Я не жалела о сексе (теперь уверена в этом), он был потрясающим. Деньги всё опошлят: сделают его грязным, предосудительным.
— Забери деньги, — попросила, на этот раз без требований, — пожалуйста.
Он хмурился, раздраженный тем, что я делаю все наперекор ему, но не возразил. Не сомневалась, что просьбу мою он выполнит. Всё-таки надо переименовать его в телефоне, не такой уж он мерзкий гад. Лучше, конечно, совсем удалить номер.
***
Остаток дня я провела в редакции, погрузившись в рабочую рутину. Митька вился вокруг и спрашивал, все ли у меня в порядке — я буквально сбежала, оставив его с двумя порциями кофе и недоеденной сдобой. Но что я могла сказать, кроме как, что все в порядке? Не признаваться же, что платят за секс.
Вика, как ты докатилась до такой жизни?
Всё дело в Соболеве, он непрошенным гостем ворвался в мою жизнь и натоптал грязными ногами.
Деньги все еще лежали на счету, чем нервировали и не давали сосредоточится. Он вообще собирается их забирать?
Запретила себе думать о нем, и пинком под зад вышвырнула его из головы. Намеревалась жить как прежде. Но не получалось. Мелкий винтик открутился и механизме начал сбоить.
Гоняла эту мысль до самого вечера, пока не вернулась домой и не обнаружила в сумке проклятую карту памяти со снимками Дары, и чуть ли взвыла. Как я могла забыть швырнуть ее в лицо Соболеву? Какой-то злой рок!
Отправила сообщение, набрав всего одно слово, уверенная, что он поймет:
Флешка.
После нескольких минут ожидания прилетело:
Где ты?
Не вполне адекватный ответ, но я не стала забивать голову его странностями. Хотела скорей покончить с этим, поэтому в последний раз решила побыть его прислугой:
Завтра завезу.
Но “великодушие” Соболева не знало границ, и он решил сделать мне одолжение:
Сам заберу. Где ты?
Долго колебалась, несколько раз набирала и удаляла текст. Не уверена, что приглашать его домой будет хорошей идеей. Не знаю, чего я боялась: того, что он (тот у кого двухуровневая квартира, дорогая иномарка и брендовые вещи) увидит мою скромную однушку в захудалом районе или того, что в нужный момент я не смогу прогнать его. Я знала, зачем он едет.
Все еще сомневаясь, неуверенно нажала “отправить”:
Дома.
Ждала, нервно покусывая подушечки пальцев, и думала о том, что творю и куда это приведет. Вздрогнула, когда телефон завибрировал в руках.
Скоро буду.
“Скоро” — понятие растяжимое, и я думала, что у меня ее будет время передумать и, если потребуется, отговорить Андрея приезжать. Но он, в отличии от меня, не колеблется и тверд в своих решениях, и спустя каких-то минут двадцать раздался звонок в дверь. Даже не стала задаваться вопросом, откуда он знает мой адрес. Похоже, для Соболева нет ничего невозможного. Взяла со стола флешку и пошла открывать.
Три щелчок замка, нажатие ручки — и Андрей в моей квартире. Он не оглядывался, не изучал предметы интерьера. Всё, что его сейчас интересовало, это только я.
Наивно я протянула злосчастный кусочек пластика, из-за которого заварилась вся эта каша, но он проскользнул между пальцев и упал к ногам, когда Андрей притянул меня к себе и поцеловал.
Не помню, как заперла дверь. Заперла ли вообще? Сама ли скинула пижамные шорты или их стянул Андрей? Без сомнений, именно он усадил меня на трюмо в прихожей. Помню, как обжигало кожу, когда я прижималась обнаженной спиной к холодному зеркалу при каждом толчке. Как обвила Андрея ногами, требуя его всецело. Как пальцы впивались в мои бедра, когда он становился неистовей. Как вскрикивала, когда он ловил губами мою грудь и чуть покусывал. Как смешивались боль и наслаждение, любовь и ненависть. Как цеплялась за его плечи, когда удовольствие казалось нестерпимым. Как теплые руки обняли, утешая, когда эйфория неизбежно начала рассеиваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тело все еще дрожало от ударной дозы эндорфинов, мозг только возвращался в привычный режим моралистки и зануды.
