Читать интересную книгу Неистовая волна - Андрей Орлов

Противно засосало под ложечкой. Горбатов застыл, покрываясь мурашками. За «КамАЗом» на город накатывался гигантский вал! Мощный, энергичный, он несся, сминая и расшвыривая все, что еще не затопило! Дистанция между «КамАЗом» и волной неумолимо сокращалась. В эпицентре волны кувыркались машины, фрагменты зданий, мусор. Люди в грузовике, безусловно, заметили этот феномен и уносились от него на полной скорости. Но потуги были тщетны. Горбатов слышал, как кричат обреченные люди. Он зачарованно смотрел, как волна подхватила многотонную машину, будто щепку, отбросила с дороги на соседнее здание. Из кузова вываливались люди, разлетались, как осенние листья. А волна катилась дальше — дикий ужас на крыльях ночи! Воздух вибрировал, опаляло дыхание смерти… Подполковник вышел из оцепенения, когда смертельный вал выкорчевал из фундамента хлипкую избушку, подбросил обломки в воздух. Он еще не умер! Ахнув, Горбатов попятился, вскарабкался на плиту, венчающую бетонную груду. Развернулся и припустил по ней, хрипя что-то невразумительное, страшное. Погибель уже накатывала, ударная волна, несущаяся перед ней, раздувала мокрую одежду. Он «солдатиком» спрыгнул с плиты и сразу же ушел на глубину. Впрочем, глубина оказалась щадящей, он отбил ноги, хотя и погрузился с головой. Он извернулся, бросился обратно под защиту плиты. Он врезался в нее всей массой, начал лихорадочно ощупывать. Есть контакт! Он нащупал вмурованную в бетон скобу, к этим скобам, видимо, крепят стропы с крюками, вцепился в нее обеими руками. Ноги где-то плавали, пошли наверх, но «основная» часть тела намертво прилепилась к плите. Рев наполнил уши, волна ударила в груду бетонных плит, оказавшуюся такой палочкой-выручалочкой! Бурлила вода, оглушенного подполковника швыряло и трепало, как флагшток на ветру. Он стиснул зубы, держался. В какой-то миг почудилось, будто сдвинулась одна из плит — заскрипела, качнулась…

Порядком контуженный, он вынырнул на поверхность — воздух в легких, к сожалению, иссяк. Вода бурлила, хищно шипела пена. Онемели руки. Он не смог бы повторно забраться на верхотуру, но это и не требовалось — верхотура оказалась там, где он вынырнул! Он выполз на нее, отдышался. Гигантская волна принесла очередной подъем воды. Верхняя плита едва проступала над уровнем половодья. Он обернулся. Волна ушла, серый вал катился к улице Свердлова, где усилиями местных и военных был разбит спасательный лагерь. Горбатов ужаснулся: ведь его тоже смоет, эту волну ничто не остановит, она способна докатиться даже до мэрии. А мужики-то не знают… Он застонал, представив, как волна высотой с двухэтажный дом сносит навесы, грузовики, кареты «Скорой помощи», расшвыривает и калечит людей…

Хорошо, что обернулся. Зрелище не для слабонервных. Голливуд отдыхает… Волна ушла, но вызвала сильное течение. Прибывшая вода всей бездонной массой неслась на север. По улице катился, вращаясь и подплясывая, бревенчатый домик — то ли банька, то ли летняя кухня! Мелькнуло что-то в волнах перед ним. Человеческая голова в спасательном круге! Возможно, этот круг был не таким уж спасательным, позаимствован в детском бассейне, но на воде держал. Человек призывно махал рукой, что-то кричал. Он не видел, что на него несется дом. Но в последний миг, похоже, почувствовал — обернулся. Протяжный крик — и домик раздавил его, помчался дальше. Неуправляемая штуковина катилась прямо на Горбатова. Она же разобьется, бревна разлетятся по свету, как осколки гранаты! Он метнулся в воду, но уже на другую сторону — к решетчатой ограде, опоясывающей консервный завод. Вернее, туда, где недавно была ограда… Несколько гребков, он вцепился под водой в решетчатую конструкцию, просунул между прутьями ноги, сплел их в замок. Треск за спиной — и тихое счастье, что обломки сруба не разлетелись по Вселенной, а по инерции помчались дальше…

