Читать интересную книгу Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

А потом вокруг Пертурабо с грохотом возник Железный Круг.

Шесть массивных созданий в тяжелых доспехах, сияющих железом и золотом, раскололи под собой землю с силой артиллерийского удара. Они выпрямились, воя пневмоприводами и миганием возвещая о запуске протоколов по обнаружению целей. Боевые роботы-«Колоссы» выстроились вокруг Пертурабо, подняв тяжелые боевые молоты и чудовищно огромные штурмовые щиты, в то время как их органические процессоры оценивали противников, находящихся перед их повелителем.

По Пертурабо открыли огонь, но Железный Круг сошелся, образовав неприступную металлическую стену, и все заряды были отражены или уничтожены. Щиты раздвинулись, и Пертурабо влетел в группу Имперских Кулаков, описывая молотом убийственные дуги, разбивая доспехи, ломая тела, круша черепа, отрубая конечности, обрывая жизни. Железный Круг следовал за ним, и их молоты скидывали изувеченные тела со стен, так сильны были их удары. Они отбрасывали вражеских воинов к стенам, защищая Пертурабо с флангов, в то время как Сокрушитель наковален превращал Кулаков в лишенное костей месиво, а установленные в наруче болтеры разрывали останки в клочья.

Железного Владыку сопровождала смерть, и он был ее вестником.

Кроагер позволил себе короткий восторженный вдох, когда умер последний Имперский Кулак.

Сокрушитель наковален врезался в камень парапета, оставив воронку, как после противобункерного снаряда. Вокруг Пертурабо заклубилась каменная пыль и опустилась на его броню, как принесенные ветром снежинки.

Почти тридцать космодесантников мертвы, а сердце успело отбить лишь пять ударов.

Кровь, текшая из ран Кроагера, уже останавливалась, и кожа была горячей на ощупь: сверхчеловеческий организм начал восстановительные процессы. Он почувствовал, что Пертурабо смотрит в его сторону, поднялся на одно колено и склонил голову. Раздался тяжелый звук приближающихся шагов, и липкий край принадлежащего примарху молота коснулся его под подбородком. Легкий нажим заставил Кроагера поднять голову, и он посмотрел в глаза примарха, в черные, расширенные зрачки, отражавшие алый свет из-под воротника. Кроагер дрожал под взглядом Пертурабо, но, видимо, гнев примарха уже был растрачен на Имперских Кулаков.

— Сними шлем, — приказал примарх. Его голос был словно скрежещущие друг об друга ледники.

Кроагер кивнул и расстегнул замок на одной стороне здоровой рукой. Расстегнуть второй было непросто, но в конце концов защелка поддалась, издав шипение, с которым выравнивалось давление. Он снял шлем и заморгал, привыкая к отсутствию фильтров, что были в улучшенной оптике. Воздух здесь был теплым и пыльным, и в нем чувствовался металлический привкус от месторождений железа под землей и огромного количества крови, пролитой на камни цитадели.

Голову Пертурабо окружал нимб: пылинки и каменная взвесь попали на ионизирующие поверхности черепных устройств. У него было бледное, бесцветное лицо, утратившее живые оттенки после месяцев затворничества, но низкое солнце уже начинало вызывать выработку меланина и придавать коже грубую текстуру.

— Ты Кроагер, так? — спросил Пертурабо.

На одно страшное мгновение Кроагер забыл собственное имя, но вопрос примарха был риторическим.

— Я помню тебя с Исствана, — продолжил Пертурабо, говоря так, словно скупился на каждое слово. — Ты — один из буянов Харкора, бойцовый пес, любящий вкус крови.

Кроагер не знал, хвалят ли его или осуждают, и молчал; Пертурабо отвернулся и окинул взглядом то, что осталось от команды бастиона. Железный Круг двигался в идеальном унисоне с примархом; они держали щиты на боку, а их молоты шипели: пролитая кровь испарялась в окружавших их энергетических полях.

На каждом автоматоне был символ воина-легионера, и их холодные машинные сердца были так преданны, насколько это вообще было возможно. Пертурабо создал Железный Круг после атаки на «Железную кровь». Это был автономный отряд безжалостных убийц, преданных слуг и неподкупных стражников одновременно.

Кроагер поморщился, когда поврежденную руку пронзила боль, и сжал кулак. Со всех сторон до него доносились звуки марширующих ног, болтерного огня, железа, бьющего об камень, и воющих ракетных двигателей. Определенно, в стенах цитадели еще оставались силы сопротивления, но сердце ее было вырвано, когда неожиданно появился Пертурабо. Кроагер поднял лицо к небу и увидел кружащую «Грозовую птицу» с выпущенной из хвостовой части штурмовой аппарелью. Она сверкала серебристо-стальным, золотым и черным, ее бока были дополнительно бронированы, и на них были установлены комплекты ракет и тяжелые болтеры в рядах спонсонов.

