если он на неё наденет ошейник, она будет им только гордиться.
Под конец лунная срывалась на крик, вновь не понимая: ей больше больно или хорошо. Но эти последние толчки выбили из неё все последние силы, и она не желала слезать с Закнеыла. Да, эта поза пока что определённо её любимая. Тяжело дыша, она обняла его за шею и хотела было уткнуться в плечо, но заметила, как с четырёх маленьких ранок стекала кровь, которую оборотень тут же принялась слизывать. Самая вкусная кровь в мире… Стать бы вампиром, лишь бы эта кровь была на веки вечные её пропитанием.
— Мне, конечно, это нравится, но можешь не так глубоко раздирать? У меня ведь нет регенерации, как у тебя, — ласково проворковал Зак и потерся щекой о ее волосы. — Я сделал тебе больно опять?
Он отстранил ее от себя и уложил рядом, чтобы извиниться перед животиком поцелуем, и перед всей Каей тоже. Долго и нежно он ее целовал, поглаживая рукой живот. А затем просто прилёг рядом и обнял.
— Прости, — прошептала лунная после всех его нежностей, во время которых она зарывалась пальцами в его волосы. — Я причиняю тебе, наверное, больше боли, чем ты мне, вопреки тому, что ты думаешь.
Она поймала на себе вопросительный взгляд, от которого смущенно уткнулась в его грудь. А ведь сам мало того, что не разделся, так ещё и она его вещи порвала. Нет, когда-нибудь он тоже устанет покупать новые хорошие вещи и передернется в мешковатые и дешёвые. Хотя, представить звёздного в таком виде было забавно. Между тем пауза затянулась, а Кая не знала, отвечать ему на этот вопрос в глазах или нет. Ведь действительно казалось, что у неё какие-то психические отклонения. Внутри живота неприятно жгло, как и между ног, но… зато во время всего процесса это было здорово.
— Мне нравится, когда немного больно, — было скорее похоже на писк, после которого она ещё больше уткнулась в его грудь, боясь просмотреть в лицо после таких слов. Это даже для неё было, мягко говоря, странно. А он мог почувствовать, как разгорячилось её лицо, заливаясь краской.
— Ох, ну… Я даже не знаю, извиняться мне или радоваться, — заулыбался Зак и обнял Каю сильнее. — А теперь давай отдыхать, любимая.
Надеялась, что хоть он, как опытный самец, скажет что-то дельное, а в итоге поставил Каю лишь в ещё больше неудобное положение. Она молча ему кивнула и сделала вид, что быстро отрубилась. Хотя… сон действительно накрыл её.
***
Этой же ночью Валанди проснулась от сильный жажды, и, накинув на плечи халат, вышла вниз, чтобы попросить у хозяина заведения воды.
На обратном пути она, проходя мимо комнаты Сектара, услышала небольшой взрыв, после чего послышался звук бьющейся посуды. Да и запах, исходивший из комнаты, был не очень-то приятным.
Внутри Сектар сидел в позе лотоса спиной к двери и лицом к окну. Его окружали куча пергамента, на каждом из которых был нарисован странный то ли знак, то ли руна какая-то, а по всей комнате разбросаны разные побрякушки: серьги, браслеты, заколки, кулоны, кольца, резинки. И всего было так много. Что-то из этого даже, кажется, светилось ярче, чем свечи, дающие комнате хоть какой-то свет. Особенно бросился в глаза крупный аметист, висящий на серебряной цепочке. Он был… необычным, словно внутри него был свой мир, своя вселенная — если приглядеться, действительно можно было её увидеть. Да и сам камень так и требовал, чтобы к нему прикоснулись.
Естественно, Валанди не могла пройти мимо. Нет, Гинтар прав, однажды она крупно попадет из-за своей тяги к брюликам.
Тихо, стараясь не отвлекать туманного, Валанди прикрыла за собой дверь и, поморщив носик от странного запаха, прошла глубже в комнату и осмотрелась. Трогать пока ничего не спешила, но аметист так и манил к себе, но висел он близко к Сектару, а к нему подходить она не особо хотела. В тот же миг, когда она подумала об этом, нужно было развернуться и уйти. Но вместо этого она присела на корточки перед цепочкой и принялась разглядывать камень.
Сектар глубоко медитировал, о чём говорило его полное игнорирование солнечной. В такой позе нельзя было разглядеть то, что видела этой ночью Кая — как он постарел всего-то за несколько часов.
А в кулоне там были размытые образы, но Валанди разглядела какие-то отдельные моменты. Он был с отцом. Потом с матерью. Он обнимал какого-то рыжего коня, а потом видела старика, измазанного в крови. На Сектара не был похож, а рядом было что-то рыжее. Но не видно, непонятно. Всё такое маленькое, размытое…
Если его поднести ближе к глазам, увидит ли она лучше картинки? Валанди все не решалась притронуться, но соблазн был так велик. Останавливало только, что она могла помешать какой-то магии, если прикоснется к камню. Но там же был Сектар, какие-то отрывки его прошлого. Он залез к ней в голову, значит, и ей можно. Решительно кивнув, она вытянула руку и взяла аметист.
Валанди окунулась в совершенно новый мир, который видела как-то иначе, чужими глазами. И тело… у неё появилось другое тело, которое чувствовало всё: радость, боль, холод и зной. Это было тело Сектара.
Она видела вспышками все воспоминания, всё то, что он помнил особенно ярко. Первые воспоминания именно о брате. Как они маленькие играли друг с другом с деревянными мечами, как они любили друг друга. Но Сектар был очень одинок. Отец сразу стал воспитывать старшего, как своего наследника, а как только у Сека открылись способности, и как-только другие узнали о них, то с ним перестали общаться. Как же так? Если с ним кто-то играет — околдовал! Если кто-то из девиц его любит — околдовал! Он получил хорошую оценку?
— Сектар, это не честно! Хватит использвоать магию!
— Жулик!
— Жулик!
— Жулик!
И так всю жизнь. Он становился опытным магом, сильным, умелым. И даже нашел таких же, как и он сам — те, кто теперь носили имена Зависть, Жадность, Гнев, Лень, Обжорство и Алчность. Но они были другими — они тоже боялись того, кто становился сильнее их день ото дня.
Сектара покинули все, но была отрада и у него. Он не был совсем одинок — брат, дорогой и любимый брат и матушка. И прекрасный рыжий жеребёнок, которого ему подарили просто так, за то, что он есть! Его радость и отрада.
Потом Гинтар покинул его, но даже тогда отец не взглянул на младшего, как на