А дальше он руководствовался исключительно интуицией. Он всплыл, удостоверился, что кончились сюрпризы, преодолел «условную» ограду и, экономя остатки сил, подался к башне заводоуправления. Над водой возвышались полтора этажа. Окна на третьем этаже были выбиты, из них хлестала вода. Он приблизился вплотную к зданию, стал огибать его и за углом уткнулся в пожарную лестницу, ведущую на крышу. Значит, поживем еще… Он просунул ноги между перекладинами, согнул их в коленях и несколько минут лежал на воде, собираясь с силами. Волна подбрасывала, приходилось следить, чтобы вода не попала в нос. Он втягивал воздух мелкими порциями. Отдохнув, он освободил ноги и полез наверх. Вся крыша между кирпичными бортиками была залита водой. Впрочем, ширины борта хватило, чтобы усесться на него, свесив ноги, и испытать ни с чем не сравнимое блаженство. Глаза закрывались, открывать их не хотелось совершенно. Но пришлось открыть: он мрачно уставился на то, что осталось от симпатичного городка.

Дождь не унимался. Над центром Таманска висели низкие тучи. До центральной площади волна, возможно, не добралась, но там, где она прокатилась, все было смыто, разрушено. Орда Мамая в сочетании с американской бомбардировкой не нанесла бы такого ущерба, как это половодье. Мрачно поблескивали купола церкви Архангела Гавриила на улице Советской. Под куполами плескалась вода, не уследил боженька… Горбатов вздрогнул: на перекошенном столбе электропередачи недалеко от церкви кто-то висел. Столб кренился, человек на нем не предпринимал никаких действий (что тут сделаешь?), просто смотрел, как на него надвигается вода. Он не выпустил свою «соломинку» даже в тот момент, когда столб свалился в воду. Он не всплыл, в отличие от столба… Горбатов скрипнул зубами: десять раз бедолага воскреснет и умрет, пока он до него доберется…

Мрачная картина царила везде. На южной окраине, в районе окончания улицы Новороссийской, кругами вился вертолет. «Негусто их что-то», — неприязненно подумал Горбатов. Самое рациональное в данной ситуации — сбрасывать выжившим спасательные круги. А уж потом, с подходом основных сил, резиновые лодки, спасательные плоты, направить в город массированную эскадру из катеров и моторных лодок, выбросить армию компетентных спасателей…

Но с вертолета ничего не сбрасывали, он просто барражировал над городом. Горбатов всматривался в сумрачную обстановку. Повсюду разруха и смерть. По улицам плыли трупы — люди, животные. В квартале к югу грузовик повис на дорожном ограждении. Кабина переломилась, кузов болтался, подхваченный течением. Провисли крыши зданий, в районе городского рынка громоздились груды бетонных и кирпичных обломков. Павильоны рынка разбросало в разные стороны. Напор воды был настолько силен, что выворачивал даже асфальт, гнал по улицам обломки. Вода продолжала прибывать с юго-запада уже не так страстно, сложными завихрениями, несла вывороченные пни и стволы деревьев, перевернутые автомобили, горы уничтоженного имущества граждан. Возвышались крыши непригодных для жизни домов — не все снесла волна. В кирпичное строение слева по курсу внесло искореженный «КамАЗ» — возможно, тот самый. Стальное чудовище застряло в проломе, вода обтекала его, образуя буруны и накаты. Смотреть было больно, слезились глаза. От постоянного напряжения раскалывалась голова. Под башней заводоуправления проплыл искореженный плакат: «Оптика. Очки. Проверка зрения бесплатно!» За плакатом проплыло тело мертвой дворняжки с оскаленной пастью. Горбатов мрачно проводил их глазами. Он спохватился: телефон! Нужно сообщить Насте, что все в порядке, еще один этап этой ночи он благополучно пережил. Телефонировать дежурному, узнать про обстановку в городе. Тревожила судьба «стихийного» спасательного лагеря на пересечении Луначарского и Свердлова. Он вытащил телефон из пакета… и уныло уставился на треснувший корпус. Телефон не включался. Он давил на все кнопки, стучал устройством по колену — бесполезно, телефон был сломан. Отговорила роща золотая. Тот самый удар грудиной о бетонную плиту под водой — ребра целые, а устройство связи, увы. Жалко… Он швырнул телефон в воду, толку от него. Меланхолично смотрел, как кусочек металла, отрывисто булькнув, уходит на глубину. Связи больше нет, Настя сойдет с ума…