Это было последнее транспортное средство Пертурабо, тяжелый штурмовой корабль, способный перевозить Железный Круг и одновременно заходить на атаку в неспокойной зоне высадки, при этом с высокой долей вероятности оставаясь достаточно целым для следующего полета. В то время как его братья-примархи любили разукрашивать личные летательные аппараты и давать им героические имена, Пертурабо не тратил время на подобные проявления тщеславия.

Эти корабли предназначались для битвы, и если один оказывался уничтожен, строили другой.

— Где твой кузнец войны? — спросил Пертурабо, заставив Кроагера вернуться мыслями на землю.

Кроагер сплюнул сгусток крови и пыли, прежде чем ответить:

— Триарх Харкор у орудий, повелитель. Полагаю, он уже идет сюда.

— Не сомневаюсь, — отозвался Пертурабо, внимательно смотря на него, как будто видел в первый раз. — Ты один выжил и добрался до парапетов?

— Да, — ответил Кроагер, не видя нужды упоминать о Вортраксе и Ушторе. Если уж его ждет слава, зачем делить ее с другими?

— Встань, — сказал Пертурабо.

Кроагер мгновенно подчинился, хотя тело и протестовало из-за того, что прерывались процессы заживления.

Пертурабо странно смотрел на него: словно искал что-то, сам не зная, что именно, но чувствуя его присутствие, скрытое от взгляда, как зерно в плодородной почве — взлелеянное, но еще не готовое прорасти.

— Интересно, — сказал он, и Кроагеру оставалось лишь гадать, что он имел в виду.

Кроагер услышал, как загремели об стены штурмовые лестницы и завыли пневматические подъемники. Оборонительные протоколы, что бы они из себя ни представляли, явно прекратили работу при гибели Имперских Кулаков, и вскоре Железные Воины взбирались на поврежденные обстрелом стены как победители, а не как атакующие.

Несколько легких «Громовых ястребов» с шумом опустились к нижним уровням внутри цитадели, словно собираясь провести боевую высадку. Штурмовые рампы опустились на землю, и из кораблей показались многочисленные массивные фигуры, принадлежащие Железным Воинам. Кроагер отвел взгляд, увидев кузнеца войны Харкора, шагающего в его сторону рядом с лордом Форриксом.

Брат-триарх Харкора не носил шлема, только капюшон из вулканизированной резины был накинут на выбритую голову. Его череп покрывали рифленые нейроконнекторы, напоминавшие косички варвара с дикого мира. Из той же «Грозовой птицы», из которой вышел лорд Форрикс, показался возвышающийся над остальными кузнец войны Фальк. Хотя его доспех был в целом такой же, как у Форрикса, он был на полголовы выше и являлся самым массивным среди Железных Воинов.

Последним из своего транспорта вышел Торамино, командующий Стор Безашх. В то время как прочие кузнецы войны предпочитали защиту тяжелого катафракта, Торамино носил блестящий доспех типа IV «Максимус». И в то время как его собратья были грязны и покрыты слоем вездесущей в этой долине красной пыли, броня Торамино была отполирована до зеркальности, словно только вышла из-под рук своего создателя в марсианских кузнях. С его плеч спадала черная как смоль кольчужная мантия, контрастируя с белоснежными заплетенными волосами.

Кузнецы войны приблизились к примарху с некоторой осторожностью, ибо поговаривали, что его нрав в последнее время стал еще более переменчив и жесток. Еще не утихли слухи о том, как кузнец войны Беросс получил те ужасные повреждения, и у Кроагера не было оснований завидовать их высокому рангу.

Кузнецы войны встали перед примархом, каждый опустился на колено и ударил правым кулаком в левую ладонь.

— Из железа рождается сила, — сказали они.

Пертурабо опустил навершие Сокрушителя на каменный пол и, склонившись вперед, положил руки на его широкую голову. Поза должна была казаться расслабленной, но Кроагер видел едва скрытое напряжение в теле примарха — как в натянутом до предела прочности кабеле. Да, решил он, пехотинцем быть куда лучше, чем командиром.

Форрикса кажущаяся непринужденность примарха не обманывала. Хотя уже несколько недель прошло с того момента, как он в последний раз видел Пертурабо, он разглядел ярость за трещиной в демонстрируемой им оболочке. Их повелитель был не из тех воинов, что обращаются со своими подчиненными с дружественной мягкостью — как, по слухам, некоторые другие примархи. Он перевел взгляд на Харкора, чье льстивое лицо светилось от гордости.