Читать интересную книгу Общая психопаталогия - Карл Ясперс

Если мы обратимся к образному содержанию психотических переживаний. типам психотического мышления, способам отбора и систематизации объектов, кажущемуся хаосу фантастических представлений, а также к символике и магии, мы обнаружим в них ряд удивительных параллелей мифам, представлениям и способам мышления первобытных людей. В обоих случаях заметна определенная связь со сновидениями. Нищие писал: «Сон меняет вещи произвольно и прихотливо, пользуясь для своих целей мимолетными подобиями; но с той же произвольностью, с той же прихотливостью создают народы свои мифы… Во сне все мы подобны дикарям… В снах и грезах мы вновь и вновь идем по пути. уже пройденному человечеством до нас».

В свое время Эмминггауз кратко остановился на проблеме «этно-психологических эквивалентов психических расстройств» и привел в этой связи исчерпывающую библиографию из области этнологии, археологии и психопатологии. Сопоставление мифа и психоза — излюбленная тема исследователей фрейдовской школы, в особенности Юнга Позднее это сопоставление было подхвачено Райсом и Шторхом, но только в связи с шизофренией Если говорить о содержательном аспекте, об осмысленных связях между содержанием и образами, то сходство кажется несомненным. Поэтому у ученых возникло желание понять душевную болезнь в терминах первобытной психической жизни и, с другой стороны, понять первобытную психическую жизнь исходя из наблюдений за пациентами. Этой цели служит теория, согласно которой при психическом расстройстве, как и во сне, устраняются некоторые тормоза: в итоге первобытные содержательные элементы могут снова «всплыть» из глубин бессознательного. Но такой подход не оправдал возлагавшихся на него больших надежд. Архаический тип мышления. свойственный сознанию первобытного человека, принципиально отличается от психотического расстройства. Первобытное мышление — итог коллективного развития, служащий потребностям реальной общности людей. Что касается шизофренического мышления, то оно изолирует человека, отделяет его от общности. Образное мышление первобытного человека — факт жизни духовной общности, в которой рациональное мышление развито еще очень слабо. Что касается мышления больного шизофренией, то его «образный» характер противоречит сохранной способности к рациональному мышлению согласно нормам той цивилизации, к которой данный больной принадлежит по рождению. Поиски аналогий между первобытным человеком и больным шизофренией принесут пользу только при условии, что они будут служить

выявлению признаков, характеризующих любые акты образного мышления, равно как и его содержательный аспект. Для нас не составляет секрета, что состояния сознания, характеризующие больного шизофренией, первобытного человека и человека, которому что-то снится. — феномены разных порядков; но мы все еще ничего не знаем о различиях на уровне содержательных элементов и актов психической жизни. Перечисление черт сходства способно произвести большое впечатление разве что на начинающих: каждый, кто имеет дело с конкретными случаями, ощущает не только сходство, но и различия. Итак, перед нами встают следующие вопросы.

(1) Являются ли шизофренические переживания источником первобытных воззрений и представлений? Ответить на этот вопрос невозможно.

(2) Что представляет собой первобытное мышление в сравнении с мышлением больного шизофренией? Очевидно, первобытное мышление — это «здоровая» разновидность мышления; оно не имеет характера первичного шизофренического переживания или шизофренического процесса.

(3) Что имеется в виду, когда говорят о «повторном всплытии на поверхность» забытых, похороненных цивилизацией первообразов, мифов, символов, возможностей и сил? Эта теория лишена отчетливости и недоступна проверке, а предполагаемые связи все еще не могут быть изучены сколько-нибудь глубоко. Гипотеза сама по себе великолепна, но совершенно необоснованна; ее можно сколько угодно испытывать на новом материале, но наших знаний от этого не прибавится.

Когда мы рассматриваем первобытное мышление так, как его представляют этнологи, мы получаем в свое распоряжение некую методологическую схему, которая помогает нам в нашем описании шизофренического мышления. Когда же мы обнаруживаем яркие параллели между мышлением первобытных людей и спецификой действий и переживаний тех лиц, чьи психические расстройства являются следствием мозгового повреждения', нам едва ли приходится рассчитывать на выявление реальных связей между «первобытностью» и болезнью; в лучшем случае мы можем использовать для наших описаний сходные категории.

