— Как же ты меня напугала!
— Знал бы ты, как я сама сдрейфила! — Прошипела я.
— Что с тобой? Почему ты так говоришь?
Наивный ребёнок! Почему люди так говорят? Да потому, что простудились!
— Она перемёрзла. — Холодным тоном объяснила Гаркуца и так посмотрела на меня, что я сразу поняла — то, что они не сразу меня нашли — это целиком её заслуга.
Тирто рассматривал меня, словно не видел тысячу лет. Лицо у него помрачнело, когда он понял, что я не просто заблудилась, но и немного покалечилась. Я с удивлением увидела, что ему больно! Это была моя боль, но она каким-то образом передалась ему. Чудны дела твои, господи!
— Что с ногой? — Встревожено поинтересовался он.
— Вывих. Я упала со скалы, когда на меня напал маленький странный зверёк с жалом на хвосте.
— Кипар. — Объяснила Гаркуца. — На неё напал кипар. Когда он один — это не страшно.
— Да, а жало?
— Ничего опасного в нём нет. Просто почешется немного и всё.
Если бы я это знала! Тирто взял меня на руки и понёс, словно какую-то невиданную драгоценность. И мне стало так хорошо, так спокойно! Я шёпотом стала ему рассказывать то, что уже много лет не даёт мне покоя:
— Ты меня не поймёшь, но, если ты захочешь, то тебе и без объяснений всё станет ясно. — Сипела я. — Вот они говорят: "Ключ, ключ…", а я думаю постоянно, почему у меня такая нелепая жизнь? Ну, ведь постоянно куда-нибудь влипаю! Знаешь, я ведь родилась мёртвой. Да. Представляешь, маме делали кесарево сечение, она не могла сама родить, и после меня у неё не могло быть больше детей. Меня, как трупик отложили в сторонку и стали спасать маму. Картинка жутковатая: женщина с разрезанным животом и мёртвый ребёнок. Тирто, меня не должно было быть! Но почему-то я есть! Пожилая медсестра пожалела мою маму и единственная, кто вспомнил обо мне. Мама говорит, что она меня отбила. Сначала окунала то в горячую, то в холодную воду, а потом отбила. Мама рассказывала мне, что у меня ещё долго потом были синяки под глазами. Может дело не в том, что я — ключ, а в том, что меня не должно быть вообще? Поэтому я и влипаю во всякие нехорошие истории. Непонятно только, почему до сих пор жива. А, если это зачем-то нужно, то зачем? Это не дар, Тирто, это сволочная судьба человека, которому нет места в этой жизни!
И я, наконец-то, заплакала. А он молча прижимал меня к себе. Давая понять, что не позволит случиться со мной ничему плохому.
— Тирто, — подала голос заскучавшая Гаркуца. — Скоро ночь. Нам надо переждать её здесь. Нельзя идти ночью, да ещё с ней на руках. Морские охотники стали часто здесь появляться.
Тирто задумался. Он кивнул.
— Да, пожалуй, надо ночь переждать здесь. Ты умеешь вправлять вывих?
Я была уверенна, что она ответит отрицательно, только бы мне было плохо, но она сказала:
— Пойдём в дом, я посмотрю. Я Сиртоку часто с этим помогала.
Она усмехнулась, вспомнив что-то своё.
— Ну и орал же он тогда. Эй, ты, — обратилась она ко мне, — учти, будет больно.
— Я готова.
— Занесло же тебя в город мёртвых! И как ты дорогу — то нашла? — Бормотала она.
— Сама же говоришь, что занесло. Я ничего такого не искала, просто так получилось.
Она вздохнула:
— Что-то всё у тебя получается не как у людей. Какая-то ты неправильная!
Глава 11
Они проснулись. В глазах Тирто ещё плавал сон, но он медленно таял, глаза прояснялись. Вот он, наконец-то стал что-то соображать! А мне в этом месте сны почему-то не снились. Нога болела! Боюсь я доверять Гаркуце её — вырвет с корнем, но что-то делать надо.
— Гаркуца, помнится, ты обещала вправить мне ногу? — Робко спросила я, втайне надеясь, что она откажет.
Видел бы кто-нибудь, КАК она на меня посмотрела! Не то, что мурашки — мамонты по всей коже пронеслись, вообще, она вся дыбом встала! Но голос ласковый такой, вежливый:
— Конечно. Это не так уж трудно, если Тирто мне поможет.
Тихая злость бурлила во мне, не решаясь выплеснуться наружу. Никак она без Тирто не может. И ведь даже не вспоминает о своём муже, не скучает совершенно. А им, беднягой, возможно, уже позавтракал очередной местный монстр. Не, её это мало тревожит.
— Я помогу. — Мгновенно согласился мой друг.
А вокруг что-то непонятное. До этого я даже не пыталась изучить обстановку — не до того было. Теперь же я могла себе это позволить. Почему я решила, что кровать — это именно кровать? Все предметы, казалось, созданы каким-то безумцем или сюрреалистом. Всё слегка узнаваемо, но при всём при этом, может быть чем угодно! Слой многовековой пыли придавал невероятному интерьеру зловещий оттенок. Я даже заподозрила, что здесь обязательно должны водиться привидения. Окон нет, но свет откуда-то проникает. Те, кто это всё построили, были ребятами с фантазией.
— Садись на пол! — Голосом, не допускающим никаких возражений, приказала Гаркуца. — Упрись спиной в стену — так удобней. И терпи.
Могла бы не предупреждать. То, что мне придётся терпеть, я поняла по её глазам. Вправлять мой вывих она будет долго и с особой жестокостью. Ожидание неприятностей страшнее самих неприятностей, я даже зачесалась на нервной почве.
Что-то пробежало по коридору. Что-то маленькое. Потом ещё один. Я напряглась. Маленький — это ещё не факт, что безопасный. Я толкнула Гаркуцу больной ногой и взвизгнула.
— Там кто-то есть!
Она, видимо, решила, что я просто стараюсь её отвлечь, чтобы отсрочить момент экзекуции. Нога моя распухла раза в два, посинела и имела такой вид, что я едва не расплакалась. Да, я не отличаюсь неземной красотой, но на ноги я никогда не жаловалась. С ногами-то мне, как раз, здорово повезло! Длинные, стройные, качественные получились, как положено по ГОСТу. Я посмотрела на раздутую лодыжку и всхлипнула.
— Да не скули ты! — Резко оборвала меня она. — Это не самое страшное, что могло с тобой случиться.
Тирто держал меня, чтобы я не дёргалась. Гаркуца ухватилась за мою многострадальную ногу и…
Говорят, что от боли в глазах должно потемнеть. Фигушки! В моих глазах вспыхнули разноцветные искры — целый салют. Когда я пришла в себя, то первое что бросилось мне в глаза — несколько «тушканчиков» за спиной Гаркуцы, которые осторожно подбирались к нам, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Смотрите! — Заорала я, указывая пальцем на пришельцев. — Опять эти уродушки.
Гаркуца и Тирто, обернулись, почти синхронно. Пятеро маленьких гадёнышей остановились, но даже не думали убегать. Так ведут себя крысы, когда их много — чувствуют своё превосходство.
— Кипары. — Тихо сказала Гаркуца. — И, мне кажется, что их здесь много. Это плохо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});