Читать интересную книгу Unknown - Кирилл

— Я презираю тебя, — сказала она, дрожа с головы до ног.

Ее отец тоже тяжело дышал, кашлянув в кулак.

— Как будто меня это волнует. Можешь впасть в истерику и кричать — это только докажет мою правоту. Если бы ты была другой женщиной, а не избалованной девчонкой, то проснулась бы утром и выполнила свой долг, хоть раз в жизни.

— Я готова убить тебя прямо сейчас же!

— Для этого потребуется достать и зарядить ружье. А ты не сможешь попросить выполнить это служанку, если не хочешь, чтобы тебя поймали.

— Не оценивай меня…

— Учитывая, как низко ты пала, это, конечно, будет трудно сделать.

Резко развернувшись, она стремглав выскочила из комнаты, бегом направляясь по коридору к своему люксу. Забежав, она заперла дверь, тяжело дыша.

«Ох, черт, нет, — поклялась она себе. — Тебе не удастся так поступить со мной».

Если он думал, что раньше были с ней проблемы, то он даже не мог предположить, что она собиралась сделать сейчас.

Она направилась мимо ванной комнаты к спальне, множество мыслей крутилось в голове, многие из которых относились к совершению тяжкого преступления по отношению к ее отцу. В конце концов, сняв свое платье, которое просто упало на пол, и она даже не обратила на него внимание, ступая по растекшемуся шелку на ковре, продолжая расхаживать в бюстье и шпильках, бриллиантах, которые жена-шлюха ее брата пыталась сегодня заполучить.

Она кипела от злости и вспоминала тот первый раз, когда возненавидела своего отца...

Ей была шесть или семь лет, когда это произошло. В канун Нового Года. Она проснулась из-за фейерверка, грохота и огней видных издалека. Испугавшись, отправилась на поиски Лейна, который всегда мог ее утешить... но в итоге нашла его в внизу в гостиной с Максом.

Джина настояла, что останется с братьями и будет делать все, что и они. Это была история ее жизни в те времена, чтобы не отставать и привлекать внимание, быть в курсе всего. Все в поместье вращалось вокруг родителей и ее братьев, пытаясь им угодить. Она же была дополнением, запоздалым ковриком, о который спотыкались, выходя за дверь, где ждало что-то лучшее, более интересное и более важное.

Она не хотела пить эту гадость из бутылки. У бурбона был ужасный запах, и она знала, что это табу, но если Макс и Лейн собирались это сделать, она тоже должна была.

А потом их поймали.

Ни один раз, а дважды.

Как только Эдвард пришел в гостиную, он приказал ей вернуться в постель, и она пошла обходным путем, как он и велел. Когда она шла по коридору для персонала, услышала голоса и спряталась в тень, чтобы ее не обнаружили... ее отец вышел из офиса Розалинды Фриланд.

Он был в халате, завязывая две половинки, и весь его вид показывал, что он был зол, но явно не на них, поскольку никак не мог слышать их голоса снизу из гостиной. Первое желание Джин было побежать назад и предупредить братьев. Но страх остановил ее, потом появилась мисс Фриланд и схватила отца за руку.

Джин задалась вопросом, почему блузка у этой офисной дамы была навыпуск, волосы, которые всегда аккуратно уложены торчали во все стороны.

Вдвоем они о чем-то спорили, говоря вполголоса о каких-то вещах, она ничего не слышала из-за стука своего сердца. Отец ушел, а мисс Фриланд исчезла в своем кабинете, закрыв плотно дверь.

Джин продолжала прятаться, и у нее было такое чувство, словно прошел уже год, боясь сделать шаг, поскольку мисс Фриланд могла выйти в любой момент. Только потом она испугалась еще больше от мысли: «А вдруг отец может вернуться и обнаружит ее?».

Он не должен был находится с этой женщиной.

Он не обрадуется, если поймет, что она видела их вдвоем.

Босыми ногами она прошлепала по лестнице для персонала, держась ближе холодной отштукатуренной стены, поднимаясь наверх. На втором этаже она замерла, как вкопанная, от очередного грохота фейерверка, как только все стихло, она рванула в открытую дверь гостевой комнаты, желая где-нибудь спрятаться.

Вернуться одной в свою комнату, сама мысль для нее казалась ужасающей. Ко всему прочему, а что если ее будет искать отец?

Согнувшись, поджав ноги к груди, обхватила себя за колени, прижимая их ближе. Отец, наверное, наткнулся на братьев. Он не мог пройти мимо них, поскольку спускался не по парадной лестнице.

