Я взяла со стола стеклянную пепельницу и шмякнула ее об пол.
Он притворился, будто ничего не произошло!
Спросил: «О чем вы сейчас думаете?»
— Я думаю, что вы первостатейный сукин сын. Я пришла к вам за помощью. Какое отношение имеет все это словоблудие к тем чувствам, что сейчас кипят во мне?
— Самое непосредственное.
Он наклонился, чтобы подобрать осколки.
— Я за нее заплачу.
Он махнул рукой: стоило ли говорить о таком пустяке.
— Случившееся сегодня преходяще. Рана заживет.
Я чувствовала, что сейчас взорвусь.
— Я даже не рассказала вам, что сделал со мной этот человек.
— Пожалуйста, расскажите.
Я прикусила губу. Желания рассказать как не бывало.
— Пожалуйста, вы должны выговориться.
Я покачала головой.
— Я стараюсь вам помочь.
Ни шиша вы мне не помогаете.
— Скажите вслух.
— Вы мне не помогаете.
— Расскажите мне, что случилось. С чего все началось?
— Со стука в дверь, — голос мой звучал, как чужой.
— А потом?
Я рассказала о чашке с сахаром. О щетке, об ударах в потолок. О том, как Козлак вытащил свой прибор.
— Что вы тогда подумали?
Я заставляла себя говорить.
— Он хотел, чтобы я испугалась. Я это знаю.
— Вы испугались?
— Естественно.
Я выложила ему все остальное.
— Теперь вам полегчало?
— Не знаю.
— Вам полегчает, когда вы вплотную подойдете к такому вопросу, как ваш лишенный корней интеллект.
Да что он такое несет?
— Вы опять говорите о моей работе?
— Я подумал, что вас это отвлечет. Но мы можем коснуться этой темы и в другой раз.
Вы начали, вы и заканчивайте.
— Давайте поговорим сейчас.
Кох вздохнул.
— Вы молоды.
А ты — старик.
— У вас все впереди. Работа — это не призвание. Призвание, что мотор, который не выключается с завершением рабочего дня. Вашему интеллекту отчаянно необходимо укорениться, найти точку отсчета. Ваша беда в том, что профессионально вы подкидыш во втором поколении.
— И что означает вся эта галиматья?
Кох изумленно воззрился на меня.
— Вы говорили, что я могу не стесняться в выражениях. Я сказала «галиматья», потому что так оно и есть. Я не понимаю, о чем речь.
— Не надо кипятиться. В выборе профессии ваш отец тоже подкидыш.
— Он адвокат.
— Он не адвокат по призванию. Он стал адвокатом в силу разных причин. Я слышал его. У него та же проблема, что и у вас.
Я уже встала.
— Меня сегодня изнасиловали.
— Я знаю.
— Изнасилование есть преступление. Над моим телом надругались. Мне связывали руки. Меня могли убить.
Он не поднялся. Оставаясь в кресле, он вынуждал сесть и меня.
— Но вас не убили. Вы не должны уходить от реальности.
— Я не ухожу! Боже ты мой, я поехала в больницу, поехала в полицию, я думала, что уж здесь-то, по меньшей мере, встречу сочувствие, понимание.
— Пожалуйста, сядьте.
— У меня такое ощущение, будто я в стане врага. Как и в полицейском участке. Неужели мужчины не способны это понять?
— А что вы имеете против мужчин?
— О господи, не начинать же нам все по второму кругу. Давайте поговорим, как нормальные люди. Если б меня ограбили, вы бы мне посочувствовали!
— Я вам сочувствую.
— Черта с два. Вы начали критиковать мой образ жизни. Сегодня. Когда я обратилась к вам за помощью.
— Я старался привлечь ваше внимание к самому важному для вас именно теперь, когда мы докопались до причины вашей бессонницы. С этой ночи вы и думать забудете о ней, я обещаю. Пожалуйста, сядьте.
— Не собираюсь я садиться. У меня одно желание: побыстрее убраться отсюда.
— Пожалуйста, пожалуйста, — он таки поднялся. — Раньше вы такого не делали.
— И вы никогда не были таким толстокожим и жестоким.
— Я думаю, вам необходимо приехать завтра, когда вы немного успокоитесь.
— Я надеюсь…
— Да.
— Что-нибудь случится.
— Со мной?
— Да, с вами. И вы поймете, в каком я состоянии.
— Вы надеетесь, что меня изнасилуют?
— Что-то в этом роде. Что-то такое, что вышвырнет вас из уютного гнездышка, в котором вы отгородились от всего мира.
— Я причинил вам боль, сказав, что профессионально вы подкидыш.
— Вы причинили мне боль, не помогая осознать, что произошло со мной сегодня!
— Если происшедшее так возмущает вас, почему бы вам не обратиться к адвокату?
— Не знаю я никаких адвокатов.
— С этим вам может помочь ваш отец.
— Вы сами сказали, что он не адвокат.
— Кого-то он да знает.
— Премного вам благодарна.
Невероятным усилием воли мне удалось подавить желание хлопнуть дверью.
— Куда теперь? — спросил Билл.
— Я не собираюсь возвращаться в свою квартиру. В этот дом. Во всяком случае до тех пор, пока там живет этот человек.
— Если хочешь, останься у меня, — предложил Билл.
— Нет.
— Я могу лечь в гостиной.
Я покачала головой.
— Так куда едем?
— К моим родителям.
Он включил двигатель, отпустил ручной тормоз, и машина тронулась с места. А вскоре мы уже катили по вестсайдской автостраде, держа курс на север, к дому моих родителей.
Глава 8
Уидмер
Люди называют наш дом Уидмер Хауз, так давно живет в нем наша семья. Расположен он в районе Брайаклифф Майнор, в западной части центра Уэстчестера. Если ехать к нам из Нью-Йорка по одной из автострад, они обязательно приведут на дорогу 9А, с четырьмя полосами движения, плохо спланированную, извилистую, а потому известную частыми авариями. За долгие годы департамент транспорта штата, организация малоподвижная, как, впрочем, и любое другое государственное учреждение, сподобился, реагируя на многочисленные жалобы, установить разделительные барьеры на наиболее опасных участках. Когда гости едут к нам первый раз, я рекомендую им дорогу 9А, поскольку в этом случае заблудиться практически невозможно, но жду их с таким чувством, будто из-за меня им грозит смертельная опасность. И облегченно вздыхаю, лишь когда звенит дверной звонок.
В тот вечер я никого не ждал. После обеда мы с Принсиллой играли в криббидж перед камином в гостиной. Камин мы зажигаем не для тепла, а для уюта. Зимний сезон подходил к концу, и мы знали, что скоро ящик для дров закроют на полгода, а оставшиеся поленья унесут под навес у гаража, защищающий их от дождя. Камин, особенно если горит влажное дерево, возбуждает Принсиллу, и в тот вечер я специально бросил в огонь несколько ветвей, срубленных с поваленной ветром ели. Я предложил, а она не отказалась выпить портвейна, и Принсилла, воодушевившись, выиграла первую партию в криббидж, целиком благодаря уверенности в себе. В таком состоянии она буквально лучится сексуальностью, чем, собственно, она и привлекла меня много лет тому назад.