Читать интересную книгу Игра с огнем (сборник) - Тесс Герритсен

Именно так мы и проводим бо́льшую часть дня. Заходим в магазины в Сан-Марко, пробиваемся сквозь толпы посетителей у Дворца дожей, торгуемся на многолюдном мосту Риальто, покупая всякие безделушки, которые мне вовсе не нужны.

Когда мы наконец переходим по мосту в Каннареджо, день уже клонится к вечеру; я чувствую, как чертовски устала протискиваться сквозь толпы народа. Мы спасаемся в относительно тихом еврейском квартале, где на узкие улицы уже опустились вечерние тени. Я испытываю облегчение, выбравшись из городской толчеи, и поначалу тишина, царящая здесь, меня не беспокоит.

Но, пройдя полпути по проулку, я вдруг останавливаюсь и оглядываюсь. Вижу только мрачный туннель, веревку с бельем, полощущимся высоко наверху, и ни души. Ничего тревожного, но кожу начинает покалывать, и мои чувства мгновенно обостряются.

– Что случилось? – спрашивает Герда.

– Мне показалось, за нами кто-то идет.

– Я никого не вижу.

Я на ходу внимательно оглядываю проулок – вдруг замечу движение. Вижу только белье, колышущееся впереди на ветру, – три выцветшие рубашки и полотенце.

– Никого там нет. Идем, – говорит Герда, не останавливаясь.

У меня нет выбора – только идти следом, я ничуть не хочу оставаться одна в таком устрашающе узком проходе. Мы возвращаемся на Кампо-ди-Гетто-Нуово, где я снова останавливаюсь перед досками с именами депортированных евреев. Вот он, Лоренцо Тодеско. Если Франческа сомневается в том, что он и есть автор «Incendio», то я в этом уверена. Увидев здесь его фамилию, я словно встретилась лицом к лицу с человеком, с которым была давно знакома, но узнала только сейчас.

– Уже поздно, – говорит Герда. – Идем в отель?

– Подожди.

Я пересекаю площадь в направлении музея, который уже закрылся. За окном я вижу человека, выравнивающего стопку брошюр. Я стучу в стекло, и он в ответ отрицательно покачивает головой и показывает на часы. Но я стучу еще раз, и он все-таки открывает дверь и смотрит на меня с недовольным выражением, словно говоря: «Шла бы ты отсюда».

– Франческа здесь? – спрашиваю я.

– Она ушла. На встречу с одним журналистом.

– А завтра она будет?

– Не знаю. Приходите – увидите.

Он захлопывает дверь, и я слышу, как недовольно скрежещет щеколда.

Вечером мы с Гердой ужинаем в ресторане средней руки. Выбираем наобум и попадаем в одну из многочисленных ловушек для туристов (которые больше никогда туда не вернутся) близ Пьяцца Сан-Марко, где можно перекусить пиццей и пастой. Все столики заняты, и мы сидим локоть к локтю с семьей со Среднего Запада, они слишком громко смеются и слишком много пьют. Аппетита нет, и я с трудом заставляю себя есть безвкусные спагетти по-болонски, которые расползаются кроваво-красной массой по тарелке.

Герда, наливая себе в бокал кьянти из графина, говорит жизнерадостным голосом:

– Я бы сказала, что мы завершили нашу миссию, Джулия. Приехали, задали вопрос, получили ответ. Теперь мы знаем, кем был наш композитор.

– Франческа сомневалась.

– Имя совпадает, адрес совпадает. Наверняка он и есть Лоренцо Тодеско. Похоже, вся его семья погибла, и мы не нарушим авторских прав, если запишем вальс. Вернемся домой, подготовим аранжировку для квартета. Стефани наверняка предложит благозвучную партию для виолончели.

– Не знаю, Герда. Мне кажется, не следует нам его записывать.

– Почему?

– Мы словно его эксплуатируем. Наживаемся на трагедии. Музыка с такой страшной историей… боюсь, мы накликаем на себя несчастье.

– Джулия, это всего лишь вальс.

– А человек, который мне его продал, убит в Риме. Эта музыка словно налагает проклятие на всех, кто с ней соприкасается или кто ее слышит. Даже на мою собственную дочь.

Несколько секунд Герда молчит, потом делает глоток вина, осторожно ставит бокал.

– Джулия, я знаю, последние несколько недель дались тебе нелегко. Проблемы с Лили. Падение с лестницы. Но я не думаю, что это как-то связано с «Incendio». Да, музыка тревожная, сложная и мощная, и ей сопутствует трагическая история, но «Incendio» – всего лишь ноты на бумаге, и люди должны их услышать. Так мы воздадим должное памяти Лоренцо Тодеско – поделимся его музыкой с миром. Он обретет бессмертие, которого заслуживает.

– А моя дочь?

– Что твоя дочь?

– Эта музыка изменила ее. Я точно знаю.

