Читать интересную книгу Добыча Беркута (СИ) - Невинная Яна

- Вижу на твоем лице, фраерок, работу мысли. Не хочешь гостить? – насмешливо спросил Сутулый, глядя исподлобья.

- А вы бы хотели на моем месте? – спросил я, глядя по сторонам в поисках путей отступления.

- Не дрейфь. Живым уйдешь. Может, не совсем целым, но что ты хотел? За всё в этой жизни надо отвечать. За свою дочку я любого порву. Она у меня единственная. Крис, иди сюда.

Кристина подошла с довольным видом, прижалась к отцу и сказала издевательским тоном:

- Думал, меня защитить некому? Папка тебя так отделает, что долго стоять не будет.

- Кристина, кто тебя учил манерам? – осадил ее отец, продолжая изображать из себя вежливого и образованного человека. А может, он таким и был. Он не собирался рассказывать мне, за что его замели. Как же Виола могла упустить такой важный факт биографии Крис, как наличие отца? Я терялся в догадках. Но какая теперь разница.

- Если бы я жил дома, то дочь не выросла бы такой невоспитанной, - посетовал Сутулый.

- Меня будут искать. Есть свидетели, мою пропажу свяжут с Кристиной. Отпустите меня, и я не буду подавать заявление о похищении. Давайте договоримся. Ваша дочь и я вели переговоры о некой сумме…

- Маратик, но ты же знаешь, как быстро кончаются любые деньги, - нагло улыбнулась Стрюкова. Они что, собрались шантажировать меня вечно? Но чем? – Папка, ты скажешь или я?

- Марат, дело такое, сейчас твое слово против слова Кристины. Ты при деньгах, вдруг отмажешься, да и какой отец хочет, чтобы его дочка пачкалась судебным процессом об изнасиловании? – Александр поморщился, приобнял дочь за плечи и легко потряс. – Она у меня девочка хорошая, умненькая. Чистенькая. Эти фотографии, о которых говорила тебе моя дочь, их нет в природе. Но ты постараешься, и они будут. Как залог твоего к Кристине хорошего отношения.

Я подавился ругательствами, во все глаза смотря на семейку шантажистов, которые шли к своей цели, не выбирая средств.

- Слушайте, вы, - не сдержался я, - я позволял вашей чистенькой дочке ставить мне условия, и мы договорились об однократной выплате, хотя, по большому счету, ничего не было.

- Конечно, не было, придурок! – вспылила Кристина. – Лежал, как бревно! Меньше надо было жбанить. Сам виноват, что будешь нам всю жизнь денег торчать!

От того, что дрянь признала правду, легче не стало. Я уже знал, что обречен. Но отчаянно пытался выцарапать себе свободу.

- И не надейся, что будешь тянуть из меня деньги, - процедил я в лицо мелкой улыбающейся дряни, а потом взглянул на ее отца: - А вы? Подложите дочь под меня ради денег? Не получится меня шантажировать. У меня тоже есть связи – законные и нет.

И тут я нарвался. Спокойный до этого отец Кристины неуловимым движением взметнул руку к моему горлу и сжал, приблизив лицо к своему. От него пахнуло кислым запахом и дешевыми сигаретами. Я не мог пошевелиться, хотя руки были свободны, Александр нажимал на какие-то тайные точки, отключая все конечности. Ему даже пушка не понадобилась, чтобы справиться со мной.

- Фраерок, давай не рыпайся, а то мои бойцы тебя так опустят, что уползать будешь. Ты слишком резвый, пора тебя научить обращению со старшими. Давайте его туда, вниз, - скомандовал он амбалам и отпустил мое горло, отбрасывая меня к ним. Я чуть не завалился навзничь, но меня поймали и поволокли куда-то. Быстро придя в себя, я стал вырываться, но мордовороты начали бить по бокам, в живот, кинули на пол и стали мутузить ногами. Дергаясь, я сложился пополам, бессмысленно уворачиваясь от ударов. Боль полосовала тело, в глазах потемнело, в голове была только одна мысль – спрятаться, затаиться и отомстить, как только появится возможность. Удавлю обоих за каждый удар, сотру выражение довольства с тупых лиц. Паскуды. Уже знал, что они заставят меня так или иначе пойти на их условия. Но верил, что выпутаюсь из этой передряги и тут же начну осуществлять свой план – найду их, достану из-под земли, подключив нужных людей. Не заплачу этой наглой сучке Кристине ничего. Она не получит от меня ни копейки.

