Читать интересную книгу Фокус с зеркалами - Агата Кристи

— Женщина, Которую Перепиливают Пополам? — Теперь инспектор Карри был уже совершенно уверен, что мисс Марпл — душевнобольная.

— Это потрясающий аттракцион. Вы, вероятно, его видели. Там участвует не одна женщина, а две. У одной голова, у другой — ноги. Всем кажется, что женщина одна, а на самом деле их две. Вот я и подумала, что может быть и наоборот. Вместо кажущихся двух человек — один.

— Вместо двух — один? — переспросил инспектор Карри, отчаявшись что-либо понять.

— Да. Но на короткое время. Сколько понадобилось вашему констеблю в парке, чтобы добежать до дома и обратно? Две минуты сорок пять секунд? А тут было меньше. Неполных две минуты.

— Что же было сделано за неполных две минуты?

— Был проделан фокус. Он состоял в том, что вместо кажущихся двух человек был один. Они находились в кабинете. Мы с вами смотрим только на часть сцены, видную зрителям. А за сценой — терраса и ряд окон. Когда в кабинете действуют два человека, очень легко открыть одно из окон, выпрыгнуть, пробежать по террасе (вот когда Алекс слышал топот бегущих ног), войти в боковую дверь, застрелить Кристиана Гулбрандсена и вернуться. В это время человек, находящийся в кабинете, говорит и своим голосом и имитирует голос другого, и все мы уверены, что там их двое. Впрочем, так оно и было почти все время — кроме этих неполных двух минут.

Ошеломленный инспектор перевел дух и рискнул спросить:

— Вы хотите сказать, что бежал по террасе и стрелял в Гулбрандсена Эдгар Лоусон? Что тот же Лоусон пытался отравить миссис Серроколд?

— Видите ли, инспектор, миссис Серроколд никто не пытался отравить. Вас наводили на ложный след. Кто-то очень умело пытался использовать симптомы артрита, которым страдает миссис Серроколд, потому что они похожи на симптомы отравления мышьяком. Старый трюк: фокусник навязывает вам ту карту, какую хочет. Нетрудно добавить мышьяку в бутылку с лекарством, нетрудно и добавить несколько строк к письму, второе печаталось на машинке. А причина приезда мистера Гулбрандсена действительно имела отношение к делам Фонда. Проще говоря, к делам денежным. И если это были хищения в очень крупных размерах, то на кого все указывает? Только на одного человека…

— На Льюиса Серроколда?

— Да, на Льюиса Серроколда.

Глава 22

Из письма Джины Хадд ее тетке, миссис Ван-Райдок.

«…ты видишь, милая тетя Рут, каким кошмаром все было, в особенности конец. Я тебе описала этого странного молодого человека — Эдгара Лоусона. Он всегда был труслив, а когда инспектор стал его допрашивать, добиваясь признания, он совсем обезумел от страха и кинулся бежать. Выпрыгнул из окна, обежал вокруг дома, потом вниз по аллее, но там ему преградил путь полицейский. Тогда он повернул и бросился к озеру. Прыгнул в старую гнилую плоскодонку, которая стояла там не знаю сколько лет, и оттолкнулся от берега. Это было совершенно бессмысленно, но он был именно обезумевшим от страха кроликом. Тут Льюис громко крикнул: „Лодка гнилая!“ — и тоже побежал к озеру. Лодка пошла ко дну, и Эдгар очутился в воде. Он не умел плавать. Льюис прыгнул в воду, поплыл к нему и доплыл, но оба они запутались в камышах. Один из людей инспектора поплыл к ним, обвязав себя веревкой, но тоже запутался и его пришлось тащить обратно. Тетя Милдред тупо повторяла: „Они утонут.., утонут“. А бабушка сказала только „Да“. Я не могу тебе описать, как прозвучало это ее „Да“. Одно только „Да“, но оно пронзало точно мечом. Ты скажешь — мелодрама? И все-таки оно прозвучало именно так. А когда все было кончено и их вытащили, им стали делать искусственное дыхание, но это не помогло, и инспектор подошел к нам и сказал бабушке: „Боюсь, миссис Серроколд, что надежды нет“. И бабушка очень спокойно сказала: „Благодарю вас, инспектор!“

Потом она посмотрела на всех нас. На меня, а я так хотела ей помочь, только не знала как. На Джолли, та, как всегда, была рядом с ней — суровая и любящая, готовая ей служить. Стивен протягивал к ней руки. Смешная старенькая мисс Марпл смотрела очень печально и устало. Даже Уолли был взволнован. Все мы так любили ее и так хотели что-нибудь сделать.

Но бабушка сказала только: «Милдред». А тетя Милдред сказала: «Мама». И они вместе вошли в дом. Бабушка — такая маленькая, хрупкая — опиралась на тетю Милдред. Я раньше не знала, что они так, любят друг друга. Это совершенно не было заметно».

Тут Джина остановилась и пососала кончик вечного пера. Потом закончила письмо так:

«Теперь обо мне и Уолли — мы возвращаемся в Штаты при первой возможности».

Глава 23

— Как ты догадалась, Джейн?

Мисс Марпл ответила не сразу. Она задумчиво посмотрела на обоих своих собеседников — Керри-Луизу, похудевшую, еще более хрупкую, но по-прежнему странно спокойную, — и старика с доброй улыбкой и копной седых волос. Это был доктор Голбрейт, епископ Кромерский.

