слезы полились из глаз, я не могла произнести ни слова, мне стало душно и нечем дышать, Милана увидела мое состояние и подскочив ко мне обняла меня за плечи.
— Доктор, пожалуйста, дайте ей успокоительное, ей сейчас выходить на сцену, — попросила Милана, крепко держа меня. Я в любой момент готова была грохнуться в обморок. Доктор лишь кивнул и опустив глаза быстро ушел в сторону сестринского кабинета.
— Ася, солнышко, держись, умоляю, — говорила мне Милана, — я верю, что с ним всё будет хорошо и ты должна верить. Прибежала Юля и протянула мне бутылку воды, я взяла её дрожащей рукой и сделала глоток, следом за ней прибежала медсестра с таблеткой успокоительного и протянула мне, я никак не реагировала и Милана взяла таблетку и открыв насильно мой рот засунула её и заставила запить водой. Юля и Милана переглянулись, я понимала, что мне нужно было взять себя в руки. Я попросила у медсестры разрешения повидать его, она кивнула и принесла мне халат и шапочку. Я зашла к нему в палату, он лежал также неподвижно, я подошла к нему, не знаю что я надеялась увидеть, но страх и ужас сковал моё сердце стальными клещами и не отпускал, мне казалось что я вижу его в последний раз, я как-будто пыталась запомнить каждую его черточку, изгиб, его всего, это чувство пугало меня. Я нагнулась и поцеловала его, прошептав:
— Пожалуйста не оставляй меня, любимый! Я очень люблю тебя!
В палату заглянула Милана.
— Ася, нам пора, — тихо прошептала она, я кивнула и еще раз взглянув на него вышла, шла я к машине на ватных ногах, я была где-то между небом и землей, все было в тумане. Машина остановилась, мне помогли выйти, я шла по дорожке улыбалась и махала рукой папарацци, меня Милана останавливала несколько раз за локоть чтоб я остановилась и нас сфотографировали, я чувствовала себя куклой, которой управляет кукловод, я улыбалась, где надо, куда надо поворачивалась, как надо стояла. Мы зашли внутрь, и я выдохнула, Милана потащила меня в гримерку, где усадила на стул и протянула бутылку воды, я невидяще смотрела на себя в зеркало, а все мысли были с ним.
— Ася, давай подправим макияж, — сказала Юля, я подняла на неё влажные от невыплаканных слёз глаза и кивнула. Она, быстро схватив кисточки и начала колдовать надо мной. Милана куда-то вышла, вернулась спустя 10 минут и сказала:
— Ася, твой выход через 10 минут.
У неё зазвонил телефон и она, побледнев ответила, на звонок, посмотрев на неё у меня внутри всё оборвалось, я не знаю как, и не знаю почему, я не могу этого объяснить, но я сразу поняла кто звонил. Я не слышала, что ей говорили, но я уже, итак, знала, её лицо менялось с каждой секундой, она повернулась ко мне в глазах — слёзы. Я поняла, но еще не осознала, мне стало душно, словно весь воздух выкачали из комнаты, слезы крупными каплями катились по щекам. Сердце остановилось, я больше не чувствовала его. Его больше не было со мной. Его больше НЕТ!
— Ась… — начала Милана, я остановила её рукой.
— Не говори, пожалуйста, пусть он еще хотя бы несколько часов будет живым, умоляю, — проговорила я мертвым голосом и вышла из гримерки. Пока я шла к сцене я не видела и не слышала ничего вокруг, для меня словно остановилось время. Я была в какой-то прострации, до меня начинает доноситься безумный рев толпы, топот ног где-то там, я их слышу, этот звук сводит с ума, молча слушаю эти сумасшедшие крики толпы, не могу вдохнуть и выдохнуть я замерла в этом моменте, через пару минут я должна выйти туда, к этому безумию, я не могу сделать вдох, тяжело, грудь сдавливает корсет неудобного платья, какое бы оно не было красивое, но сейчас, в этот момент мне хочется содрать его с себя, ожерелье из бриллиантов душит, для меня это — удавка, я хочу сорвать его и выбросить, я не хочу быть здесь, я хочу бежать — бежать не разбирая дороги, не важно куда. Все суетятся вокруг меня, мне на них все-равно. Монтажники проверяют свет, звук, ведущие на сцене что-то говорят, я не слышу мне душно, я задыхаюсь…В голове бьётся: «Его больше нет! Его больше нет!» Я словно статуя замерла, я смотрю на себя будто со стороны, меня трогают за руку я отмираю, все же делаю судорожный вздох, часто моргаю, фокусирую взгляд, это — Юля мой ассистент, — Ты через пять минут выходишь на сцену, ты готова? Готова ли я, — НЕТ, не готова, но это моя работа, я должна собрать себя, улыбнуться даже сквозь слёзы, — Я буду готова к выходу, — пытаюсь улыбнуться я, по её лицу вижу выходит это у меня очень плохо. Не обращаю на это больше внимание, отворачиваюсь к сцене, фокусируюсь на одной точке, жду. Это цена славы, у меня в голове его слова: «ЦЕНА СЛАВЫ!» Я должна улыбаться и быть счастливой, хотя мне хочется орать в голос от боли, разрывающей мне сердце. Моё сердце умерло вместе с ним, он там один, а я теперь здесь одна, без него…Объявляют моё имя, и я делаю шаг на сцену…
Я улыбалась кивала, читала что нужно с бумажки, вручила награду и наконец-то эта пытка закончилась я ушла со сцены, за кулисами меня ждала Милана, как только я подошла к ней у меня перед глазами потемнело и я потеряла сознание. Очнулась я в гримерной и резко села, осознание и понимание накрыло меня с головой, мой телефон разрывался, Милана не успевала отвечать на звонки.
— Милана, кто это? — показала я на телефон.
— Ира, она едет сюда, — угу промычала я.
Я легла на диван и закрыла глаза, из которых бесконечно катились слезы. Боль в груди была настолько сильной, что не давала сделать вдох, казалось, сердце разорвется в груди, легкие горели огнем. В гримерку влетела Ира и схватила меня в объятия, это было последней каплей, я орала как раненый зверь, царапала руки, она лишь обнимала меня крепко, не говоря ни слова. Как я попала домой, я не знала, ночь сменила день, день сменил ночь, рядом были заплаканные родители, Ира, Илья, Милана, я смотрела на них и в то же время сквозь них. Лишь Тёма возвращал меня в реальный мир, он смотрел на меня голубыми глазами такими же как у Димы, я крепко прижимала его к себе