— Мы снова не предохранялись, — обречено вздохнула, второй раз наступая на одни и те же грабли.
Андрей потянулся к пиджаку, что небрежно расстелился по полу, и достал из внутреннего кармана, как фокусник связку разноцветных платков, серебряную ленту из презервативов.
У меня случился поистине приступ смеха, будто ничего смешней я в жизни не видела:
— Надо было проделать этот фокус раньше, до секса.
— Я не волшебник, милая, только учусь, — произнес таким серьезным тоном, что я залилась еще сильней. Не представляю, как он не раскололся и хотя бы не улыбнулся, когда подхватил меня на руки и с важным видом отнес в комнату: — А сейчас я покажу тебе настоящую магию.
Мой безудержный хохот смолкает только от поцелуев, а когда начинается “настоящая магия” мне уже совсем не хочется смеяться.
24
Глава 24
Андрей
Мне нравилось, что Вика не стеснялась своей наготы.
Большинство женщин, с которыми я делил постель, стремились скрыть под простынями, подушками или покровом ночи надуманные недостатки своего тела. Вика же раскованно растянулась на животе поперек кровати, не боясь предстать столь уязвимой. Я тешил себя мыслью, что это некий акт доверия с ее стороны. Еще никогда в жизни мне так не хотелось получить чьего бы то ни было расположения.
С Викой вообще всё складывалось не так, как я планировал. Думал переспать с ней раз и больше никогда не вспоминать, но после того секса в гримерке желание повторить превратилось в навязчивую идею. Я, как страждущий в пустыне, стремился утолить иссушающую жажду. Плюнул на собственные принципы, самолюбие и простил утренний скандал и оплеухи. Послал к черту друзей и закрытый клуб, в котором собирался забыться в компании соблазнительных красоток, и примчался в тесную квартиронку на отшибе города, где опасно надолго оставлять на улице машину без присмотра.
И всё эти “жертвы” только ради того, чтобы трахнуть Вику. Но оно того стоило. И в первый раз, когда взял ее прямо в прихожей, не заботясь о комфорте и эстетике; и во второй — на кровати, без оголтелой погони за удовольствием неспешно насыщал свою страсть. Не отказался бы и от третьего, но Вика так не вовремя затеяла разговор.
— Мне не нужны отношения, — без кокетства, даже наоборот, с нарочито деловым тоном.
— Как и мне, — никогда не скрывал от любовниц свою позиции относительно каких-либо обязательств и уз.
— Значит, между нами только секс? — практически требовала подтверждения. Обычно женщины задавали подобные вопросы с надеждой услышать опровержение, а еще чаще — получить заверения в настоящей и светлой любви.
— Только секс, — уже не терпелось перейти непосредственно к нему. Но как только я потянулся к соблазнительной попке, Вика ударила меня по руке:
— Я еще не закончила. — Суровый тон и хмурый взгляд нисколько не охладили пыл, захотелось снова приручить ее и сделать податливой и послушной. — Давай сразу договоримся о ряде условий, которых будем придерживаться, чтобы секс не превратился в нечто большее.
У меня только одно условие: заниматься сексом. Чаще. Дольше. Прямо сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Например?
Она задумалась и через мгновение выдала:
— Например, никаких романтических свиданий.
Отлично, мне подходит.
— Никаких подарков, — включился игру.
— Никаких совместных праздников и отпусков.
— Никаких знакомств с друзьями и родней.
— Никаких завтраков — каждый ночует у себя.
— Никаких сцен ревности и выяснение отношений — каждый живет своей жизнью.