Возвращались силы. Он снова всматривался в печальную картину. Течение половодья, похоже, замедлялось. Вода уже не мчалась со страстью горной речки. Гигантская серая масса медленно, но неотвратимо дрейфовала на северо-восток. Тревога царапнула — не доберется ли этот ужас до родного дома на Прохладной? Вроде не должен, северные окраины стоят на возвышенности… В квартале к западу что-то происходило. Глаза уже слезились от напряжения. Кучка крыш на углу Новороссийской и Озерной — там были добротные частные дома. На крыше копошились люди. Он всматривался, но не мог понять, что они затеяли. Зашевелилось что-то справа — там висела над водой завалившаяся конструкция из баков и бетонных опор. На ней, похоже, примостился человек. Он пытался спуститься ниже, опирался о стальную перемычку между опорами. В пространстве между крышей и одинокой фигурой что-то возникло — смутное, округлое. До Горбатова дошло: люди стравливают при помощи веревки надувную лодку. Доносились отдаленные крики. Суденышко шло по течению, уже приближалось к сварной конструкции. Мужчина перенес на перемычку вторую ногу. Он извивался, сгибал колени, а лодочка билась об опоры у него под ногами. По-видимому, он боялся в нее прыгать, хотел спуститься осторожно. Люди на крыше уже решили, что дело сделано, ослабили хватку. Мужчина сползал с перемычки — и вдруг она подломилась под весом тела! Лопнул сварной шов. Мелькнули растопыренные конечности, он свалился на круглый борт, не удержался, загремел в воду, взметнув брызги. Лодочку отбросило, забилась змейкой веревка, которую не удержали люди на крыше. Ругались мужчины, голосила женщина. Лодочка покачивалась в стороне, а мужчина, допустивший фатальную оплошность, не выныривал! Возможно, плавать не умел или ударился головой обо что-то. Лодочка уже плыла по улице Озерной, терлась о гребень рифленого забора. Про нее забыли: люди прыгали с крыши, плыли туда, где пропал мужчина, ныряли. Им удалось его найти! Крики стали громче, пловцы что-то выудили из воды, совместными усилиями транспортировали к дому. Горбатов облегченно перевел дыхание — спасли человека… И тут он обратил внимание на лодку, оставшуюся без присмотра. Трудно разобраться в круговерти подводных течений. Лодка жила свободной жизнью. На дне ее лежали весла. Какое-то время она терлась о забор, потом ее понесло обратно. И вдруг закружилась, словно передумала, стала медленно смещаться к перекрестку улиц Луначарского и Озерной. Горбатов с интересом наблюдал за ее маневрами. Мужчину уже втащили в дом, про лодку забыли. Суденышко вынесло на стремнину. Прошло минуты две, и она уже кружилась на перекрестке. Вдруг ее резко откинуло в сторону, она застыла неподалеку от утонувшей заводской ограды. Сцепилась с макушкой бетонной плиты, сообразил Горбатов.