– Вероятно, тебе так только кажется. Когда начинаются неприятности, вполне естественно искать им объяснение, но, может, никакого объяснения и нет. – Она кладет свою руку на мою. – Возвращайся домой, Джулия. Поговори с Робом. Вам нужно помириться.

Я смотрю на нее, но она избегает встречаться со мной взглядом. Почему все вдруг изменилось между нами? Если даже Герда против меня, на моей стороне не остается никого.

Мы в молчании покидаем ресторан и по мосту Академии возвращаемся в Дорсодуро. Несмотря на поздний час, на улицах кипит жизнь, стоит шум. Вечер теплый, и хипповая молодежь повсюду – громкоголосые парни с рубашками навыпуск, беззаботные девчонки в коротких юбочках и топиках на бретельках флиртуют, смеются, выпивают. Но мы с Гердой молчим, сворачивая с многолюдной улицы на более тихую, и направляемся в наш отель.

Роб теперь уже, вероятно, знает, что я в Венеции.

Ему достаточно заглянуть в интернет-банк – и все станет ясно: я снимала наличные в одном из венецианских банкоматов и пользовалась кредиткой в ресторане в Сан-Марко. Такие вещи от бухгалтера не скроешь, а он специалист по отслеживанию денег. Я не отвечаю на его телефонные звонки, чувствуя себя виноватой и боясь его слов. Опасаясь услышать: «Все, мое терпение иссякло». Неужели после десяти лет брака, хорошего брака, я могу его потерять?

В дальнем конце улицы слабо мерцает вывеска нашего отеля. Мы подходим все ближе, и я все еще думаю о Робе, о том, что скажу ему, как переживу все это. Я не замечаю человека, стоящего в дверях. Потом его силуэт, широкоплечий и безликий, неожиданно отделяется от тени и становится у нас на пути.

– Джулия Ансделл? – спрашивает он – голос низкий, итальянский акцент.

– Кто вы? – спрашивает Герда.

– Я ищу миссис Ансделл.

– Вы ведете себя совершенно неподобающим образом, – осаживает его Герда. – Вы пытаетесь ее напугать?

Человек надвигается на нас, а я отступаю, пока не упираюсь спиной в стену.

– Прекратите, вы ее пугаете! – говорит Герда. – Ее муж сказал, все будет по-другому.

«Ее муж». Всего два слова – и я, потрясенная, прозреваю. Я смотрю на Герду:

– Ты… Роб…

– Джулия, милая, он позвонил мне сегодня утром, пока ты спала. Он объяснил все. Твой нервный срыв, визит к психиатру. Они хотят вернуть тебя домой и положить в больницу. Роб обещал не расстраивать тебя, но, как я вижу, прислал какого-то кретина. – Она становится между мной и громилой, отталкивает его от меня. – Убирайтесь отсюда, вы меня слышите? Если ее муж хочет, чтобы она вернулась домой, ему придется приехать сюда самому и…

Я замираю на месте от грохота выстрела. Герду отбрасывает на меня, и я стараюсь ее удержать, но она сползает на землю. Я чувствую ее кровь, теплую и влажную, она течет по моим рукам.

Неожиданно дверь отеля распахивается, и я слышу смех двух мужчин, выходящих из здания. Стрелок поворачивается в их сторону, отвлекается на мгновение.

И тут я бросаюсь наутек.

Я инстинктивно бегу к свету, к спасительной толпе. Слышу еще один выстрел, чувствую свист в воздухе рядом с моей щекой. Я поворачиваю за угол и вижу впереди кафе, людей за выставленными на улицу столиками. Я бегу к ним и пытаюсь закричать, привлечь их внимание, но от паники перехватывает горло, и я не могу выдавить ни звука. Я уверена, что стрелок преследует меня, а потому все бегу. Я мчусь мимо людей, и они оглядываются. Больше глаз, больше свидетелей, но кто встанет между мной и пулей?

Самый короткий путь из Дорсодуро – мост Академии. Если мне удастся его пересечь, я смогу потеряться в густой толчее Сан-Марко, среди этих вечно веселящихся толп. И я помню, где-то там есть полицейский участок.

Мост впереди. Моя дверь в безопасность.

Я от него всего в нескольких шагах, но тут чья-то рука хватает меня, останавливает. Я разворачиваюсь, готовая выцарапать глаза гангстеру, готовая сражаться за свою жизнь, но вижу молодое женское лицо. Франческа из Еврейского музея.

– Миссис Ансделл, мы как раз шли к вам. – Она замолкает, хмурится при виде моего испуга. – Что случилось? Почему вы бежите?

Я оглядываюсь, безумными глазами обшариваю лица:

– Там человек… он пытается меня убить!

– Что?

– Он ждал у отеля. Герда, моя подружка Герда… – Мой голос срывается на рыдания. – Кажется, она мертва.

Франческа поворачивается и говорит что-то по-итальянски бородатому молодому человеку, который стоит рядом с ней. На нем рюкзачок, очки в роговой оправе, он похож на прилежного студента-старшекурсника. Он мрачно кивает и быстрым шагом идет в направлении моего отеля.