В течение недели моя самоуверенность сильно пошатнулась. Били расчетливо и умело, оставляя не так много следов, но причиняя боль. Я думал, что она будет притупляться, что стану невосприимчивым к новым ее порциям, но позорно стонал, когда начинали учить меня жизни. Держали меня в небольшом закутке, предварительно освобожденном от мебели и вещей. Не зная, что это за голая комната без окон размером с туалет, я перестал задаваться этим вопросом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Избитого, меня кидали туда, как куль, и я проваливался в тяжелый сон. Приходил отец Кристины, садился рядом, давал мне пить и какую-то еду. Я не ощущал вкуса. Просто ел, чтобы были хоть какие-то силы. Он рассказывал мне байки с зоны, не спрашивая, надо ли мне это, интересно ли. Хрен знает, зачем ему это было нужно. Я практически не слушал, находя спасение только в мыслях о свободе и возвращении к Лукьяновой. Проходили дни, ничего не менялось. Таяли надежды, что меня найдут. На вопрос, долго ли буду тут оставаться, Александр жал плечами – мол, как согласишься сфоткаться с Кристиной, так и отпустим. Не знаю, зачем ждали моего согласия, если могли бездыханного, забитого почти до смерти положить на Кристину или под нее – тут уж как им заблагорассудится. Наверное, хотели сломать меня. Но у них не выходило. Не на того напали.

Конечно, они не собирались убивать меня и не били сверх меры, иначе покалечили бы так, что я не смог бы их обеспечивать в будущем деньгами. Поэтому у меня оставались ресурсы, чтобы терпеть боль и упрямо не поддаваться, держаться из последних сил. Больше изводила неизвестность. Давило чувство вины. Сам вляпался – не отмоешься. Но, по крайней мере, было легче от понимания, что точно не спал со Стрюковой. Хотя что толку от этого знания, если могут появиться свидетельства этой связи? По итогу терпение у Сутулого лопнуло. Он сказал, что не может больше тут оставаться и что пора мне согласиться на их условия. Как я ни сопротивлялся, меня раздели и положили на кровать, держа под дулом пистолета. В страшном сне не ожидал, что такое со мной случится. Кристина села сверху, но, к счастью, не пыталась склонить меня к чему-то большему. Наверняка боялась гнева папочки. Дальше – больше. Фальшивые непристойные позы несколько раз менялись. Отвратительная сцена длилась без конца. Похотливое выражение лица Кристины, ее костлявые цепкие руки на моем теле, ее липкая холодная кожа запомнятся мне на всю жизнь.Но всё когда-то кончается, кончились и мои мучения.

Я не мог поверить, что меня отпускают, но это действительно происходило. Наверное, с самого начала целью было продержать меня тут какое-то время, а потом освободить. Никто не озаботился тем, чтобы сообщить мне подробности плана. Радости я однако не испытывал, понимая, что в руках у похитителей важные улики против меня и рычаг давления. В очередной раз мысленно надавал себе пинков за недальновидность, но что толку? Всё уже случилось. Теперь нужно разбираться с последствиями.

- Машинку твою мы взяли в качестве компенсации за моральный ущерб, - осклабился Сутулый, грубо запихивая меня в вонючую грязную «шестерку» с тонированными стеклами. Новость оставила меня равнодушным. Даже ничего не кольнуло внутри от сообщения, что потерял тачку. Зато остался жив и относительно цел. Могло случиться что и похуже. Главное, что вырвался из лап зеков. Было понятно, что этим паскудам всегда будет мало. И они обдерут меня как липку, если не приму меры. Телефон забрали сразу, чтобы по нему не могли меня обнаружить. У Виолы не было никаких шансов найти меня. Подонки всё просчитали, и от этого охватывала такая ярость, что до боли сжимал зубы. Не привык быть облапошенным по самой не балуй. Считал себя самым умным, думал, что смогу справиться с любым наездом. А оказалось – ноль на палочке.

- До свидания, Марат, - равнодушно попрощался Александр и ушел в дом. Я привалился к спинке сидения. Машина тронулась. Я сползал вниз, меня укачивало и чуть не стошнило. Но было нечем, потому что сутки не приносили никакой еды. Рядом сидела Кристина, больно пихавшая меня в плечо, когда падал в ее сторону. Она изменилась. Казалось, что я ей противен после того, как пришлось изображать подобие секса. Быть взрослой и прожженной ей не всегда удавалось. Она все-таки еще девчонка, хоть и старается мериться цинизмом с отцом. Жуткой перфоманс очевидно ей оставил не самые приятные воспоминания. Жалости к ней я не испытывал. Да и вообще ничего уже не понимал, тупо валяясь на заднем сидении. Поэтому, когда меня коснулись заботливые женские руки, пробормотал имя Леры и провалился в беспамятство.