И это пугало ее еще больше, нежели любой шум снаружи.

Спустя несколько секунд Эдвард поднимался по парадной лестнице, отец шел за ним, нависая как монстр. Почему-то, походка ее брат была нестабильной, а лицо серым. Отец же шел с прямой спиной, как церковная скамья, выражая полно неодобрение.

Где были двое остальных?

Ни слова не было произнесено, пока эта пара двигалась к двери люкса отца. Эдвард шагнул в сторону и открыл дверь, ввалившись в темную комнату.

— Ты знаешь, где лежат ремни.

Единственное, что произнес отец.

«Нет, нет, — подумала она. — Это неправильно… Эдвард ни при чем! Почему он….»

Дверь закрылась с грохотом, она дрожала от одной мысли, что может происходить за этой дверью.

Конечно, резкий звук удара ремнем последовал оттуда.

И снова.

Снова...

Эдвард никогда не плакал, и никогда не матерился.

Она знала это, потому что часто слышала такое.

Джин положила голову на согнутые тонкие руки и зажмурилась. Она не знала, почему ее отец так ненавидит Эдварда. Он не любил и всех остальных детей, но ее брат доводил его просто до белого каления.

Эдвард никогда не плакал.

Она плакала за него... и тогда она решила, что если ее отец ненавидит Эдварда, почему она тоже не может ненавидеть? Двое могут играть в эту игру.

И она выбрала того, кто в эту самую минуту держал ремень в руках.

Отныне она будет ненавидеть своего отца.

Оглянувшись, Джин обнаружила, что сидит на кровати, прижав колени к груди, и обхватив руками… словно она снова сидит в гостевой комнате, одетая в свою ночную рубашку Lanz, сохраняющую тепло, и то, что творилось в люксе ее отца пугало ее до глубины души.

Да, теперь он решил взяться за нее… Уильям Болдвейн никогда не давал ей повода пересмотреть свое решение. Его бизнес с Ричардом Пфордом всего лишь еще одна запись в очень длинном списке.

Но это было не самое худшее.

Самым худшим было то, что сотворил этот человек, но кажется только она подозревала его в этом, нигде не поднималась эта тема, не под крышей Истерли, ни в газетах.

Она была убеждена, что отец имел прямое отношение к похищению Эдварда.

Ее брат довольно часто ездил в Южную Америку, являясь американцем с соответствующим статусом, управленцем высшего звена, он всегда путешествовал с телохранителями и службой безопасности, предоставленной Би-би-си. При таких мерах безопасности никто даже не мог подойти к нему ближе на двадцать ярдов, и если учесть, что ее брата похитили… не по дороге к гостинице и не в отданной глухой местности.

А в гостиничном номере.

Как, черт возьми, такое могло произойти?

Первая мысль, которая тут же возникла у нее в голове, как только ей сказали о произошедшем, что ее отец приложил к этому руку.

Были ли у нее какие-то доказательства? Нет, не было. Но она провела свое детство, наблюдая за отцом, как он все время смотрел на Эдварда, будто презирал сам воздух, которым дышал этот ребенок. Когда Эдвард стал работать в компании, у нее сложилось впечатление, что отношения между отцом и братом стали еще больше прохладными, особенно, когда Попечительский совет предоставлял Эдварду все больше и больше прав.

Существует ли лучший способ избавиться от противника, чем убить его за границей? Таким образом, чтобы Уильям Болдвейн выглядел бы жертвой, играя роль отца, которого постиг такой «траур».

Боже, Эдвард был почти похоронен там… и когда он наконец вернулся? Он был в ужасной форме. Отец же был впереди — в центре всех СМИ, у членов Попечительского совета и семьи, но он ни разу не встретился с «разрушенным» сыном.

Позор. И как бы подтверждая ее мысль, существовало одно обстоятельство — Уильям Болдвейн пытался избавиться от своего соперника именно таким опасным методом, поскольку не мог его уволить… никогда.

Неудивительно, что она не доверяла мужчинам.

Неудивительно, что она никогда не выйдет замуж.

И уж однозначно, чтобы осчастливить своего отца.

15.

Когда Лиззи приехала в Истерли на следующее утро, ей потребовалось две попытки, чтобы поставить Yaris на парковку… это явно был результат ее душевного грустного состояния, учитывая, что ее автомобиль был величиной с велосипед. Выбравшись с водительского сидения, она порылась в сумке, выронив тюбик с солнцезащитным кремом, наклонилась, чтобы подобрать его с уже раскаленного асфальта, и поняла, что забыла захватить с собой ланч.