Епископ взял руку Керри-Луизы в свою.

— Большое горе вы перенесли, дитя мое, и большое потрясение.

— Горе, да, но не потрясение.

— Да, именно так, — сказала мисс Марпл. — Это и помогло мне догадаться. Все твердили, что Керри-Луиза живет в ином мире и далека от действительности. А ведь ты была к действительности ближе всех. Ты никогда не жила иллюзиями, в отличие от большинства из нас. Когда я внезапно поняла это, я решила держаться именно того, что ты говорила и чувствовала. Ты была убеждена, что никто не пытается тебя отравить, ты не верила в это — и была права, что не верила, потому что так оно и оказалось. Ты не верила, что Эдгар может убить Льюиса, и опять-таки была права. Он никогда не причинил бы ему никакого зла. Ты была уверена, что Джина не любит никого, кроме своего мужа, и снова была права.

И как только я стала прислушиваться к твоим словам, я сразу поняла, что некоторые события, казавшиеся реальными, были всего лишь иллюзиями. И эти иллюзии создавались с определенной целью. Именно так действуют фокусники. Чтобы ввести зрителей в заблуждение. А зрителями были мы все.

Алекс Рестарик был первым, у кого мелькнула догадка, — он увидел вещи под другим углом, извне. Когда он стоял на подъездной аллее вместе с инспектором и смотрел на дом, он увидел, какие возможности давали выходившие на террасу окна. Он вспомнил также топот бегущих ног, который слышал там накануне ночью. А хронометраж времени, проведенный инспектором, показал ему, что многое происходит гораздо быстрее, чем мы думаем. Констебль сильно запыхался. Думая об этом позже, я вспомнила, что Льюис Серроколд, отпирая в тот вечер дверь своего кабинета, тоже тяжело дышал, и не мудрено — ведь перед тем ему пришлось бежать что было сил…

Но для меня главной загадкой был Эдгар Лоусон. Мне всегда казалось, что что-то в нем не так. Все, что он говорил и делал, вполне соответствовало тому, кем он представлялся. И все же что-то было не так. Создавалось впечатление, что вполне нормальный молодой человек просто играет роль шизофреника. Он явно переигрывал. И поэтому в нем всегда было нечто театральное.

Все было, видимо, очень тщательно продумано и спланировано. Когда приехал Кристиан, Льюис почувствовал, что тот что-то заподозрил. И он достаточно знал Кристиана, чтобы понимать, что, однажды что-либо заподозрив, тот не успокоится, пока не выяснит, насколько основательны его подозрения.

— Да, — сказала Керри-Луиза. — Таков был Кристиан. Вроде бы медлительный, зато очень въедливый и сметливый. Не знаю, что именно возбудило его подозрение, но он стал докапываться и обнаружил истину.

— Я так себя теперь ругаю, — сказал епископ, — за то, что не был более внимательным попечителем.

— От вас и не ждали компетентности в финансовых вопросах. Все финансы сперва были доверены мистеру Гилфою. Когда тот умер, Льюис благодаря своему большому опыту получил их, в сущности, целиком в свое распоряжение. Это и вскружило ему голову.

Щеки ее слегка порозовели.

— Льюис был выдающейся личностью, — сказала она. — Он лелеял великие планы и страстно верил, что многое можно сделать, если иметь много денег. Он их желал не для себя, во всяком случае, он не был вульгарным и жадным стяжателем. Ему нужно было могущество, которое дают деньги. И нужно было для того, чтобы делать великое добро. — Он хотел быть Богом, — сказал епископ. Голос его внезапно стал суровым. — Он забыл, что человек всего лишь смиренное орудие Божьей воли.

— И присвоил деньги Фонда, — сказала мисс Марпл.

— Не только это… — Доктор Голбрейт не решался продолжать.

— Говорите ей все, — сказала Керри-Луиза. — Она — мой старый, верный друг.

— Льюиса Серроколда можно было назвать чародеем в области финансов, — продолжал епископ. — За годы своей долгой финансовой деятельности он, забавы ради, разработал множество способов мошенничества, которые практически невозможно было раскрыть. Если угодно, это была интеллектуальная игра. Но со временем он понял, какие заманчивые перспективы сулят крупные доходы, и не мог устоять — применил свое умение на практике. В его распоряжении оказался первоклассный материал. Из мальчиков, которые проходили через Школу, он составил небольшую группу избранных. Это были мальчики с преступными наклонностями, с очень острым умом и с любовью к сильным ощущениям. Мы еще не во всем разобрались, так как этот его кружок был тайным. Его участники получали специальную подготовку, а затем ключевые должности по финансовой части. Выполняя указания Льюиса, они так манипулировали бухгалтерскими документами, что могли, не вызывая подозрений, изымать крупные суммы. Эти операции и их детали настолько сложны, что аудиторам потребуются месяцы на то, чтобы все распутать. Но уже сейчас видно, что под различными именами, на разных банковских счетах Льюис Серроколд в самое ближайшее время располагал бы колоссальными суммами. Он хотел основать за океаном колонию, которой бы владели и управляли сами молодые правонарушители, на кооперативных началах. Конечно, это была фантазия…