось. Младенец выскочил наружу со скоростью, присущей всем Хардингам. Большерукий, большеногий, с черными курчавыми волосами, он с удивленным выражением поглядывал вокруг. Он был не похож на новорожденного: на вид ему было не меньше недели.
– Это мальчик, Тори.
Голос Зака даже у акушерки вызвал слезы. Она старательно обернула младенчика в белоснежные пеленки и подала его матери.
– Привет, мой сладкий. – Виктория поглядела на маленькое, сморщенное личико, так похожее на лицо Зака. Младенец помаргивал глазками и зевал. Казалось, он хочет спросить: «Как я сюда попал, мы с вами знакомы?»