послышался голос, так похожий на голос ее парня. – Если что, я тут.
– Ой, – выдала она и все трое тихо засмеялись.
– Инна, знакомься – мой старший брат – Владимир, Инквизитор, но можно просто Вовка. Вов, моя Инна.
– Очень приятно, – пробормотала девушка, пытаясь спрятаться за широкую спину своего будущего мужа.
Почему-то ее пугало знакомство с братом.
– Взаимно, – улыбнулся Владимир.
От чужой улыбки на, казалось бы, знакомом лице ей стало не по себе. Как могут существовать два настолько похожих и в тоже время разных человека?
– Есть будете? – спохватилась Инна, понимая, что если Виктора она кормила, то его брат с дороги вполне мог оказаться голодным и в два ночи.
Хотя в это время и Витька голодный по определению: «не спит – значит ест».
– Будем! – дружным хором ответили мужчины, от чего стало смешно.
– Я разогрею, приходите на кухню.
Она поспешила уйти. Инквизитор ее пугал, под оценивающим и изучающим взглядом зеленых глаз хотелось сквозь землю провалиться.
Впервые в жизни ей было настолько не по себе от общения с человеком. То, что этот человек брат-близнец ее будущего мужа, было еще страшнее. Но что это? Страх не понравиться или страх чего-то другого?
С этими мыслями она вытащила из холодильника кастрюлю супа и тарелку котлет. Не до философствования, когда в доме два голодных мужчины.
* * *
Просыпаться дома было приятно. Своя кровать, свои вещи. Давно он так хорошо не высыпался, хоть и проспал не больше четырех часов. Часы показывали полвосьмого, а в квартире слышались шаги и суета.
С неохотой выбравшись из-под такого теплого и родного одеяла, натянул на себя джинсы и футболку, вышел в коридор. На кухне кипела жизнь, что, на взгляд Владимира, кощунство в семь утра. Он раньше десяти не воспринимал мир. А как в семь можно быть такими активными – непонятно.
Картина, что застал на кухне, поразила еще больше. Брат и отец сидели за столом и ели, по всей видимости, овсянку – сомнительная радость на его взгляд. Рядом стояла тарелка блинов, нарезка колбасы и сыра. Перед каждым кружка кофе.
Сами они вряд ли могли такое приготовить, ибо отец точно не умел. У него даже яичница, на памяти Инквизитора, сгорала до угольков, а бутерброды были несъедобны. Витька не особо любил готовить. И умел не больше, чем он сам. Его самостоятельная жизнь за границей немного приучила варить себе самому. Но сейчас на кухне, судя по всему, хозяйничала Инна.
Как и вчера при виде девушки в домашних брючках, футболке и двумя забавными хвостиками сердце болезненно сжалось. Он даже забыл, зачем встал и что хотел возмутиться раннему подъему.
– О, доброе утро, – брат отвлек его от созерцания рыжего чуда. – Завтракать будешь? Не уверен, что тебе каши хватит, но есть блины.
– Какое есть в такое время? Я кофе хочу.
– Садись, сейчас сварю, доброе утро, – смущенно улыбнулась Инна и так же, как и вчера, попыталась спрятаться за спину Витьки, будто опасалась нового человека.
– Буду премного благодарен, спасибо. Вы на работу? А мне что делать? Где именно мама лежит? Я хоть смогу ее навестить.
– Сейчас напишу, – отмахнула брат, почти залпом допив кофе.
– Я могу проводить, – сказала Инна, колдуя над туркой с ароматным напитком.
– Точно, ты же сегодня не учишься, – улыбнулся Витька.
Владимир опять убедился, как сильно изменился брат. Рядом с этой девушкой Колдун сиял, таким Инквизитор его еще никогда не видел. А как он обнимал и прикасался к рыжему чуду? Да, не увидь собственными глазами, никогда бы не поверил, что с человеком можно обращаться так нежно. Еще меньше верилось, что таким может стать его брат, в жизни ни к чему трепетно не относившийся.
– Опять у Дэна будешь весь день?
– Наверное, он и так с меня три шкуры спустит за два пропущенных дня, даже страшно.
– Ты ему Вовку скорми, – весело ответил младший, отец засмеялся.
– Скорми – скорми, ему полезно, – прокомментировал отец.
– Кому? Дэну или Владимиру? – нахмурилась девушка.
– Владимиру. Денису, насколько помню этого молодого человека, лишний нагоняй не нужен. Сам кого угодно приструнит и на место поставит.
– А чего меня приструнять? – мысли невольно вернулись к сигаретам и тому, что брат его все-таки сдал.
– Звонишь редко, с отцом не разговариваешь, сам отвечаешь «угу» и «хорошо» на все вопросы, если позвоню, – обижено пробухтел родитель.
– Ну, па! – вырвалось у него совсем детское возмущение. – Я же работаю! Если я сижу дома — не значит, что ничего не делаю. А ты как специально звонишь в самый не подходящий момент, когда я баг ищу или кусок посложнее пишу. Что я могу в этот момент ответить? Сказать, перезвоню позже? Ты обижаешься. Было уже такое.
– Обижусь, – засмеялся отец. – Садись, чего стоишь? Или ты научился готовить? Тогда можешь помочь Инне, а то от нас с Витей пользы никакой, только мешаем.
– Ты наивно полагаешь, что я далеко ушел от брата? Ха, доставка процветает и столовая, кстати, тоже, – хмыкнул Инквизитор, занимая место за столом.
Как раз в этот момент он получил свою порцию кофе. Запах божественный.
– Садись, сама поешь, – Виктор встал и, отключив плиту, почти силой усадил свою девушку за стол. – И днем не только танцы, но и обед. Опять не пообедаете – Дэну вечером нагоняй устрою, так ему и передай.
– Хорошо. Мы же не виноваты, что время пролетает, – вздохнула Ведьма.
Только сейчас Владимир понял, что голос у девушки слегка хрипловатый, как при простуженном горле. Но, как ни странно, он казался весьма красивым, хоть и плохо подходил почти кукольной внешности.
– Тогда телефон держи рядом, я вам позвоню, забывчивые, – фыркнул брат, при этом навел девушке какао и накидал в тарелку кучу блинов с колбасой и сыром.
– Хорошо… Вить, я столько не съем!
– Ешь и не спорь! – сказал, как отрезал, младший, на что девушка скорчила рожицу и начала есть.
Отец тихо засмеялся и встал из-за стола.
– Так, молодежь, я поехал. Вить, какую машину возьмешь?
– Мне все равно, какую оставишь, – отмахнулся Витька, о чем-то тихо переговариваясь с невестой.
Было стойкое чувство, что они с отцом лишние в маленьком мире, где