Читать интересную книгу "Я дрался в 41-м - Артем Владимирович Драбкин"

войска, что шли к нам на усиление. Ну немец обошел нас и окружил. Благо наше, что наш полк находился на правом фланге, касаясь опушки какого-то дремучего леса, поэтому, когда дивизию окружили, немцы только вышли к лесу и начали окапываться, не успев подготовить позиции для обороны. Командование дивизии приняло решение прорываться — первыми пошли на прорыв мы. Тут остальные полки организовали прикрытие, а мы пошли в атаку. Как только вперед, наткнулись на небольшой дозор и сразу же взяли пленного, которого тут же допросили, и он рассказал, что почти все войска, которые нас окружили, снялись, особенно танки и артиллерия, и пошли дальше наступать, так что немецкие войска располагались только в один эшелон. И все. Прорвать оборону мы прорвали и вышли на соединение с другими войсками, которые шли нам навстречу от Кировограда. И в это время мы попали под сильную бомбежку, в ходе которой понесли потери даже большие, чем в обороне и прорыве вместе взятых. Что было дальше, я не знаю, так как во время бомбежки был контужен и сразу же направлен в медсанбат. Потом очутился в полевом госпитале в Днепропетровске, только здесь я немного пришел в себя. Там меня подремонтировали и сразу же выписали из госпиталя в распоряжение управления кадров. Фронт уже приближался к городу, дело шло к середине августа, поэтому тянуть не стали, и я получил назначение на должность командира стрелковой роты в формируемую 383-ю Сталинскую шахтерскую стрелковую дивизию, в которой на командные должности ставили только фронтовиков.

Данную дивизию сформировали с привлечением лучших военных специалистов, в том числе и участников советско-финской войны 1939–1940 годов. Нас прекрасно одели и очень хорошо снарядили. Тут у меня во взводах было уже по 12 человек в отделениях, даже сверх штата, и обязательно ручной пулемет в каждом. Почему так хорошо подготовили? Во-первых, Донецк тогда назывался Сталино, и сдавать город с таким именем просто так было нельзя. Это уже позже в историю вошла Сталинградская битва, а первый раз задержать немцев, взявших курс на город с именем вождя, попытались именно мы. Во-вторых, дивизия формировалась в основном из шахтеров, боевых ребят. Кстати, эта дивизия прошла всю войну, не была ни разу разбита, принимала участие в Крымской наступательной операции 1944 года, а войну закончила под названием 383-я Феодосийско-Бранденбургская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия. В мою роту пришли в основном шахтеры из города Макеевка и поселка Мандрыкино, расположенного поблизости от Сталино.

Доводили до нашего сведения все инстанции командного состава, а также и политработники, что дивизию будут использовать только для защиты донецкой земли. Под конец формирования нас оснастили вообще великолепно — и артиллерии было больше штатной, и станковые пулеметы выдали в большом количестве, боезапасов были полные вещмешки. Мы рассчитывали на тяжелые бои, тем более что немцы сразу же сориентировались взять Сталино любой ценой. Ведь если оккупировать город с таким названием — слухи по армии сами собой начнут распространяться. И по всем вооруженным силам быстро пройдет слух о том, что мы так и не сумели защитить город, носящий имя Сталина.

В конце сентября мы вышли на свой боевой рубеж, а уже 14 октября вступили в первый бой. Тут надо подчеркнуть, что дрались шахтеры прямо-таки изумительно, как черти. Я действительно восхищался ими, даже не думал, что они станут так драться. Ведь шахтеры всегда освобождались от призыва в армию и имели бронь. Так что людей, имевших хотя бы начальную военную подготовку, среди шахтеров было мало, а тут еще и формирование проходило в предельно сжатые сроки. Но мы за месяц их неплохо подготовили, ребята были прекрасные, ведь брали в дивизию в основных молодых, кое-кто из них даже служил в армии. Что нас спасло во время боев — погода стояла ненастная, шли дожди, почва была глинистая и вся немецкая техника застряла в грязи. Или наоборот, мы, пехота, хоть на сапоги и цеплялось немало грязи, время от времени переходили в контратаки, а немцы застревали в грязи, у них были ботиночки. Так что даже радовались своим сапогам и ботинкам с обмотками, хотя до этого мы немецкой обувке завидовали. Так что переходили в контратаки, мы — крестьяне и шахтеры, а немцы преимущественно городские жители, мы же в грязи, по сути, и выросли, для нас в ненастье это еще и хорошо было. Немцы же не готовились к такой погоде и были неприспособленны — когда они переходили к обороне, надо окоп выкопать, а там грязь, у них же саперные лопатки, как и у нас, были небольшие, глубоко не закопаешься. И запросто, как только немцы выбивали нас с позиций и переходили к обороне, мы сразу же шли в контратаку с криками

«Ура!» И тут немцы драпали, что будь здоров. Особенно хорошо было воевать перед какими-либо населенными пунктами, дороги были проселочные, там я впервые увидел, как враги побросали свои пушки и минометы. Мы их даже себе забрали и использовали против немцев же.

Но все-таки нас методично теснили, так что мы постепенно отошли сначала к г. Сталино, а затем вышли на оборонительный рубеж на р. Миус на подступах к г. Красный Луч. А вскорости нам дали участок обороны около Штергрэса — это была государственная районная электростанция на реке. И тут немцы приостановили всякое наступление. Между нами была водная преграда шириной примерно 100 метров. Первоначально друг за дружкой охотились, были артиллерийские и минометные обстрелы, потом затишье, и вскоре нам выдали на каждый взвод по снайперской винтовке. Это уже было большое дело, начали выходить на свободную охоту. И тут уж и мне довелось после небольшого обучения выйти на снайперскую охоту, как ее называл наш полковой инструктор по стрельбе.

Однажды, честно говоря, от банальной скуки решили поозоровать. Мы прекрасно знали, что в ближайшее время немцы не перейдут в наступление, потому что течение реки довольно быстрое, да еще и войск наших сосредоточено было немало. Что сделали — на Штергрэсе было до черта взрывчатки, мы ее «позаимствовали», сколотили из подручного материала плот, а река-то изгибами шла. Погрузили на плот взрывчатку, саперы рассчитали длину бикфордова шнура, подожгли его и пустили плот к немецкому берегу, который течение понесло в сторону изгиба реки прямо на позиции противника. И только плот уткнулся в берег, как раздался оглушительный взрыв — мы постарались и загрузили на плот примерно 200 килограмм взрывчатки. От неожиданности немцы бросились в разные стороны, мы по ним открыли снайперский огонь,