— Итак, мои дети пойдут просить милостыню? Из замка в хижину или как там это у вас?
Ильмика была возмущена.
— Иначе и быть не может! Чистота древних блодландских родов будет запятнана! Наши дети — какая невероятная мысль! — будут помесью! Разве вам недостаточно того, что вы получили титул и стали дворянином королевства? И это несмотря на ваше… ваше сомнительное происхождение?
Кровь застучала в висках, и Ту Хокс хотел было дать уже Ильмике пощечину, но овладел собой. Гнев его был вызван не просто тем, что его назвали метисом; корни этого гнева уходили гораздо глубже. Он надеялся, что Ильмика станет его женой. Проклятье! Он любил эту лицемерную, высокомерную патрицианку с ледяным сердцем! Будь она проклята! Настало время сделать то, что давно уже пора было сделать: выбросить эту девушку из головы.
И он погрузился в работу. Самолетостроение теперь занимало все его время. Он работал день и ночь. Руководил строительством авиазавода, вел курсы пилотов для военно-воздушных сил, создал карабин для пехоты и броню для военных машин. Он даже попытался убедить санитаров и врачей в необходимости поддерживать в лазаретах неукоснительную чистоту и продемонстрировал новейшие методы лечения ран. Но после короткой и жаркой борьбы был вынужден сдаться. Этот мир еще не обрел своего Пастера и не был готов признать Ту Хокса таковым. И пока солдаты и больные будут по-прежнему умирать от заражения крови и тифа. Проклиная косность и предрассудки, Ту Хокс сосредоточился на создании действенных инструментов для уничтожения людей.
Спустя месяц после прибытия Ту Хокс в Бамму, перкунцы напали на остров. Перкунский флот разбил военно-морской флот Блодландии в Ла Манше и, в конце концов, обратил его в бегство. Одновременно два флота цеппелинов столкнулись друг с другом в воздухе, и обоих стороны понесли громадные потери.
Природа, казалось, сговорилась с захватчиками. В день вторжения стояла ясная, безветренная погода. Было необычайно тихо. Благоприятная погода держалась пять дней, и к концу недели враг захватил два плацдарма. Воодушевленная успехами Перкунии, Иберия объявила войну Блодландии, ее армия высадилась на южном берегу Ирландии и быстро захватила контроль над широкой прибрежной полосой.
Потом пришла зима. Таких зим Ту Хокс еще никогда не видел. Целый месяц оба острова были покрыты слоем снега метровой толщины. Арктические ветры с ревом дули с севера, и температура опустилась до минус тридцати градусов по Цельсию. Несмотря на овчинный тулуп и валенки, Ту Хокс мерз как собака. Но это было только начало. Прежде, чем зима сдала свои позиции, столбик ртути в термометре постепенно спустился ниже сорокаградусной отметки.
Ту Хокс был убежден, что в таких условиях все бои прекратятся: как можно вести войну в таком ледяном аду? Но и нападающие, и защитники привыкли к этим морозам, к этим суровым зимам. Они продолжали сражаться и, когда бронемашины и грузовики вышли из строя, стали подвозить припасы на санях. Все боевые отряды были снабжены снегоступами и лыжами. Километр за километром, перкунцы все глубже и глубже вторгались на территорию Блодландии и под конец зимы захватили всю южную часть острова.
К этому времени Ту Хокс уже построил двадцать монопланов с пулеметами и полозьями лыж вместо колес. Он обучил профессии пилота четырех молодых парней, хотя на таких морозах было трудно запускать мотор. Эти четверо стали учителями. В начале апреля, когда снег стал таять, военно-воздушные силы Блодландии уже обладали сотней истребителей, полутора сотнями пилотов и двумя сотнями учеников.
Оптимизм Ту Хокса улетучился как пар, когда он получил сообщение агентов о том, что у Раске уже пятьсот машин и восемьсот высококвалифицированных пилотов.
Еще в этом месяце южнее столицы произошел первый воздушный бой. Ту Хокс сам принял в нем непосредственное участие, считая, что в бою его людям опытные пилоты нужны больше, чем простой руководитель. И его пилоты бились хорошо: потеряв восемь машин, они сбили в небе над южной частью острова двенадцать самолетов врага. В тот же день Ту Хокс с полусотней машин совершил дерзкий ночной налет на прифронтовые аэродромы врага. Они уничтожили двадцать машин, стоящих на земле, взорвали склад бомб и вывели из строя несколько зенитных орудий врага. В течение двух недель самолеты Блодландии с утра до вечера находились в воздухе. В бесчисленных воздушных стычках над Бамму они понесли тяжелые потери: перкунцы шли на все, чтобы сломать отчаянное сопротивление вражеских военно-воздушных сил, и как можно быстрее.
Раске находился в столице Перкунии, городе Комаи, и не отваживался его покидать, вероятно, из политических соображений. У него было много врагов в рядах знати и в генералитете. Они могли воспользоваться отсутствием Раске, чтобы ослабить его позиции, а затем и совсем от него избавиться.
Успехи военно-воздушных сил в начале года обрадовали Ту Хокса, но они, казалось, почти не оказывали никакого влияния на наземные бои. Враг брал один город за другим, прорывал все защитные укрепления и неудержимо продвигался вперед. Потери перкунцев были огромны, но они, казалось, не обращал на это никакого внимания. Потом произошло то, во что никто не хотел верить: враг ворвался в столицу. Одновременно перкунский флот расстрелял крепость в устье Темзы и высадил там новые отряды.
Двумя днями позже на остров совершили налет пятьдесят новых, созданных Раске, двухмоторных бомбардировщиков. В сопровождении сотни истребителей они смогли долететь до центра столицы. Не все из них вернулись на свои базы из этого налета. Ту Хокс в этот день сбил десять вражеских машин и пополнил свой боевой список до пятидесяти трех. Но, его воздушные силы таяли быстрее, чем он мог их пополнять. Оставалось только двадцать боеспособных машин.
14
Несмотря на огромные потери, налет бомбардировщиков был успешным. Много бомб попало в королевский дворец, когда там заседал Королевский Совет. Это было последнее заседание перед эвакуацией. Кроме многих сановников под обломками дворца также были погребены сам король-«шоф», его сын, два младших брата и королева. Кроме дяди шофа, который двадцать лет провел в сумасшедшем доме, вся королевская семья была уничтожена. И в суматохе, которую вызвало сообщение об их гибели, управление Блодландией взял на себя молодой генерал по имени Эрик Пенита, внебрачный сын сумасшедшего дяди шофа.
Он приказал отступать на новые линии укреплений севернее столицы и отдал распоряжение об отмене рабства — не из гуманных соображений, а потому, что назревало восстание рабов. Знать его сразу же невзлюбила и Пениту могли спасти только дальнейшие шаги в этом направлении: он освободил крепостных крестьян и мелких независимых арендаторов, ликвидировал воздушные подати и обещал после изгнания врагов предоставить населению больше свобод. Ему удалось заручиться поддержкой масс и укрепить свое правление.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});