(д) Психопатологическое в различных культурных кругах

Насколько известно, всем трем великим культурам современности — восточноазиатской, индийской и западной — свойственны одни и те же психопатологические феномены. Их содержательный аспект меняется согласно господствующим воззрениям. Психопатологические явления одинаковы даже на уровне отдельных невротических отклонений

© Современный мир и проблема вырождения

В течение последних ста с лишним лет то и дело приходится слышать и читать о предсказаниях упадка и конца западной культуры, конца Европы и европейцев или даже конца человечества вообще. В этой связи психопатологам следует выяснить: (1) действительно ли в современном мире существуют факторы, под воздействием которых болезненные проявления меняются; (2) действительно ли существует так называемое вырождение и можно ли доказать, что в современном мире оно дает о себе знать сильнее, чем прежде.

Статистика свидетельствует о количественном росте госпитализированных душевнобольных, самоубийств и преступности.

1. Статистические данные по цивилизованным европейским государствам таковы: начиная с 1850 г. отношение количества госпитализированных больных к численности населения в целом возросло в 2—3 раза. Само по себе это не означает. что частота психических заболеваний также возросла: ведь как в прошлом, так и ныне далеко не все душевнобольные становятся пациентами специальных заведений. Единственная причина увеличения числа госпитализированных душевнобольных может заключаться в том, что при неизменном общем проценте психотиков ныне их в больницы принимается больше, чем прежде. Неизвестно, так ли это на самом деле, но, судя по всему, с приведенным объяснением готово согласиться большинство психиатров. Ремер показал, что в 1904—1910 гг. в Бадене заметно возросло число госпитализированных больных; но пациентов, принятых в больницы впервые, по существу, не стало больше. Возможные причины более частой госпитализации следующие: (а) в условиях высокоразвитой технической цивилизации лицам с умственной отсталостью и психопатам выжить намного труднее, чем в условиях, характеризующихся более низким уровнем развития техники и, соответственно, более спокойной жизнью. Это соображение косвенно подтверждается тем, что и ныне госпитализированных больных в городах больше, чем в сельской местности, а их количество прямо пропорционально плотности населения. Там, где жизнь сложнее, где она предъявляет личности более высокие требования, люди избавляются от своих душевнобольных родственников достаточно быстро. С другой стороны, в деревне легче обеспечить уход за слабоумными, которые к тому же вполне могут выполнять полезную работу. Предъявляемые жизнью высокие требования и всеобщее начальное образование — вот те причины, в силу которых в настоящее время так много говорят о слабоумных и умственно отсталых детях; раньше на частоту душевных болезней, как кажется, почти не обращали внимания: (б) возможны и другие, менее существенные причины — например, улучшение условий в приютах, большее доверие к ним, более терпимое отношение значительной части населения к понятию «душевная болезнь». Наконец, ныне люди (особенно городские жители) испытывают значительно меньший страх перед психиатрами и обращаются к ним, в общем, на относительно ранних стадиях болезни — в отличие от прежних времен, когда сам факт обращения к психиатру был чем-то вроде смертного приговора.

2. Самоубийство само по себе не является признаком психической аномалии. Но большинство самоубийств совершается представителями характерологических типов, интересных с точки зрения психопатологии, а также людьми. страдающими теми или иными известными заболеваниями. Поэтому статистика самоубийств дает некоторое представление о частоте аномальных психических состояний в целом. Начиная с 1820 г. число самоубийств в отношении к общей численности населения возросло более чем на 50 %. Но динамика роста самоубийств нерегулярна: во времена экономических кризисов, когда цены на еду растут, самоубийств становится больше, а в военное время — меньше. Соответствующие цифры можно истолковать следующим образом: под влиянием изменившихся условий жизни судьба лиц с определенной устойчивой предрасположенностью становится настолько тяжелой, что они легко поддаются отчаянию. которое, в свой черед, порождает реактивные, депрессивные и прочие психозы. Такие лица чаще оказываются в ситуациях, когда будущее кажется безвыходным, безнадежным и невыносимым. Изменения, затрагивающие культурную среду, предоставляют больше возможностей проявиться тем формам реакций. которые укоренены в конституции личности.