интересней.
– Не понимаю, о чем ты, – заявила я, натягивая одеяло к подбородку, но он легко его откинул и навалился на меня сверху, схватив одной рукой за бедро.
Я почувствовала легкое волнение, потому как происходящее в мои планы никак не входило, но Гриша уже целовал мою грудь, тяжело дыша, и я испытала волнение совсем другого рода. Руки его скользили по мне совершенно вольно, я начала проваливаться в истому, но остатки разума взбунтовались.
Оттолкнув Гришу, я вскочила, он лег на спину, закинув руки за голову, и смотрел на меня, прямо сказать, с вожделением. Правда, наблюдая, как я одеваюсь, стал посмеиваться. Я, пытаясь игнорировать его шарящие взгляды, оделась, взяла со стола сумочку и гордо направилась к выходу.
– До встречи, милая, – крикнул он мне вслед, а я тихонько выругалась.
Спустившись по лестнице, оказалась в просторном холле, быстро пересекла его и вышла на улицу. Оглянувшись по сторонам, направилась к калитке, выйдя из нее, приметила Аркашку, сидящего на веранде своего дома. Он сделал вид, что смотрит сквозь меня, чему я искренне порадовалась. Через несколько минут я вошла в кухню и обнаружила там Любку, Сашку и бабушку, чаевничающих за пирожками. Увидев меня, Любка поднялась и заголосила, как потерпевшая, после чего ринулась обниматься.
– Где ты пропадаешь? – задала она закономерный вопрос. Я сделала страшные глаза, и подруга сразу подобралась, словно охотничья собака, почуяв добычу.
– Мы отойдем, – сказала она, уводя меня на улицу.
На ее слова никто особо не отреагировал, мы вышли во двор и разместились на скамейке за домом. Любка смотрела выжидающе. Вздохнув, словно перед прыжком в воду, я выпалила:
– Я с Гришкой переспала.
– Иди ты! – вытаращила она глаза и тут же продолжила. – И как он? Хорош?
Я посмотрела с укором.
– Что такого? – запротестовала она. – Логичный вопрос.
– Да дело в том, что я не помню, – в досаде ответила я.
– Как так?
– А так, я же пьяная была в стельку. Гриша утверждает, что я повисла на нем и умоляла не отпускать.
– А ты умоляла? – спросила Любка, за что получила очередной гневный взгляд и загрустила. – Я, наверное, тоже умоляла, а толку? Он на тебя запал.
– Как запал, так и отпал.
– Ты, что же, вообще ничего не помнишь? – не верила она точь— в-точь как Гриша. Я отчаянно замотала головой.
– Да уж, – протянула подруга, – может, он просто того… воспользовался тобой, пока ты была в отключке?
– Вот большая радость – заниматься сексом со спящей пьяной девчонкой.
– Заноза же, – напомнила Любка, а я кинула на нее взгляд, – ты его отвергала— отвергала, а тут такой шанс.
– Считаешь, он со мной из принципа переспал? – расстроилась я, но тут же махнула рукой, – не хочу больше об этом говорить.
– И что он теперь?
– Вытащил занозу, – передразнила я ее, поднялась и пошла в дом. Бабули не было, Сашка пил чай.
– Как состояние? – хмыкнул он.
– Не лезь, – зыркнула на него Любка.
– Хороши же вы вчера были, – Сашка посмеивался своим воспоминаниям. Мне бы они тоже не помешали.
– Что это вообще за напиток? – поинтересовалась я, беря пирог.
– Настойка местного производства.
– Удивительная вещь: уносит с маленькой порции, вкус приятный, похмелья нет. Здешний кудесник может иметь большой успех.
– Я передам ему твои слова, – хмыкнул Сашка.
– А ты, значит, местный бармен? – поинтересовалась Любка.
– Вроде того. Какие планы на сегодня?
– Отдыхать от вчерашних.
Сашка хмыкнул и ушел к себе.
– Какие у нас планы на самом деле? – поинтересовалась я.
– Я рано проснулась и много думала, – начала Любка и тут же поймала мой удивленный взгляд. – А что? Не всем везет по ночам с мужиками кувыркаться, кому-то надо работать. – Я покраснела, а Любка продолжила:
– По-любому выходит, надо к Аркашке идти. Дождаться, когда он дом покинет, и все там обыскать. А уж если найдем что существенное, прижмем его к стенке.
– Ты будешь прижимать?
– Это фигура речи.
– Продолжай.
– Это первое, – Любка загнула палец, – второе – надо разобраться с Родей.
– Каким образом?
– Если он в Дымно был, а он был, раз уж его машина стояла у леса, куда он подастся?
– В Марьино, – догадалась я и посмотрела на подругу с уважением, правда, тут же озвучила другую мысль, – а если он с той стороны остался, помнишь, там был указатель на деревню?
– Все может быть, – покладисто сказала Любка, – только я с бабулей поболтала, она говорит, нет с той стороны жилых деревень, в лучшем случае дома обветшалые стоят.
Уважение к подруге росло, как на дрожжах.
– И что делать будем? – спросила я. – Если Родион сюда приедет, то вряд ли утаится, но и нас сразу раскроет.
– Будем врать, – ответственно заявила Любка, – к тому же, он подобной встречи не ожидает, значит, мы в выигрышном положении. Может, и вытрясем, зачем он полез в мою родословную.
– Зачем, мы знаем, – сказала я, – наследство бабушки.
Любка задумчиво покачала головой.
– Такие вещи вокруг происходят, что я все чаще склоняюсь к вопросу, а было ли вообще подобное завещание?
– Думаешь, Родион изначально знал? – ахнула я.
– Думаю, что история с завещанием выглядит довольно глупо. С чего бабуле писать подобную ерунду? Да и Родион хорош, я ему деда цыгана придумала, а он его умудрился найти. Откуда ж ему было взяться? – Люба посмотрела на меня с печалью.
– Получается, он деда специально выдумал.
– Ага, поняв, что я его выдумала.
– Чего? – окончательно запуталась я, Любка принялась терпеливо объяснять:
– Я выдумала деда цыгана, чтобы Родиону вообще не пришло в голову копать в моей родословной, но он копнул, а потом сказал, мол, да, Люба, был цыган, хотя дураку понятно, что его нет. Сечешь?
– Он что-то нашел про твою бабушку и понял, что ты об этом специально умалчиваешь.
– Что верно только отчасти, – вздохнула Любка, – в действительности я мало что знаю, но Родион может считать иначе.
– Ох, – только и сказала я, начиная думать.
Глава 18
Любкина идея показалась мне достаточно разумной. Родион переехал с матерью из Германии в Россию, настоящую причину мы не знаем, но для истории сойдет, например, тоска по родине. Дальше он приезжает в наш город и втирается к Любке в доверие, уже зная, что она внучка нужной ему женщины. Люба откровенничать не спешит, и Родион ускоряет события, придумав историю с завещанием.
Его план прост: влюбленная Люба не хочет его потерять и рассказывает великую бабушкину тайну, которую тот, без сомнения, поможет ей сохранить. Не знаю, на что он надеялся, но точно не на тот бред, что наплела ему